Ознакомительная версия.
— Кстати, Маргарет что-нибудь тебе говорила?
— О чем? — осторожно спрашиваю я.
Брэд берет меня за руку, наши пальцы сплетаются. Я поднимаю голову и улыбаюсь ему, забыв о Маргарет. В минуты особенной близости меня охватывает такое блаженство, что я едва сдерживаюсь. Как и всякая нормальная женщина, я мечтаю о любви, семье и детях. Онкология заставила меня усомниться в том, что все это у меня будет. И каждый день я благодарю судьбу за Брэда, за то, что он появился в моей жизни, за то, что я любима им, несмотря на все мои несовершенства и недостатки. Он говорит: раз я не один, а целых два раза победила рак, значит, я двукратная чемпионка. Да, я чемпионка — еще и поэтому мне сейчас невероятно хорошо.
Брэд нарушает мои раздумья:
— По-моему, я знаю, что случилось с Маргарет.
— Знаешь? — Мне почему-то вдруг сразу расхотелось говорить о Маргарет, я предпочитаю продлить мгновения счастья.
— Да. Вчера вечером я случайно встретил Мэтта в хозяйственном магазине.
Мой зять — достойнейший человек. Я считаю, что он отлично уравновешивает Маргарет, прирожденную пессимистку. Мэтт не воспринимает жизнь так же серьезно, как она. Он не такой тревожный, как Маргарет, и, что совсем хорошо, совершенно не злопамятный.
— И что сказал Мэтт?
Как-то мы все вчетвером ездили отдыхать. Брэд и Мэтт отлично поладили. Несколько месяцев назад Маргарет пригласила нас с Брэдом на ужин, мы играли в карты до зари. Я надеялась, что мы будем видеться чаще, но пока не получается.
— Он не работает.
— Что значит — не работает? — Сколько я себя помню, то есть лет двадцать, Мэтт трудился в компании «Боинг».
— Это значит, что его уволили.
— Что-о?! Когда?
— Три месяца назад.
— Нет!
Не может быть. Три месяца? И Маргарет целых три месяца молчит как воды в рот набрала! Я цепенею.
— Так он мне сказал. Он упорно ищет работу, но пока не нашел ничего стоящего.
Сердце у меня падает.
— Но как же так… — Я не знаю, что и думать. Бессмыслица какая-то! Я единственная сестра Маргарет — если уж она мне ничего не сказала, кому она может довериться?
— Кажется, Мэтт думал, что мне все известно, пришлось подстраиваться на ходу.
У меня щиплет в носу — так бывает всегда перед тем, как я заплачу. Естественно, глаза сразу наполняются слезами, становится трудно дышать.
— Ты что, плакать собралась?
Я шмыгаю носом и киваю.
— Она могла бы рассказать мне об этом, — хрипло говорю я.
— По крайней мере, теперь ты знаешь, почему она в последнее время сама не своя.
Его слова меня не утешают.
— Я надеялась, что единственная сестра больше мне доверяет. Видимо, я ошибалась. — Я смахиваю слезы, не дав им скатиться по щекам. Теперь понятно, почему Маргарет такая раздражительная и обидчивая! И не только это… Вот уже несколько недель она не покупает себе ни мотка пряжи, ни булочки во «Французском кафе» напротив. Видимо, старается сэкономить на чем только можно.
Я чувствую себя виноватой.
— Мне нужно было понять! — шепчу я. — Давно надо было обо всем догадаться!
— Но как?
Моя сестра не самый открытый человек на свете, и все же я могла бы что-то заподозрить. Может, следовало внимательнее читать газеты — массовым сокращениям в «Боинге» всегда посвящали одну или две статьи. А я ничего не заметила…
— Ты скажешь ей, что все знаешь? — спрашивает Брэд. Я отвечаю не сразу.
— Наверное, нет.
По каким-то причинам, известным ей одной, Маргарет не пожелала со мной делиться. Ну и я не стану давить на нее. Надеюсь, со временем она все же поймет, что я ей не чужая. А до тех пор остается одно: любить ее, не реагировать на ее срывы и ждать, когда она мне доверится.
— Придется, — мягко возражаю Брэд. — Лидия, я хорошо тебя знаю. Ты не сумеешь хранить все в себе, ты не такая!
Я хмурюсь, но понимаю, что он, скорее всего, прав.
Как ни странно, Элиза с нетерпением ждала первого урока вязания. Ничего не сказав дочери, она купила пряжу. Первую пару связанных ею носков она собиралась подарить зятю Дэвиду. Носки — мелочь, но они выражают благодарность за его доброту. Дэвид пустил ее жить к себе в дом на то время, пока в суде решается судьба ее денег. Недавно Элиза получила письмо от своего адвоката. Судя по всему, дело движется очень медленно, и истцам нужно проявить терпение. Элиза до сих пор чувствовала себя униженной. После того как она все так тщательно продумала, ей приходится, пусть и временно, жить с дочерью и зятем!
Вечером в понедельник, накануне первого урока вязания, Элиза сидела во внутреннем дворике и читала. Чтение не надоедало ей никогда. Книги она обожала с детства. Она рано научилась читать. Помнила, как сидела в своей кроватке, сжимая в руках книгу, и ей было очень хорошо. Любовь к чтению часто спасала ее.
Сегодня она наслаждалась «Эммой». Элиза регулярно перечитывала романы Джейн Остин, примерно раз в десять лет. Есть классические произведения, которые хочется перечитывать снова и снова. Особой любовью у Элизы пользовались Джейн Остин, сестры Бронте, Флобер и, конечно, Джордж Элиот. Все они замечательно описывали жизнь женщин и их чувства. И даже сейчас, спустя сто с лишним лет, их романы находят отклик в сердцах читателей. Только Элиза дочитала сцену, в которой мистер Найтли распекал Эмму, как в патио, раздвинув застекленные двери, вышла Аврора.
— Мама, можно поговорить? — нерешительно спросила она, присаживаясь на стул рядом с шезлонгом, в котором, вытянув ноги, устроилась Элиза. В руках дочь держала высокий стакан с холодным чаем, в котором звякали кубики льда. Элиза поняла, что дочь почему-то волнуется.
— Конечно. — Элиза тщательно заложила страницу закладкой и закрыла «Эмму». Судя по тому, как подалась вперед Аврора, она пришла не с пустяками.
— Я хочу поговорить об отце, — сообщила дочь, прекрасно понимавшая, как неприятна матери эта тема.
Элиза всегда настораживалась, едва речь заходила о ее бывшем муже. Маверик — человек очень опасный, скользкий, но до того красивый и обаятельный, что ему невозможно отказать, о чем бы он ни просил.
— Что ж, давай.
Аврора в общих чертах знала, как Элиза познакомилась с Мавериком, как влюбилась в него с первого взгляда и вышла замуж. Их брак не продлился и полутора лет, хотя официально они оформили развод только через два года.
Ах, как он красиво говорил! Элиза не сомневалась, что Маверик способен очаровать даже гремучую змею. В юности Элиза считала себя дурнушкой. Маверик упорно уверял ее в обратном. Будучи юной и наивной, Элиза радовалась его комплиментам, принимая их за чистую монету. Она верила ему, потому что ей страстно хотелось быть красавицей, — ну а он уверял, что она именно такая и есть. С Мавериком она действительно чувствовала себя обворожительной. К сожалению, она довольно быстро поняла, что ее счастье призрачно.
Ознакомительная версия.
