– Когда же все решится? – спрашивал Микки.
– Скоро, – каждый раз отвечали ему. Он уже возненавидел слово «скоро».
У него даже не хватало энергии, чтобы съездить к мадам Лоретте. Каждый раз, как он подумывал о том, чтобы трахнуться, вспоминал руку на плече и голос, произнесший: «Вы арестованы».
Так вообще из мужика импотента можно сделать.
Ему не хватало Уорнер, ее секса, комплиментов и простого удовольствия быть с ней.
Но здесь все кончено. В этом он точно уверен.
Рита вырядилась в красное платье, подчеркивающее каждый изгиб ее весьма впечатляющей фигуры. Она крутанулась перед Эмилио, демонстрируя себя.
– Нравится, милый?
Он присвистнул.
– Шик!
Довольная такой реакцией, она покружилась еще пару раз.
– А ты что наденешь? – спросила она.
У Эмилио имелись коричневые кожаные штаны и кожаный пиджак в тон. Он собирался к этому надеть розовую рубашку с оборками.
Но когда он натянул на себя штаны, они настолько несимпатично обтянули его зад, что он стал казаться еще полнее, чем был на самом деле. Рита не рискнула обратить на это внимание, потому что Эмилио тщеславен, а она не хотела его злить.
– Я тоже выгляжу шикарно? – спросил он, прохаживаясь перед ней как петух.
– Оченно шикарно, – соврала Рита. – Ты уверен, что твоя сестра будет рада тебя видеть? – произнесла она с беспокойством. – Она на автоответчике кричит «Чтоб ты сдох!». Как-то не похоже, что она жаждет тебя лицезреть. Особенно если учесть, что сегодня вышел новый номер журнала.
– Кончай. Она меня любит, – похвастался Эмилио. – Семейство Сьерра всегда держится вместе.
– Ладно. – Рита спорить не собиралась. Вечеринка должна быть сногсшибательной, и ей не хотелось ее пропустить. Она туда обязательно попадет. С Эмилио или без него.
Уорнер надела платье все в золотых блестках. Если бы великий Джонсон, ее идол, увидел ее в этом платье, он бы умер на месте. Сверху – жакет в тон платью.
Прохаживаясь перед зеркалом, она решила, что Джонни Романо определенно понравится то, что он увидит. Но если вдруг нет… она свернула свою старую форму и сунула ее в сумку вместе с наручниками и пистолетом.
Когда за ней прибыл лимузин, Уорнер велела водителю положить все это в багажник.
– Когда в конце вечера мы вернемся к мистеру Романо, – распорядилась она с милой улыбкой, – позаботьтесь, чтобы я не забыла форму.
– Слушаюсь, мэм, – ответил водитель, окидывая ее взглядом и приходя к выводу, что таких великолепных сисек он никогда раньше не видел.
– Спасибо. – Уорнер забралась в машину, продемонстрировав ноги практически по всей длине. – Мы сейчас поедем за мистером Романо?
– Уже едем, – ответил водитель, довольный зрелищем.
– Я – кинозвезда, – твердил Джонни Романо, разглядывая себя в зеркало. – Эй, приятель, я – кинозвезда.
Кроме него, в комнате никого не было, но Джонни нравился звук собственного голоса. Он его заводил.
– Эй, приятель, я – кинозвезда. – Он повторил эти слова в третий раз и улыбнулся отражению. Сногсшибательно. Он выглядел сногсшибательно.
Он когда-то встречался с манекенщицей, представившей его Армани, с той поры Джонни и работал под итальянца, что ему очень шло. Строгий черный костюм, черная рубашка, белый галстук. При этом черные волосы, смуглая кожа и томные глаза – настоящая кинозвезда.
Сопровождающие ждали внизу. Он привык, что они всё за него делали.
Быть звездой – значило никогда и пальцем не пошевелить.
Он помнил, когда все было по-другому. Еще как помнил! Первая его работа в Голливуде – парковка чужих автомашин. Больших, обтекаемых, дорогих автомашин.
Большинство людей, чьи машины он парковал, вообще его не замечали. Те, которые посимпатичнее, давали щедрые чаевые, но, как правило, больше полагающихся за парковку двух долларов не платил никто.
«Сейчас на вечеринках он иногда встречал людей, чьи машины, «порше» и «роллс-ройсы», когда-то парковал. Здорово было бы подойти и сказать: «Эй, парень, а я наделал в твой багажник. И вырвал с корнем твой радиоприемник. И спер твои кассеты».
Они шуток не оценят. Но он когда-то получал от них большое удовольствие.
Все это происходило до его звездного часа. До того как он стал Джонни Романо, кинозвездой.
Последний взгляд в зеркало. Парень что надо! Он им еще покажет! Несмотря на отвратительные рецензии на его фильм и плохие сборы.
Подумаешь, большое дело! Публика его любит. И она вернется.
Он распахнул дверь спальни.
– Эй, Джонни Романо готов! – крикнул он. – Поехали!
Сопровождающие встали по стойке «смирно».
Слизняки вроде бы как усыновили Эдди Кейна. Он им подходил по духу.
– Ты на вечеринку пойдешь? – спросил его Арни. – Что-то вроде сюрприза для Венеры Марии. Мы там себе телок закадрим. Самое подходящее место.
– Правильно, – подтвердил Фрэнки. – Пошли с нами.
Эдди смутно припомнил, что получил приглашение несколько недель назад. Господи, всего несколько недель, а казалось, прошла целая жизнь.
– Конечно, а почему нет? – решил он. – Поеду к себе домой и переоденусь. И душ не мешало бы принять.
– Душ и здесь можешь принять, – предложил всегда гостеприимный Фрэнки.
– А чего бы тебе сюда и вовсе не переселиться? – захохотал Арни.
Все рассмеялись.
– Эй, парни, увидимся там. Дайте адрес.
Фрэнки накорябал адрес на клочке бумаги и передал Эдди.
Эдди поехал домой. По дороге он позвонил Кэтлин Ле Поль.
– Мне требуется сделать покупку, – сказал он. – Не могли бы вы приехать ко мне домой?
Она не стала с ним церемониться.
– Вы что, решили, что я у вас на побегушках? Я сегодня вечером занята.
– А я – один из лучших ваших клиентов, – напомнил он.
– Ну да, из тех лучших, которые не платят. Вы мне до сих пор должны, и пока не заплатите, ничего больше не получите.
Он в ярости швырнул трубку. Сука!
«Мазерати» мчалась по шоссе. Бог мой, как он любил эту машину. Он продаст дом, продаст все тряпки, но никогда не продаст эту чертову машину.
– Мы идем на вечеринку, – сообщила Лаки Джино.
– А, перестань, мои вечеринки кончились, – проворчал он.
– Ладно, не ворчи как старик. Мы идем на настоящую классную голливудскую вечеринку. Там будет очень весело.
– Весело? – он посмотрел на нее так, будто она свихнулась. – Да знаешь ли ты, сколько раз я бывал на таких вечеринках, когда жил с Марабеллой Блю? А когда женился на Сьюзан? Да она меня в один вечер по трем домам таскала. Черт возьми! Весело! Да ты шутишь.
– Слушай, перестань выпендриваться, а? Я хочу познакомить тебя с Венерой Марией. Она фантастическая женщина.
