Ознакомительная версия.
Глава 6
Огромная кастрюля с манной кашей источала сладковато-горелый дух, так всегда пахнет в детских садах и яслях. Это запах тепла, детства и самой невинности, чистоты.
Ира Соляная, стриженая шатенка с симпатичной родинкой над левой губой, воспитательница младшей группы детского сада номер 26, дождалась когда в кастрюльку с иероглифами «ср. гр.», выведенными густой красной масляной краской, положили большой кусок желтого сливочного масла и понесла ее на второй этаж, в группу. Затем снова спустилась на кухню и приняла из натруженных рук поварихи большой коричневый пластмассовый поднос с тридцатью нежными бутербродами из ломтиков свежего батона с маслом и сыром. И вот когда осталось принести огромный алюминиевый чайник с горячим какао, заявилась, наконец, нянечка, черноглазая татарка Рая Ергалиева, которая все утро трепалась по телефону со своим женихом и считала это вполне нормальным явлением.
– Все, можешь быть свободна, – бросила она через плечо
Ире, которая от досады и злости не знала, что сказать. —
Иди к своим сопливым, а я тут быстро все накрою…
– Вообще-то я уже все накрыла… – Ира чувствовала, как предательские слезы наворачиваются на глаза, и ей было ужасно стыдно за свою слабость и за то, как быстро и ловко эта Рая стала самым главным лицом в их группе, хотя всего неделю тому назад устроилась сюда всего лишь нянечкой.
– Вот и отлично, – Ергалиева, покачивая бедрами, прошлась между столами, наливая в крохотные бокальчики какао. Время от времени она останавливалась, чтобы съесть пару бутербродов. Ира, которая наблюдала за ней, сглотнула слюну: им, и воспитателям, и нянечкам да и вообще всему обслуживающему персоналу запрещалось строго-настрого есть детсадовскую еду по той лишь причине, что они не в состоянии были ее оплачивать. Лишних порций практически не бывало, поскольку велся строгий учет, и родители заболевших детей всегда звонили и предупреждали, чтобы ребенка «сняли с питания», это позволяло им экономить при оплате. Но это не мешало Раечке Ергалиевой находить себе пару-другую бутербродов или котлет, которые они съедала не моргнув глазом, мотивируя это тем, что тот или иой ребенок «все равно не съест»… И напрасно Ира пыталась объяснить ей, что их задача, взрослых, уговорить ребенка съесть свою порцию… Все было бесполезно…
И вдруг она, не выдержав нахального поведения своей нянечки, сказала, да так громко, что дети, которые играли на ковре в игровой комнате, как-то попритихли и повернули в сторону взрослых головы:
– Если ты не прекратишь есть чужую еду, мне придется поставить вопрос о твоем увольнении на педсобрании. Я не шучу.
Ергалиева, спокойно проглотив бутерброд, налила себе какао и с удовольствием, с чувством превосходства, неспеша выпила его:
– Да пошла ты…
И тут случилось то, о чем долго потом будут говорить в стенах этого детсада: Ира ударила Ергалиеву. Наотмашь по лицу. Сначала один раз по правой щеке, а потом тыльной стороной руки – по левой. И так – несколько раз. Пока лицо ненавистной ей татарки не стало красным.
Затем Ира спокойно, насколько ей позволяло природное самообладание, вышла из группы и направилась в кабинет к заведующей.
– Я надавала пощечин Раисе Ергалиевой за то, что она беззастенчиво объедала моих детей. Можете меня уволить, но заодно и ее…
После этого инцидента у нее весь день болела голова.
Рая куда-то исчезла. Ира даже не знала, о чем с ней говорила заведующая, когда вызвала к себе. Но без нянечки в группе стало как будто светлее и уж, во всяком случае, спокойнее. И когда в пять часов, как по расписанию, на детской площадке перед самым окном ее группы показался тот самый мужчина, с которым она познакомилась три дня назад, настроение и вовсе поднялось. Она уже знала, что они снова отправятся в то немецкое кафе, где Александр (как звали мужчину) угостит ее горячими пирожками с яблоками и ледяной, с кубиком льда, терпкой колой.
Она едва дождалась, когда ушла заведующая, чтобы можно было поручить всех оставшихся ребятишек воспитательнице подготовительной группы, которая иногда выручала ее таким образом.
– У меня всего семеро осталось, но их очень скоро разберут, – сказала она своей подруге, подводя к ее веранде стайку детей.
– Это он? – спросила та, кивая головой на стоящего уже у ворот мужчину в черных джинсах и черной рубашке с короткими рукавами.
– Он.
– Красивый. А кто он?
– Бизнесмен какой-то. Я точно не знаю.
– А машина у него есть?
– Тоже пока не знаю. Мы все больше на такси…
Когда она подошла к нему, он показался ей немного сердитым:
– Что-то долго ты разговаривала с этой… крашенной…
– Но ведь она же осталась с моими детьми… – Ира улыбнулась, пытаясь растопить тот лед, который она почувствовала сразу же, как только взглянула ему в глаза и причину которого пока не могла понять. – Куда мы сегодня пойдем?
– А мы сегодня не пойдем, а поедем… – он наконец улыбнулся, и Ира вздохнула с облегчением. «Как все-таки мы зависим от мужчин…»
Белые чистенькие жигули мчали их за город.
– Так куда же мы едем? – Ире и нравилась эта быстрая езда по ровному шоссе мимо зеленеющих полей и лесов, но, с другой стороны, какой-то холодок при мысли, что ее спутник всю дорогу молчит, заставлял ее нервничать.
У Иры был муж, но он работал вахтовым методом в Сургуте и приезжал домой все реже и реже. Ире уже доложили, что у него там появилась «вторая жена». Сначала Ира переживала, чсто плакала, а потом поняла, что просто их брак плавно подошел к финальной черте и к этому надо отнестись философски. Поэтому, встретив как-то неподалеку от детского сада мужчину, молодого и красивого, который, к тому же, как оказалось, приходил сюда только из-за Иры («Он следит за мной!»), она поняла, что начался новый период ее жизни. Новый мужчина, новая жизнь и, возможно, новый брак. Александр был неразговорчив, но очень щедр. А это сильно подкупало, потому что муж Иры, хотя и был с деньгами, но тратил их на жену крайне неохотно и постоянно попрекал ее тем, что она «обходится ему очень дорого». Александр же водил ее в кафе, покупал разные симпатичные безделки, игрушки, цветы, и хотя они были знакомы всего-ничего, ей казалось, что она знает его давно и что именно таким и должен быть настоящий мужчина. Она не любила болтунов и мужчин, которые всегда смеялись. Кроме того, она никогда не видела Александра пьяным, а это было для нее существенным показателем его порядочности и надежности.
А теперь, оказывается, у него есть и машина.
– Увидишь… Только, если ты думаешь, что на дачу, то сильно ошибаешься… Я терпеть не могу ни дач, ни садов… Предпочитаю все покупать на базаре. Дешевле выходит…
Ознакомительная версия.
