Расплывчатые точки танцуют перед моими глазами. При обычных обстоятельствах я бы паниковала, но сейчас мне это предпочтительнее, потому что они закрывают часть его ужасной татуировки. Интересно, убьет ли он меня, если скажу, что знаю: братство — это просто прикрытие для поиска «новых мускулов». Наверняка.
Он внимательно смотрит на меня.
— Мне следует прикончить тебя и подвесить на перилах. Никто не будет скучать по тебе. У тебя нет ни друзей, ни семьи. Твое убийство никого не взволнует.
— Ты можешь убить меня, — хриплю я. Он сжимает пальцы вокруг моего горла, и я жалею, что вообще открыла рот. — Но тогда ты ни у кого не выяснишь намерений Джая — при условии, что у него они есть.
Череп скрепит зубами.
— У меня есть свои люди. Люди, которым я могу доверять.
— Он никогда не заговорит с твоими людьми. Если ты сомневаешься в нем, тогда ты нуждаешься во мне, — я дышу с трудом, отчаянно пытаясь вдохнуть. — Он доверяет мне.
— И с чего это я должен доверять тебе?
Давление его захвата ослабевает — он дает мне немного времени поговорить.
— Потому что у меня есть цена. Я не боец и не преступница. Я не хочу иметь ничего общего с тобой и твоими делами.
Череп склоняет голову набок, и это пугает. Все в нем вселяет ужас.
— Чего ты хочешь?
— Деньги и билет на самолет в один конец.
Его черные губы изгибаются в кривой ухмылке, пустив мороз по моим венам.
— Смотрю, ты пытаешься заключить сделку с криминальным авторитетом. Может, котенок на самом деле все-таки лев?
Я не лев, черт возьми, да и до котенка едва дотягиваю. Потому что я — это напуганный, маленький мышонок, пытающийся спрятаться в тени. Мне не хочется заключать сделку с Черепом. Я просто хочу обговорить способ избежать смерти прямо сейчас. Мы все знаем, как плохие парни подходят к своим сделкам: когда все заканчивается — приветливая улыбочка и пуля в затылок. У Черепа нет ничего, что он может предложить мне.
— Я тебе вот что скажу, — он приближает свое лицо еще ближе к моему, достаточно для того, чтобы наши губы соприкоснулись. — Ты выяснишь, что Джай замышляет, и я освобожу тебя от второго раунда.
— Ты можешь это сделать?
Он кивает.
— Я могу сделать все.
Он обрушивает свои губы на мои, а пальцами снова сжимает мое горло. Я по-прежнему не шевелюсь, чтобы сохранить последний глоточек воздуха в легких. Его влажный язык пробивает себе дорогу между моих губ и, когда он проскальзывает в мой рот, я хочу укусить его, наказав за вторжение. Но не делаю этого... потому что мне дорог мой язык. Я изо всех сил зажмуриваюсь, не желая, чтобы этот ужасный момент до конца жизни пугал меня. Подумать только, ведь существуют же женщины, мечтающие быть с этим мужчиной. Меня тошнит.
Закончив исследование каждого миллиметра моего рта, он отстраняется и ослабляет хватку на моем горле. Его темные глаза встречаются с моими, самодовольная ухмылка появляется на губах. Череп доказал свою точку зрения. Он может делать что угодно, и никто не в силах его остановить. Я поняла это.
— Это все, на что ты надеялся? — я невозмутимо сглатываю, смачивая болезненную сухость в горле.
Череп смеется, а его грудь вибрирует напротив моей. Оттолкнувшись от меня, он поднимается на ноги, затем протягивает татуированную руку, и я секунду колеблюсь, прежде чем вложить свою руку в его.
— Ты мне нравишься, Эмили, — говорит он, поднимая меня на ноги. — Я действительно надеюсь, что мне не придется тебя убивать.
Я отряхиваю джинсы.
— Я тоже на это надеюсь.
Джай
— Что насчет тебя, красавчик?
Нежный, соблазнительный тон ее голоса возвращает меня назад к разговору.
— Что насчет меня? — спрашиваю я, неохотно перемещая свой взгляд от входа в бар на рыжеволосую рядом со мной.
Грэм, зрелый мужик, которого я встретил в баре тридцать минут назад, отвлекся от разговора, больше сосредоточившись на грудастой блондиночке рядом с ним, которая, на мой взгляд, очень старалась привлечь его внимание. Это одна из особенностей женщин подземелья — сомнительная искренность. Они всегда плетут интриги, всегда стараются по-быстрому добиться славы. Те, которым на это плевать, ищут дополнительную защиту. Бог знает, зачем. Большинство из них могут сами постоять за себя.
Она бросает взгляд в сторону двери.
— Ждешь кого-то?
Я пожимаю плечами и прижимаю жестяную кружку к губам, делая глоток виски.
— Может быть.
Обычно я не пью с утра пораньше, такое вообще редко случается, но сейчас я на взводе. Больше, чем обычно. Эмили уже давненько нет, и я не знаю, что она делает или что он с ней делает. Стискиваю зубы так сильно, что самопальная жидкость только со второго глотка течет по горлу.
Когда я решил подсесть к Грэму после нашей забавной небольшой беседы, он был один. Затем нарисовалась эта парочка, которая уговаривала меня выпить побольше. Я жалею, что пришел в бар, но никак не мог ждать в нашей комнате. Я бы свихнулся.
— Ну, по крайней мере, пока ты можешь повеселиться со мной.
Выдохнув, я опускаю кружку, и девица льнет ближе, победно изгибая свои розовые губки.
— Что насчет тебя? Чем ты занимаешься?
— Я ремонтирую автомобили, в основном это покраска, — ложь. — А что насчет тебя, Грэм? — спрашиваю я его, меняя тему.
Он поворачивает голову.
— А? Оу, утилизирую отходы.
Я ухмыляюсь. Отходы. Как оригинально — и совершенно не соответствует действительности. Татуировка черепа свирепого быка на боку его шеи означает, что он повязан с «Чокнутыми Сынами», скандально известной нью-йоркской бандой байкеров. Его настоящая работа связана со «складами», «татуировками» и «байками», или, другими словами, оружием, наркотиками и отмыванием денег. Я уверен, что если кто-нибудь копнет немного глубже, то они смогут, вероятно, приписать ему рэкет, убийства и, более того, изнасилования. Но я здесь не для того, чтобы судить. Не сегодня. Его удача в итоге закончится.
Грэм, должно быть, нуждается в наличке, чтобы расплатиться с Картелем. Последнее, что я слышал: они искали пару «Чокнутых» парней, которые задолжали им много денег. Я знаю, что Грэм не настолько туп, чтобы рисковать в подземелье с приближенными Черепа, который публично объявил войну «Чокнутым Сынам». Если только он не в абсолютно отчаянном положении.
Тупой ублюдок.
Как и большинство здесь, он и понятия не имеет, что это лишь шоу для Черепа, чтобы нанять дополнительных телохранителей; еще больше мужчин и женщин, которые будут выполнять его грязную работу. Как только Череп увидит его татуировку, Грэм покойник. Честно говоря, я удивлен, что Череп ее не заметил. Опять же, возможно, он не все видит сверху со своего чертового выступа. Кто бы ни собирал информацию для Черепа, он должен предупредить его о том, что у него есть враг здесь внизу. Как-никак он утверждает, что знает каждую деталь обо всех, входящих в его круг. Все, что знаю я — сборщик информации будет трупом, когда Череп узнает, откуда Грэм.