Наконец ему удалось вставить словечко в монолог Фелисити:
— И как же ты справляешься?
Пытаясь представить себе Флисс в фартуке и поварском колпаке, а то и со шваброй в руках, он невольно улыбнулся вопреки мрачным предчувствиям.
— Не волнуйся, — беспечно проговорила Флисс. — Эндрюс-Ватсон была счастлива оказать мне услугу. Она уже уволилась с прежнего места, так что, когда представилась возможность приступить к новой работе немедленно, она сразу согласилась. Ну и экономка! Ее никак не назовешь старой и уродливой! Пожалуй, я тебе еще припомню, что ты обещал нанять толпу дворецких.
— Не потому ли ты решила взять ее на работу? — язвительно поинтересовался Джек.
— Я тут ни при чем, дорогой, — весело промурлыкала Флисс. — Я отправилась побродить по магазинам и дала Айану карт-бланш нанимать и увольнять кого угодно. Но эта женщина — настоящее сокровище. Ты сам скоро в этом убедишься… если, конечно, когда-нибудь вернешься домой, — кольнула она его под конец и молниеносно сменила тон: — Я думаю, нам нужно устроить вечеринку по случаю новоселья и твоего долгожданного возвращения. Как ты считаешь, субботний вечер подойдет?
Кошмар, подумал Джек. Он и в лучшие времена терпеть не мог вечеринки. Полные тарелки непонятно какой еды, вечно теплое вино, даже если и приличного качества, дом, до отказа набитый незнакомыми людьми, занятыми совсем не интересными для него разговорами… Всему этому Джек предпочел бы обед в уютной компании друзей.
Но, с другой стороны, он все-таки подвел Флисс, бросил ее одну в поместье сразу же после переезда, к тому же им все равно рано или поздно придется приглашать толпу ее знакомых. Поэтому он не стал искушать судьбу и даже не позволил себе отшутиться.
— Превосходно, — сказал он, рассчитывая, что до субботы у него хватит времени вернуться и прийти в себя.
Однако вышло иначе. Хорошо еще, что он успел приехать домой раньше, чем появились первые гости.
— Как мило, что ты заглянул.
— Я здесь живу, не забыла?
— Неужели? Нет, правда, Джек, ты серьезно? Или ты просто изобрел ловкий способ упрятать маленькую леди со своих глаз?
— Кого ты имеешь в виду?
На щеках Фелисити выступил румянец, и Джек это заметил.
— Себя. Я заключена в мавзолей в этой унылой дыре, а лорд и хозяин дома резвится на свободе неизвестно где.
— И что же, позвольте поинтересоваться, означает сия тирада? — спросил Джек обманчиво мягким тоном.
— Ты сам прекрасно знаешь. Не надо оскорблять меня, делая вид, что не понимаешь.
Джек решил не напоминать Фелисити, что никто ее не торопил и она сама приняла решение переехать еще до свадьбы. Он лишь холодно заметил:
— Ты знаешь, где я был, и знаешь, что поездка носила чисто деловой характер.
Джек ослабил узел галстука и расстегнул вороник. Ему удалось снять остроту конфликта на строительстве, но он отчетливо сознавал, что сопротивление не сломлено, а лишь временно погашено. Недели через две, самое большее через месяц, ему придется вернуться на стройку и навести порядок раз и навсегда.
Он стал расстегивать пуговицы мятой рубашки. Какой же он грязный! Ему нужно срочно вымыться, побриться и в идеале неплохо бы поспать. Джек подумал, что если он доберется до кровати, то, наверное, проспит без просыпа целую неделю. Однако сначала нужно пережить этот вечер. Он опоздал, и очень сильно. Джек мог бы и вовсе не успеть, если бы не деньги — он даже не помнил точно сколько, — отданные для «смазки» нужных чиновников, да умелое использование кое-каких связей. Хотя, видя упрямо поджатые губы Флисс и злость в зеленых глазах, Джек начинал сожалеть о потраченных усилиях.
— Ну конечно, деловая поездка! Двухнедельный отпуск за счет «Джек Кигэн холдингс», — съязвила она. — Тебе следует почаще устраивать такие «командировки», загар тебе идет.
— Поскольку я уехал неожиданно, этот, по твоему выражению, «загар» — не что иное, как солнечный ожог.
— Ах, бедняжка! — издевательски протянула Фелисити.
— Не совсем так, — равнодушно признался Джек. — Я же сам за все отвечаю и сознавал опасность, поэтому нужно было подготовиться получше.
— В таком случае будем надеяться, что ты помнил о своей троице.
— Как прикажешь это понимать? — В голосе Джека послышались опасные нотки.
— Никак, — коротко бросила она и поспешно отошла.
— Джек, мы опаздываем. — Голос донесся уже из гардеробной. — Иди принимай душ, а я пока подберу тебе одежду.
Джек стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.
— Не стоит беспокоиться. Я вполне способен одеться самостоятельно.
Фелисити вышла из гардеробной и бросила на него настороженный взгляд.
— Тем лучше. Если хочешь одеться во что попало — ради Бога, только не трать на переодевание всю ночь.
— Я вовсе не это имел в виду.
— О?..
— Что «о»?
Фелисити облизнула губы.
— Ничего, просто «о», — неуверенно ответила она, избегая встречаться взглядом с Джеком.
— Боюсь, для меня это не достаточно убедительно, — холодно заметил Джек.
— Мы ссоримся?
— По-видимому.
— Почему?
— Это имеет отношение к некоему неуместному замечанию относительно «моей троицы».
— А!
— Вот именно «а».
— Я сморозила глупость, правда?
— Согласен, Флисс.
— Но ты же меня простишь?
— Разве? Назови мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должен тебя прощать.
— Потому что ты меня любишь. Потому что ты без меня скучал. Помнишь, как ты скучал без меня, Джек? — мягко проговорила Фелисити, пересекая комнату и останавливаясь перед ним.
Джек посмотрел ей в глаза, увидел в них голод — отражение своего собственного и вспомнил. Он желал ее, и если бы не полный дом гостей, овладел бы ею прямо сейчас — стремительно и с удовольствием. Потом он спал бы сутки напролет и, проснувшись, обнаружил бы в своих объятиях мирно дремлющую Флисс. Тогда они бы снова занялись любовью, на этот раз — основательно и не спеша; он брал бы ее снова и снова, с лихвой наверстывая упущенное за две недели вынужденного воздержания…
— Позже, — прошептал Джек. Он поцеловал Флисс в губы и хрипло повторил: — Позже. Возможно, я как раз буду в подходящем настроении, чтобы заставить маленькую леди умолять о прощении.
Флисс одобрительно улыбнулась, ссора была забыта, однако весь остаток вечера между ними лежала огромная тень… во всяком случае, так виделось Джеку.
— Судя по всему, Фелисити ловко устроилась, — произнес незнакомый женский голос. В ночной тишине он показался неестественно громким.
