место. — Его лицо смягчилось. — Ты называешь меня королевой, дорогой, но какой бы я была королевой, если бы не защищала своего короля?
Твитч смиренно посмотрел на меня. Подняв руку, он нежно коснулся моей щеки, проведя большим пальцем по моей челюсти. И это действие сказало мне все, что мне нужно было знать.
Он со мной.
Все решения, которые будут приняты отныне, мы примем ради нас. Ради нашей стаи.
— Это отвратительно, — заявил Лука, и когда мы оба повернулись к нему лицом, он выглядел немного больным. — Вы, ребята, чертовски отвратительны, вы знаете это? И еще... — он перевел взгляд на Твитча. — … где, черт возьми, мне найти такую, как она?
Я почувствовала, как тело моего короля содрогнулось под моим в беззвучном смехе. Но я не сводила глаз с Луки.
Судьба сводила нас вместе снова и снова, но я бы не стала принимать это как должное. Завтрашний день нам не был обещан. Поэтому я боролась за то, чтобы мы были в безопасности вместе.
— Он мой, Лука. Мой и только мой. — Мой голос дрожал, и я ненавидела то, какой слабой чувствовала себя. Слова выходили медленно. — Ты не можешь забрать его.
Лука пристально наблюдал за мной, и взгляд новообретенного короля метнулся к павшему королю позади меня. Прошло долгое мгновение, прежде чем он закатил глаза и произнес:
— Знаешь что? — сказал Лука, прежде чем хлопнуть себя руками по бедрам, а затем пригвоздил меня беззаботным взглядом. — Я не хочу его.
И я снова могла дышать.
— О, хорошо.
Могут ли они видеть, как мое сердце выскакивает из груди?
Надеюсь, что нет.
— Ну... — когда я встала, то облизала губы и изобразила самообладание. — Как бы хорошо это ни было, Лука, нам нужно вернуться домой к нашему сыну.
Твитч взял мою дрожащую руку в свою и сжал ее в молчаливом знаке поддержки, и когда Лука посмотрел вниз на наши переплетенные руки, он встал с глубоким вздохом.
— Как скажешь. — Его губы опустились вниз. — Уберите это сентиментальное дерьмо из моего дома, хорошо? — он указал на входную дверь. — Проваливайте.
Но я улыбнулась. Потому что ближе узнала Луку. И когда я отпустила руку Твитча и сделала короткую прогулку к нему, он позволил мне взять его лицо в свои руки, притянуть его к себе и запечатлеть долгий, крепкий поцелуй на его щеке. Когда он, наконец, отодвинулся, и я открыла рот, чтобы заговорить, я не смогла выдавить из себя то, что мне нужно было сказать.
Спасибо.
Лука, должно быть, почувствовал это. Я знаю, что он это сделал, потому что, когда я попыталась заговорить, он нерешительно моргнул и тихо пробормотал:
— Все в порядке. У нас все хорошо.
Я сморгнула слезы, которые, казалось, нападали на меня ежедневно, чувство переполняющих эмоций, которое не покидало меня, и кивнула сквозь комок в горле, когда сделала шаг назад прямо в объятия человека, который буквально боролся со смертью, чтобы быть со мной в жизни.
Я начинала понимать, что Твитч никогда не делал ничего наполовину. Жизнь, работа, любовь. Он впадал в крайности во всех отношениях. И пожив без него, я стала ценить то, что он дал мне.
Он был моим, а я — его, безоговорочно, и мы наконец-то были счастливы.
Когда мы вышли от Луки, я погрузилась в свои мысли, пока Твитч вез нас домой. Я отвлеклась только тогда, когда он потянулся к моей руке, переплел наши пальцы и положил их на центральную консоль. Он пристально посмотрел на меня, изучая мое лицо, прежде чем вернуть взгляд на дорогу.
— Ты в порядке, детка?
В порядке ли я?
Я подумала об этом.
— Да, — тихо выдохнула я. — Все отлично.
Знаю, что это было не то, о чем он спрашивал, но это был ответ, который он получил, и, судя по его легкой улыбке, это был ответ, которого он хотел. Когда он открыл рот и произнес:
— Я чертовски люблю тебя, — это прозвучало скорее как угроза, чем ласковое обращение, и это было так серьезно, так резко, что я ничего не могла с собой поделать.
Я громко фыркнула.
И улыбка Твитча превратилась в ухмылку.
Проклятье.
Я любила этого человека и дала об этом знать. Наклонившись, я прижалась губами к его щеке, целуя его щетину тепло, нежно, снова и снова, и когда я попыталась отстраниться, он нахмурился.
— Эй. Вернись.
Когда он схватил меня за ворот рубашки и прижал к себе, я издала негромкое «ах», и наши губы встретились в жестком поцелуе. Он овладел моим ртом так, как говорилось в стихах. Без колебаний, в полном самозабвении, и земля перестала двигаться на те секунды, когда наши губы соединились.
Как бы я смогла жить без такой любви?
Ответ пришел быстро.
Никак.
Я бы не смогла.
И когда мои глаза снова открылись, я почувствовала, как мои щеки потеплели. Я долго смотрела на мужчину напротив меня, и когда он повернулся, чтобы подмигнуть мне, мой желудок сжался.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, что наша любовь была редкостью.
Поэтому, когда снова открыла рот, я заговорила тихо.
— Я люблю тебя, Твитч.
Он не отрывал глаз от дороги, но его хватка на моей руке усилилась. Самоуверенный мудак ответил:
— Знаю.
Тогда мне захотелось ударить его, но я этого не сделала.
Вместо этого я мягко улыбнулась и ответила:
— Хорошо.
Абсолютное блаженство, которое я испытала в тот момент, было таким всепоглощающим, таким сильным, что мой разум просто должен был разрушить его.
Да. Теперь ты счастлива. Но как долго это продлится, Лекси?
И вот так просто настроение испорчено.
Мое беспокойство усилилось в десять раз. Мои мысли блуждали. Мои внутренности перевернулись почти болезненно.
С нами все было бы в порядке.
Я имею в виду, что еще может пойти не так? Все было так, как и должно быть.
Мой разум рассмеялся.
Не задерживай дыхание.
Но поскольку я верила в нас и так сильно хотела, чтобы это сработало, я это сделала.
Мне не следовало этого делать.
Глава 46
Лекси
Мое сердце замерло в тот момент, когда я увидела знакомую полицейскую машину, припаркованную перед домом.
— Твитч, — пробормотала я, выпрямляясь и цепенея от страха.
Он нахмурился и заговорил тихо, очевидно, чувствуя,
