— Судя по всему, Фелисити ловко устроилась, — произнес незнакомый женский голос. В ночной тишине он показался неестественно громким.
— Шелли, дорогая, если бы я не знал тебя так хорошо, как знаю, я бы сказал, что замечание довольно злое, — ответил другой голос, мужской.
Женщина рассмеялась таким визгливым смехом, что Джек едва не заскрипел зубами.
— Ты прав, — легко согласилась женщина. — Злое, но справедливое. Неотразимый красавец Джек Кигэн, дом, достойный принцессы, или в нашем случае — дочери виконта, и горы денег. О чем еще может мечтать девушка?
И правда, о чем? Джек невольно улыбнулся. Подслушивать в его возрасте! Памятуя о том, что подслушивающий редко может услышать о себе что-то хорошее, он бесшумно и быстро отошел от открытого окна.
Джек неторопливо побрел подальше от шума и толкотни. Остановившись на верхней площадке лестницы, спускающейся к декоративному пруду, он сделал большой глоток скотча, которого щедро налил сам себе перед тем, как чуть ли не тайком улизнуть от гостей. Отупляющий, однообразно повторяющийся ритм басовых аккордов, который, по-видимому, считался у них современной музыкой, все еще звучал у него в ушах.
Всего пять минут, пять минут блаженной тишины и покоя, а потом он снова вернется в главный зал с его внушительными дубовыми панелями и будет танцевать хоть до утра, если Флисс так хочется.
«Дом, достойный принцессы», вспомнил Джек. Его дом. Он всю жизнь мечтал о таком, потому что в памяти слишком отчетливо запечатлелась мрачная обстановка, в которой прошло его детство. Испытав внезапный прилив гордости, Джек поднял стакан, словно чокаясь с незримым собеседником.
— За тебя, папа, — тихо прошептал он.
Дом-усадьба. Конечно, это не Чатсуорт и не Бленхейм, по размерам и роскоши его дому далеко даже до аристократического поместья его ближайшего соседа, что сразу за парком Шагборо, но это его дом. Чтобы купить его, Джек трудился в поте лица. «Дом, достойный принцессы». И хотя скудный лоскуток ткани, называемый платьем, вряд ли тянул на наряд принцессы, в этот вечер Фелисити напоминала кошку, наевшуюся сметаны. Еще бы, она находилась в центре всеобщего внимания и явно наслаждалась этим.
Услышав негромкие голоса и не желая быть втянутым в очередной пустой светский разговор, Джек бесшумно завернул за угол и остановился, прислонившись к стене. Сквозь ткань пиджака он чувствовал спиной холод кирпичной кладки. Если ему повезет, осенний воздух покажется влюбленной парочке слишком прохладным для тайных свиданий и они отправятся поискать местечко поуютнее, например беседку.
Еще одна тщетная надежда. По-видимому, парочка пришла не на тайное свидание, а, как и сам Джек, просто сбежала от шума, чтобы побродить по саду и посплетничать без помех. К своему ужасу, Джек узнал голоса, к тому же прежняя тема была все еще не исчерпана.
— О да, — продолжала неизвестная Шелли, во всяком случае неизвестная Джеку, давно оставившему попытки запомнить всех многочисленных знакомых Флисс. — Пламптон игрок, он днюет и ночует в казино и проиграл почти все состояние. А наша дорогая Фелисити не из тех, кто будет сидеть сложа руки и допустит, чтобы такая низменная вещь, как деньги, стала преградой между нею и привычным образом жизни. Но может статься, Фелисити получит не совсем то, на что рассчитывала.
— Неужели? Звучит интригующе! Что, Джек Кигэн не так богат, как она думает?
— Вероятно, он еще богаче, он неприлично богат. Это человек, который сделал себя сам. Но он мужчина с прошлым.
— Да что ты, серьезно?
— Серьезно. Существовала еще миссис Кигэн номер один. И если вторая жена заинтересуется разводом, она обнаружит, что все не так просто, развилка имеет три дорожки. Представляю, как сморщится ее маленький носик…
Наконец пара отошла, оставив Джека в одиночестве. Миссис Кигэн номер один. Элла. В последнее время почему-то получается, что, куда бы он ни повернул, от Эллы ему не спрятаться. Она постоянно была у него на уме, владела его мыслями. Наверное, все дело в чувстве вины, решил Джек, допивая виски и нехотя направляясь к дому. В этом нет ничего удивительного, поскольку он на пороге второй женитьбы и ему нужно привести свою жизнь в порядок. В том, что касается денег, неизвестные сплетники правы, Элла имеет право претендовать на свою долю, но она никогда не просила ни пенни — вероятно, просто не знала, что Джек в конце концов воплотил мечту в реальность, и не по мановению волшебной палочки, а тяжким упорным трудом. Но Джек без Эллы никогда бы не достиг того, чего достиг. Снова Элла.
— Ты должен верить в себя, — убеждала она его много лет назад. — Если очень сильно хотеть чего-то, то обязательно добьешься.
Он хотел и добился. В отличие от самой Эллы. Она хотела иметь детей, но приговор врачей не оставил надежды. А как насчет Флисс? — вдруг подумал Джек. Странно, что они никогда не обсуждали вопрос о детях. Уже обручились, но так ни разу и не коснулись этого жизненно важного для семьи вопроса. Да, Джек хотел иметь детей и полагал, что Флисс тоже хочет, — вполне естественное желание для женщины. Но хотя она не принимала пилюли, Джек ни разу не решился рискнуть.
Джек вспомнил неожиданно горькую ремарку Флисс о своей троице. Было ли это слабым негодованием по поводу того, что он всегда берет руководство на себя? Или Флисс надеется скоро завести ребенка? Если он не спросит, то никогда не узнает ответа. Почему бы это не сделать немедленно, в конце концов, чем сегодняшний вечер хуже любого другого?
— Ребенка? — недоверчиво переспросила Фелисити. — Ты что, спятил? Уволок меня от гостей только для того, чтобы спросить, готова ли я завести ребенка? В чем дело, Джек? Тебе что, пришла фантазия немного поупражняться прямо здесь, на газоне?
Лицо Джека напряглось.
— Неужели обязательно отвечать так грубо? Я говорю о нас с тобой, о нашем будущем, а не о поспешной возне между простынями. — Или на траве, мысленно поправил себя Джек, понимая, что они опасно близки к ссоре, причем грандиозной.
Что с ним творится в последнее время? Много месяцев они были вполне счастливы, три из них — помолвлены, но последние несколько недель постоянно цепляются друг к другу. Джеку не требовалось напрягать мозг, чтобы понять, когда и с чего все это началось. Это началось с той ночи, когда он проснулся в холодном поту и больше не смог заснуть, с ночи, когда ему приснилась Элла.
Гнев Джека растаял. Бог знает почему, но, кажется, на какую бы дорогу он ни свернул, любая ведет к Элле. У него внезапно возникла непреодолимая потребность отыскать бывшую жену, расплатиться с ней, очиститься от вины. При этой мысли Джек поморщился и нервно провел рукой по волосам. Расплатиться? На самом деле он хотел сказать — умыть руки раз и навсегда. Подумать только, и он еще винит в грубости Флисс! Похоже, он превращается в хладнокровного мерзавца.
