Глава первая.
Сказка - ложь, но в ней намек - добрым молодцам (и девицам) урок.(Народная мудрость)
Мороз щиплет за нос и щеки. Ветер, тянущий с моря, обжигает ледяным дыханием. Стоять уже совсем невмоготу. Лера переминается с ноги на ногу, постукивая носком щегольских итальянских сапожек по заледенелой смотровой площадке. Девушка костерит себя, что надела короткую юбку и легкую блузу. В принципе и юбка, и блуза были уместны, если бы… Правильно! Если бы это было обычным свиданием, вот только… Вот только Коля повел ее не в ресторан, где по достоинству был бы оценен весь антураж, а поволок на смотровую площадку университета. Смотровая площадка — это громко сказано. Ледяная, жутко скользкая лестница, обдуваемая всеми ветрами, ведущая на открытый балкон, куда обычно бегали парочки универа. Конечно, вид, открывающийся отсюда был невероятно прекрасным, но, черт возьми, как же холодно!
Нужно отдать Коле должное, он заметил неподобающее для такого рандеву одеяние любимой и приуныл. Лера сжала зубы и полезла на этот дурацкий балкон. Она ведь любит Николая, и ей не хочется его расстраивать, а отмороженные пальцы можно будет нарастить. Наращивают же ногти…
Мысли были дурацкие. Они не давали покоя и не позволяли насладиться видом, от которого захватывало дух. Мурманск лежал внизу, как на ладони, а там, за ним, до самого края мира простиралось море. И небо чистое, звездное вспыхивало живым, шевелящимся зеленоватым огнем. Северное сияние обегало небо с края на край и пропадало, а потом вспыхивало вновь, завораживая и поражая неописуемой волшебной красотой. А Лера думала о заледеневших пальцах на ногах, о больших руках Николая, который все время что-то восторженно говорил, а девушка не понимала смысла слов. Парень старался ее согреть, закрывая своей широченной спиной от ветра, бьющего в спину. Но стоило ему прижать к себе подругу, как девушка через тонкий шелк блузы ощущала ледяную подкладку норковой шубки-разлетайки. И ее это отвлекало от вида, от красоты, от Николая.
«Даже обнявшись, в шубах невозможно согреться»,— подумала она и вздохнула.
Дубленка Николая замерзла и стояла колом, но в этой овчинной душегрее было теплее, чем в ее красивой норке и даром, что на стоимость норки можно купить пять таких овчинных тулупов, которые, как казалось Лере, пахли не то овцами, не то собаками. Неприятно, одним словом.
— Замерзла? — вдруг прямо в ухо спросил Николай.
Лера вздрогнула и отодвинулась.
— Ты чего? — недовольно проворчала девушка.
— Я зову, зову, а ты молчишь.
— Я сейчас Снегурочкой стану.
Николай вздохнул.
— Пошли вниз.
Лере тут же стало стыдно.
— Да ладно тебе…
— Пошли, Снегурочка. Отогревать будем. И чего так вырядилась?
И тут у Леры от возмущения перехватило дыхание. Вырядилась? Так это значит она виновата? Нет бы как нормальный человек объяснить: куда идут, для чего, а теперь вроде как она во всем виновата осталась. Лера промолчала. она не стала растолковывать своему бойфренду, что его «такое крутое место, от которого ты обалдеешь» она перевела как новый ресторан, что открылся на набережной. Панорамный ресторан, черт возьми!
Нет. С Колей не будет панорамного ресторана. С ним скорее будет упряжка с хаски по заснеженной тундре куда-нибудь в сторону Имандры. Но, пожалуй, это было единственное отличие между влюбленными. Лере хотелось ходить по ночным клубам, Николаю — по горам и долам с рюкзаком за плечами. Он и профессию выбрал под стать этому — строитель геодезист. Недавно он даже защитил какой-то крутой проект, да ни где-нибудь, а в Швеции. Лера не знала тонкостей, потому что после третьего предложения перестала понимать Николая, который с горящими глазами посвящал любимую в детали своего проекта, оперируя какими-то страшными словами, больше похожими на заклятия из «Гарри Поттера» — ни слова не понять! Но Коле нравилась его специальность, нравилась работа, за которую платили гроши. Ну, может, и не гроши, но для Леры с ее стандартами, так… мелочь.
Сама Лера получала немного, но ей и не нужно было умирать на работе из-за зарплаты. У нее есть папа. Папа работает в администрации города. И у папы есть служебное авто с шофером. Есть связи, есть все. Лера же — дочка при папе. Эти итальянские сапожки, в которых она отморозила пальцы, были стоимостью в ее зарплату. Жила она в свои двадцать один с мамой и папой. У Николая все было иначе.
Он тоже только этим летом окончил вуз. В армию его не взяли из-за каких-то проблем со здоровьем. Он говорил какие именно, но Лера не запомнила. Зачем? Николай окончил вуз с красным дипломом, устроился на работу. Причем его туда еще с первой практики звали, говорили, что очень толковый специалист. Ну и что, что толковый? Зарплата — кот наплакал. Хотя, может, так думала только Лера? Ведь парень умудрился с этих грошей взять машину. Правда, не новую и в кредит, но все же.
Когда Лера впервые села в этот автомобиль, она долго принюхивалась и терла бардачок и панель влажными салфетками. Пока панель была мокрой, то блестела красивым отполированным глянцем, но стоило ей высохнуть, и въевшаяся за многие годы пыль выступала серым налетом. Лера вздыхала и отворачивалась к окну. Вот у папы автомобиль! А как чисто звучит музыка!
Глава вторая.
Познакомились они на вечеринке общих друзей. Она высокая, тоненькая тростиночка, с большими карими глазами в обрамлении пушистых темных ресниц, и он — на голову возвышающийся над нею, с огненно-рыжей гривой волос, торчащих в разные стороны. У него были прозрачные синие глаза, в которых, казалось, отражалось высокое северное небо. Он так чисто говорил на английском, что Лера решила, что он выпускник ее вуза. Нет, все оказалось более прозаичным. Строительный вуз, странная специальность, такая же редкая, как мамонт, и такая же вымирающая. Но парень очень складно говорил, остроумно шутил, красиво ухаживал. И Лера его заметила. Было в нем что-то такое нордическое, фундаментальное. Николай пригласил на свидание, за которым последовало еще одно, и еще, и еще…
А потом они переспали. Не планируя. Спонтанно.
Летом, продрогнув на катере до костей, они прибежали к Николаю домой. Пили горячий чай с коньяком, хохотали, замотавшись
