Она тоже улыбнулась и передала ему бутылку и бокал. Затем сняла крышку со сковородки и сморщилась от запаха, но безропотно разложила паэлью по тарелкам.
Они ели в напряженном молчании, пока наконец Макс не отодвинул свою тарелку в сторону.
– Тяжеловато для меня, – сказал он.
Она положила вилку, улыбнулась ему и соврала:
– Вообще-то я не голодна. Заварить чай?
– Я, пожалуй, довольствуюсь вином, но вот от тостов или чего-нибудь в этом роде не откажусь.
– Сыр и сухое печенье подойдут? А как насчет яблочного пирога?
– Чудесно, но пирог потом, после сыра с печеньем.
Она засмеялась, и вместо злополучной паэльи поставила на стол блюдо, с сыром и печеньем, а яблочный пирог сунула в духовку. Затем налила себе немного вина.
– Прости, я не думал, что ты тоже захочешь.
– Обычно я не пью вина, потому что все еще кормлю девочек, но сегодня... – Она вертела в руке бокал с вином и, встретившись с ним глазами, спросила: – Скажи, почему ты все время злишься? И дело вовсе не в чесноке.
Он резко выдохнул и взъерошил ладонями волосы.
– Не знаю. Наверное, дело в этом месте.
– В коттедже? Но он такой красивый!
– Мне претит сама мысль о том, что ты, моя жена, живешь в доме другого мужчины.
Джулия откинулась на спинку стула и посмотрела на него через стол. Не поторопилась ли она его простить?
– Но мне с детьми здесь хорошо.
– А разве тебе не может быть хорошо в собственном доме?
– Ты имеешь в виду твой дом?
Он вздохнул.
– Нет, твой. Я куплю дом... на твое имя. Я по крайней мере обязан сделать это для тебя, если ты ко мне не вернешься. Пойми, мы говорим о доме для моих детей.
– Я смогу создать дом для твоих детей.
– Да, я вижу – в доме чужого человека, пользуясь его щедростью. Мне это не нравится. Я жить здесь не хочу. Хозяин может вернуться в любой момент.
Джулия задумчиво смотрела на него, потом сказала:
– Наверное, это правильно, что ты хочешь купить дом, потому что Джон приезжает через месяц и мне негде будет жить.
– Ты всегда можешь вернуться ко мне.
– Что? В твою квартиру? Не думаю.
– Мы могли бы купить дом в Лондоне. В Хэмпстеде или Ричмонде*
– Или я останусь в Суффолке рядом с друзьями.
– У тебя здесь есть друзья?
У него был такой удивленный вид, что она едва не расхохоталась.
– Конечно, есть. Джейн и Питер. И еще появились другие – с ними я познакомилась в больнице и в группе поддержки близнецов. И еще есть Общество подгузников...
– Общество чего?
– Общество экологически чистых подгузников. А в деревне есть клуб молодых мам.
Макс смотрел на нее так, как будто у нее выросли рога.
– Словом, ты хочешь остаться здесь?
– Да. По крайней мере до тех пор, пока мы не решим, как нам с тобой жить дальше. Макс, я не смогу жить в Лондоне – мне будет там одиноко, тебя почти никогда не бывает дома: не успеешь оглянуться, как ты уже в Нью-Йорке, Токио или Сиднее.
– О'кей. Значит, тебе нужен дом в этой деревне. А здесь что-нибудь продается?
– Макс, я понятия не имею. Я же не искала.
– И что ты намерена делать?
Она опустила голову.
– Не знаю. Пока не решила.
Вернуться к нему? Нет. Но общаться с ним? Да, обязательно, потому что иначе будет нечестно.
– Как там пирог?
– Ой! – Джулия открыла духовку и вытащила пирог – с золотистой корочкой и аппетитно пахнущий яблоками. – Готово.
– Тогда давай его съедим, а про дом подумаем позже.
Черт. Она хочет остаться в Суффолке? С друзьями, которых он совершенно не знает – только слышал о них. Джулия несколько раз встречалась с Джейн в Лондоне, как-то проводила с ней уик-энд, когда они жили в Беркшире. Он вспомнил, как Джулия говорила о том, что Джейн куда-то переехала, но куда, он не знал. Он понятия не имел, какая у Джейн фамилия, и поэтому не мог с ней связаться, когда искал Джулию. И эти люди для нее важнее, чем он? Она этого, правда, не говорила. Просто сказала, что пока хочет остаться в той среде, которая сейчас ее устраивает. Это ему понятно. Он сам как потерянный, поскольку лишен привычного окружения.
– Макс, тебе понравилось?
– Что?
– Пирог тебе понравился?
– А, пирог. – Он взглянул на свою тарелку с почти не тронутым пирогом. – Да, очень вкусно. Спасибо.
– Мне показалось, что ты витаешь где-то в облаках.
Он кисло улыбнулся.
– Наоборот – я здесь, и думаю о том, что будет потом.
– Потом?
– Я о доме.
Она почему-то покраснела и отвернулась.
– Я... в общем, я начну подыскивать себе жилье. – Она не заинтересована в нем – это ясно. С тех пор как он приехал, она не дала ему повода думать по-другому. Не считая одного-единственного поцелуя, Джулз вообще к нему не приближалась... если только случайно. Но почему она покраснела?
– Мы можем поискать в Интернете, – сказала Джулия.
– В Интернете? – обрадовался он.
– Ммм... компьютер в кабинете Джона, и он разрешил мне им пользоваться. Я регулярно получаю от него электронную почту, сообщаю, как идут дела, посылаю фотографии Мэрфи и детей.
Детей? Она посылала Джону Блейку фотографии его детей? Стоп. Надо прекратить думать о Джоне Блейке и заняться более важным делом. В доме есть компьютер с допуском в Интернет. А это означает, что можно проверить свою почту, связаться с коллегами и служащими, а также проследить за финансовыми рынками. Иначе он сойдет сума из-за отсутствия информации.
– Замечательно, – сказал он. – Давай загрузим посудомойку и пойдем посмотрим.
Джулия собрала посуду, сбросила остатки пищи в ведро, а когда повернулась к раковине, то столкнулась с Максом – он оказался рядом со сковородкой в руке. И... уперлась в него грудью. Их глаза встретились. Он поставил сковородку на стол и, не желая отстраняться от мягкой, теплой груди, обнял ее и притянул поближе.
– Макс... – еле слышно выдохнула она.
Но он услышал то, что ему необходимо было услышать: она его хочет. И, не раздумывая, опустил голову, закрыл глаза и поцеловал ее.
Она не должна была позволять ему это...
Не должна. К тому же от нее пахнет чесноком. Она вспомнила, как сказала, что не собирается целоваться.
Но Макс целует ее. И целует так неистово, словно от этого поцелуя зависит его жизнь. Бог с ним, с чесноком, – и вот она уже целует Макса в ответ, ощущает знакомую крепость рук и мускулистых бедер. Он дышал хрипло и прерывисто, терзая губами и языком ее рот. Руки его пролезли ей под джемпер, и ладонь сжала грудь. Она тихо охнула, и этот звук вызвал в нем глубокий стон.
– Джулз, ты мне нужна, – прошептал он. Его губы легонько покусывали ей щеку, а она возбуждалась все больше и больше. Он сводит ее с ума, и знает это. Она же не в состоянии его остановить. Да и как его остановишь, когда он нужен ей не меньше, чем она ему?
