Не зная того, они проехали мимо друг друга по шоссе – Лаки и Джино направлялись в Беверли-Хиллз, а Ленни в такси торопился в Малибу-Бич.
Приехав, Ленни расстроился, обнаружив, что никого нет.
Открыв дверь своим ключом, он огляделся. Полный кавардак. Лаки, судя по всему, принимала гостей.
Он громко несколько раз позвал Мико, но потом понял, что даже его нет дома.
Черт возьми! Надо было предупредить ее о своем приезде. С чего он взял, что Лаки будет сидеть и ждать каждый вечер, надеясь, что он появится?
К черту все. Когда-нибудь она вернется, а он подождет.
Недалеко от Лос-Анджелеса во взятом напрокат «форде» ехала Дина, направляясь к своей цели.
Гостей в ярко освещенном доме Рона встречали пульсирующие ритмичные звуки бонго. Исполнитель был одет только слегка. Рон страстно любил высокие потолки, черный гранит, зеркала и вообще стекло в большом количестве. Это придавало дому театральный вид, чтобы не сказать больше.
Всем гостям велено прибыть до восьми часов, что давало время Рону позаботиться о том, чтобы у всех была выпивка и самые разнообразные канапе.
Вечеринку обслуживала целая армия прислуги. Голливудские знаменитости потоком вливались в двери дома Рона. Рон даже всех и не знал, но имени Венеры Марии оказалось достаточно, чтобы они явились.
Первыми прибыли несколько женатых пар: Тони Дэнзас с женой, Роджер Мур с супругой и Майкл Кейн со своей ослепительно красивой Шакирой. За ними последовали улыбающаяся Сьюзи Раш с мужем. Потом приехал известный певец Аль Кинг со своей экзотической женой Даллас. Затем появились служащие студии, включая Зеппо и Иду Уайтов, Микки Столли и растерзанного Эдди Кейна, причем Рон не помнил, чтобы приглашал последнего.
Атмосфера становилась все более наэлектризованной. В воздухе стоял ровный гул голосов.
Рон персонально приветствовал легендарного режиссера Билли Уайлдера и его элегантную жену Одри, вне всякого сомнения самую шикарную женщину в городе, и приветственно помахал рукой Джорданам, Потье и Дейвисам. Пока все складывалось удачно.
Серебряный лимузин Джонни Романо скользнул к подъезду. Уорнер сидела рядом с ним, плотно сжав колени. Юбка кончалась где-то в самом начале бедер.
– Эй, крошка, как насчет немножко пощупать? – спросил Джонни, пытаясь просунуть руку между ее плотно сжатыми коленями.
– Не сейчас, – возразила она. – Позже.
– Сейчас, крошка, – заявил Джонни, пальцы которого уже подбирались к цели. – Джонни так сказал. Давай, крошка, откройся папочке.
Она шлепком оттолкнула его руку.
– Ого, у тебя тяжелая рука.
– Много практики.
Он ухмыльнулся.
– Правда?
Телохранители ехали в машине сзади. На такого рода частных приемах они старались оставаться незамеченными, что совсем непросто, но хозяева настаивали.
– Ты когда-нибудь трахалась на заднем сиденье лимузина? – спросил Джонни, искоса глядя на нее.
Ей не хотелось признаваться, что она вообще в первый раз сидит в лимузине, хотя штрафовать водителей ей не раз приходилось.
– Нет, – ответила она.
– Так, крошка, Джонни считает, что у тебя незаконченное образование. Тут Джонни тебе поможет!
– Не сейчас, – решительно отказалась она.
– А когда? – спросил он. – Завтра? Хочешь, чтобы я послал за тобой машину с утра пораньше?
Она собиралась остаться у него на ночь.
– Разве я не с тобой буду утром?
– Ну конечно, крошка, если ты этого хочешь.
– Я именно этого хочу, Джонни. – Уорнер Франклин не позволит, чтобы ее трахнули в машине и отправили домой.
– Ладно. Тогда вот что я тебе скажу, крошка. Мы пойдем на вечеринку, побудем там часок, потом поедем домой, и я тебя трахну на заднем сиденье лимузина. Знаешь, я буду тебя трахать всю дорогу домой. Что ты об этом думаешь?
Уорнер идея показалась весьма привлекательной. Если, конечно, это будет по дороге домой к нему.
Что-то такое было в Джонни Романо, превращавшее ее в студень.
Адам Бобо Грант ни за что в жизни не пропустил бы эту вечеринку. Он узнал о ней в Нью-Йорке, лично позвонил Рону и потребовал, чтоб тот его пригласил.
Рон всегда рад оказать ему подобную услугу. Бобо погрузился в самолет и прилетел прямиком в Лос-Анджелес. И, безусловно, не пожалел об этом. Кругом одни звезды. Хватит материала на его колонку на месяц вперед.
Он бродил по комнате с довольной улыбкой, стараясь запомнить все детали.
– Удивительный дом, – сделал он комплимент Рону. – Так… не похожий на другие.
Рону это польстило.
– Вам действительно нравится?
– Я же сказал, верно? – ответил Бобо недовольно, заметив Лайонела Ричи и его хорошенькую жену, а также Лютера Вандросса и супругов Бэчарач.
– Тогда, может быть, вы когда-нибудь приедете ко мне погостить?
Бобо не сказал ни да, ни нет. Он помахал входящим в дверь Тите и Сэмми Канам и пустился вдогонку за Клинтом Иствудом.
Эдди бродил по дому, разыскивая знакомых или вообще кого-нибудь, с кем можно поговорить. Слухи распространялись быстро, и все уже знали, что его выгнали со студии.
Он наткнулся на приятеля-актера.
– Привет, как поживаешь? – поинтересовался тот.
– Хорошо, – ответил Эдди, стараясь сдержать судорогу.
Приятель сначала оглянулся по сторонам, потом спросил:
– Есть что нюхнуть?
Он что, наркотиками торгует, мать его? Почему спрашивает именно у него? Кстати, у него ничего нет, а если бы и было, Эдди не стал бы делиться с этим ублюдком.
Он попытался разыскать Арни или Фрэнки, но безуспешно.
Микки стоял у бара и беседовал с Зеппо Уайтом. Эдди удивился, что они до сих пор разговаривают. Он слышал, что Зеппо не собирался уходить из «Орфея» без боя. Так что на данный момент Микки остался без работы. Разве что Мартин платил ему за ничегонеделание.
Но ведь это Голливуд. Можно сделать хорошую мину и надеяться на лучшее. Микки из тех, кто выживает. Как и Эдди.
На подъезде к дому выстроилась целая вереница машин.
– Ты уверен, что тебя пригласили? – снова спросила Рита, заботливо рассматривая свое отражение в маленькое зеркальце. – Что, если нас вышвырнут? Эмилио, я этого не переживу. Меня никогда ниоткуда не выгоняли. – Что было не совсем правдой, так как Риту из трех мест уволили, а из бара, где девицы демонстрировали грудь, просто выбросили за то, что отказалась спать с хозяином. Все это – в давно забытом прошлом. После этого она сыграла три роли с репликами в фильмах. Теперь она – актриса.
– В чем дело, ты мне не веришь или что? – огрызнулся Эмилио. – Говорю тебе, мы с Венерой очень близки.
– Она разрешила тебе писать все эти вещи про нее?
