из кухни выскочил Михаил. Ромала была с ним знакома, но в домашней обстановке видела впервые. Теперь он казался ей невысокого роста, с большими шоколадными глазищами и взъерошенной копной волос на голове. Он разглядел Ромалу и глянул в кухню, призывно махнув кому-то головой. Там сразу же что-то загремело, и оттуда вылетел Дима. Первое, что поняла Ромала, — он был абсолютно счастлив, второе — невообразимо пьян. А еще в этой узкой прихожей он показался девушке таким большим, высоким. Увидев ее, он издал торжествующий клич и бросился к ней. К тому времени она уже успела повесить шубку, и он плюхнулся на колени, помогая разуться. Потом сгреб в охапку, прижал к себе.
— Ромашка, я так счастлив сегодня, ты даже представить не можешь! — зашептал он ей горячо в ухо.
— Я рада за тебя! Ты справился! — шепнула в ответ девушка.
— Черт, как же здорово, ребята, как же здорово! Мишка! Мишка!! А-а-а! — завопил Дмитрий и бросился к другу. Тот тоже что-то закричал. И они тискали друг друга до хруста в костях, Аня пошла к девочкам, чьи любопытные мордашки показались в дверном проеме детской и, глядя на своего парня, Ромала счастливо улыбалась.
Потом она еще раз знакомилась со старыми друзьями Дмитрия. И для того была новость, что обе девочки ходят в студию цыганочки и обучаются бальным танцам. А Аня с Мишей учились обращаться к Ромале на «ты» и просто по имени. Потом Дима начал расхваливать свою ненаглядную, и гитара, на которой бренчал Михаил, перешла к девушке. И та не могла не уважить этих замечательных людей, которыми так дорожил Дима.
Домой они поехали уже в одиннадцатом часу. Миша с Аней проводили их до машины, и там началась еще одна волна объятий и клятв в вечной дружбе и верности. Девушки смотрели на все эти детские чудачества со взрослой трезвостью и не вмешивались.
— Мишка, я прошу тебя стать крестным нашего первенца! — закричал Дима, когда Ромала уже усаживала его в машину.
— Бог мой! Да ты женись для начала! — засмеялась она.
— Женюсь! Хочешь, завтра же заявление подадим? — прокричал парень и попытался вылезти из машины.
— Нет, не хочу! — ответила она, и вновь толкнула его в салон.
Дима тут же как-то присмирел и несколько удивленно спросил:
— Почему не хочешь? Передумала?
— Потому что завтра воскресенье, а ЗАГС по воскресеньям не работает, — ответила девушка.
— А я уж испугался, что ты передумала, — проговорил Дима, устраиваясь в кресле.
— Ладно, езжайте с Богом, — напутствовала Аня, придерживая своего мужа, норовящего залезть к Диме через открытое узкое окно.
— Ань, ну что вы, в самом деле?! Провожаете нас, будто мы издалека приехали, — сказала цыганочка, занимая водительское место.
Супруга Михаила усмехнулась:
— С другой планеты, Ромала. С другой планеты.
Ромала улыбнулась.
— Ты права, — сказала она в ответ и, еще раз попрощавшись, тронулась с места.
Глава 44.
Сложней всего оказалось уложить большого ребенка спать. Тот капризничал и никак не укладывался. Вот теперь он на себя злился. Черт, зачем же он так напился? Ведь теперь он свободен, и они с Ромалой вполне могли бы… Вот только ножки чужие, и собственный голос звучит как будто бы извне. Он старался не дышать на Ромалу и едва не счистил всю эмаль с зубов, пытаясь выскоблить запах коньяка, да где там!
Девушка, заметив его старания, съязвила:
— Ты коньяк внутрь заливал, а пасту по рту размазал, в чем резон?
— Ты предлагаешь мне ее съесть?
— Я говорю, что тратить тюбик пасты в данном случае резона нет!
— А еще говорят, женщины не могут рассуждать логически, — пробормотал Дмитрий.
Ромала сделала вид, что не расслышала.
— Ромашка, я постараюсь на тебя не дышать, но можно я с тобой лягу? — заныл он.
— Что так? — засмеялась девушка, расправляя постель.
— Я должен признаться тебе. Открыть одну страшную тайну: я боюсь темноты!
Ромала захохотала:
— А по тебе не скажешь!
— Да я скрывал это, а то ты могла бы передумать выходить за меня замуж.
— Дим, что ты заладил «замуж, замуж»? Между прочим, ты мне еще предложение не делал. Так что…
Дмитрий присел на край кровати и затряс мокрой головой.
— Нет, сегодня я тебе больше ни слова на данную тему не скажу, а то ты сочтешь это за бредни пьяного обалдуя, — сказал он вполне серьезно. Поднялся и пошел из комнаты.
— Ты куда? — удивилась девушка.
— На коврик, в прихожую. Кстати, ты давно его мыла? А то я только из душа, не хочу испачкаться, — сказал он.
Ромала смотрела, смотрела, а потом, вырвав у него из рук полотенце, хлопнула им парня пониже спины. Он стал прикрываться, а она всё что-то приговаривала по поводу коврика и женитьбы, пока он не схватил и не опрокинул ее на кровать.
И кровь горячими молоточками стучала в висках, и целоваться он старался на вдох, да вот только всё никак не мог приноровиться. Он не стал ждать, когда девушка отстранится. Сам отпрянул.
— Ты знаешь, я ведь не так уж и пьян, — проговорил он, накручивая на палец смоляную прядку волос. — Я сегодня такой груз с души снял, ты даже не представляешь! Я приехал, и Мишка так обрадовался этому! И я рад. Честно, рад! Я, дурак, сначала подумал, что не стоило столько времени ждать, что можно было приехать раньше. А потом меня словно осенило: я всё это преодолел благодаря тебе и только тебе. Аня так много места занимала в моем сердце, что там не оставалось даже крохотного островка для каких бы то ни было эмоций, что уж говорить о любви... А потом я встретил тебя. И ты стала значить больше, и ты смогла вытеснить эту любовь. А я ведь думал, что всё — мое дело труба! Что уже не будет ничего и никого, ради кого стоит жить.
Ромала молчала, лишь глаза светились в полумраке комнаты. Прямо за окном висел уличный фонарь, свет которого падал косыми, серебристыми лучами на пол и стены, порождая причудливые образы. Тонкие, смуглые руки лежали на широких, казавшихся абсолютно белыми, плечах. Такое
