Я уныло поплелась обратно. Встретил меня орущий дурным голосом Моська.
— Маленький мой, — подхватила я на руки толстенького котика, — твоя глупая хозяйка совсем про тебя забыла. Хорошо, что вернулась.
Предстояло еще одно дело: придумать сказку для родителей. Ничего более оригинального, чем командировка на Колыму, сочинить не удалось. Быстренько переговорив с отцом, я выбежала из квартиры, прижимая к груди вопящего кота.
Ромка по-прежнему расхаживал вокруг машины с важным видом.
— А кота зачем взяла?
— В нагрузку, — съязвила я, — он же не может остаться в квартире совсем один? Ему будет скучно. Я права, Мосенька?
Мосенька, впервые попавший на улицу, надрывался у меня на руках и испуганно таращил свои зеленые глазищи.
В салоне пахло Славкиным одеколоном. Этот запах снова напомнил мне о трагедии, и я заметно сникла. Роман угадал мое состояние:
— Не грусти, Женька! У нас все получится, вот увидишь!
В ответ я лишь глубоко вздохнула, вновь задумавшись о рискованной авантюре по расследованию преступления.
В фотосалоне царила полная тишина. Мы подошли к прилавку и протянули квитанцию, полученную мною от милой девушки. Приветливо улыбаясь, она скрылась за ширмой, а когда вновь предстала перед нами, улыбки на ее лице уже не было. Ее сменила мертвенная бледность, а страх застыл в глазах. Девушка больше не приглашала меня стать постоянным клиентом, не сулила значительные скидки, и самое интересное, что правый глаз начал у нее так же косить, как и левый.
Глядя в разные углы помещения, хозяйка салона протянула нам пестрый конверт и, не попрощавшись, вновь скрылась за ширмой.
— Чего это с ней? — удивился Ромка.
— А ты бы смог каждый день рассматривать эпизоды из чужой жизни? Причем они, эти эпизоды, бывают разные. Вот и не выдерживает нервная система у работников фотографии, — с моей точки зрения, рассуждения были очень верны. Попробуйте теперь упрекнуть женщин в отсутствии логики! Роман же только ухмыльнулся, но промолчал.
Усевшись в машину, мы принялись рассматривать снимки. Несколько кадров с вечера встречи не представляли ничего интересного, снимки Славкиного семейства заинтересовали только меня. Я принялась с интересом их разглядывать: вот сын Ковалева на качелях в парке, а вот и сам Вячеслав со своей второй половиной. Фотография была сделана, видимо, на каком-то вечере, потому что супруга была в умопомрачительном платье от Юдашкина, а Славка в шикарном смокинге. Они стояли обнявшись и счастливо улыбались. Алексеев нетерпеливо ерзал на сиденье:
— Чего ты копаешься? Давай быстрее!
— Скоро только кошки родятся! В расследовании каждая деталь важна, каждая мелочь! — менторским тоном занудила я.
Следующий кадр заставил нас замереть на месте и помог понять метаморфозу, произошедшую с девушкой из фотосалона: мэр нашего города сидит в ресторане с... мама родная! — с Тимуром Джогоевым! И не просто сидит, а приветливо улыбается и дружески приобнимает его за плечи. Даже моему коту понятно, что эти двое питают друг к другу явно теплые чувства. На другой фотографии Джогоев и глава нашей администрации мирно беседуют возле какого-то обшарпанного здания. Ясно, что взаимопонимание достигнуто.
— Джогоев! Правая рука Радуева! Женька, тебя убьют раньше, чем я предполагал! Это ж надо, а?
Чечены! Мэр! Ромкина речь состояла сплошь из восклицательных знаков. Признаться, мне тоже стало не по себе. Обладать такими снимками, все равно что сидеть на бомбе с зажженным фитилем. Теперь за мою жизнь никто не дал бы и гроша ломаного.
— Ромочка, что же делать? Жить-то как хочется, просто ужас! Не могу я котика сиротой оставить! Давай отдадим это мафии, и пусть они сами разбираются.
— Жень, вот ты себя умной считаешь, а сама дура дурой, прости господи. Подумай, кто тебя в живых оставит? Думаешь, почему Ковалева убрали?
— Может, он предвыборные обещания не выполнил? И потом, у него же эта, как ее, неприкасаемость депутатская!
— Неприкосновенность, тетеря! — вздохнул Ромка. — Но она для кого угодно — только не для киллеров. Славик твой узнал, с кем Никита дружбу водит, вот его и грохнули...
— А меня теперь тоже... — холодея от страха, пролепетала я. Может, отдать им фотографии, а?
— Отдашь ты фотографии или нет, ты покойник. Такие кадры даже во сне смотреть опасно, а тут...
Алексеев покачал головой и так посмотрел на меня, что стало ясно: пора ехать в бюро ритуальных услуг и примерить несколько деревянных ящичков по размеру.
— Ладно, — прервал грустные размышления мой помощник, — пора ехать на новое место жительства. Не дрейфь, подруга, прорвемся!
Машина мягко тронулась с места. Я с унылым видом продолжала рассматривать фотографии.
Вдруг на одной из них, где главный человек в городе пожимает руку Джогоеву, мое внимание привлекла небольшая деталь, которая сначала осталась незамеченной: за столиком напротив, спиной к объективу, сидел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Где-то совсем недавно я уже видела эту спину, только вот где? Я попыталась рассортировать все спины, промелькнувшие передо мной за последние несколько дней. Но то ли за это время их было очень много, то ли я привыкла запоминать фасад мужчин — результат оказался нулевым. Неожиданно Ромка затормозил. Я слегка тюкнулась лбом о приборную панель и с интересом огляделась.
— Ты посиди здесь, Жень, а я пойду куплю кое-чего.
Я молча кивнула, все еще предаваясь размышлениям о мужских спинах.
«Бесполезное это занятие! — мысленно обругала сама себя. — Не запоминаю я эту часть мужского организма. Вот если бы лицо, тогда равных мне не найти. А так...»
Вернулся Роман. К моему изумлению, в руках он держал букет цветов.
— Подарок, — коротко бросил он, увидев мои округлившиеся глаза.
Я удивилась еще больше, когда разглядела бутылку шампанского, нахально выглядывавшую из внутреннего кармана куртки.
— Можно подумать, ты на свидание к даме собрался, — сказала я.
