Ознакомительная версия.
Мальчик улыбнулся, и на сердце у Ленки затеплело.
– Ничего, – тоже шепотом ответил он.
– Пойдем чай пить?
– Пойдем. – Лешка осторожно, чтобы не разбудить сестренку, высвободил руку, и они направились в кухню.
– Ты учиться-то собираешься? – спросила Ленка, присев за стол рядом с мальчиком. Тот не спеша пил сладкий чай, заедая нестандартным бутербродом, сварганенным Авдеевой из разрезанного вдоль и пополам сладкого бублика, сливочного масла и костромского сыра.
– А я учусь, – проглотив, ответил Лешка.
– Там, у себя?
– Ага. – Понимая, куда она клонит, Лешка предмета разговора не одобрял.
– Леш, непонятно ведь, сколько маме лечиться.
– Она мне обещала, что не умрет, – буркнул он.
– Когда обещала? – невпопад спросила Ленка и сама же себя укорила за вопрос.
– Позавчера. Вы не верите? – подозрительно спросил он Авдееву.
– Верю, конечно, Лешечек, – серьезно ответила Ленка. – Вот только лечение может оказаться не таким быстрым.
– Я не хочу в новую школу, – тихо сказал Лешка и опустил голову. Его глаза заблестели, и Ленка прекрасно понимала почему.
– Знаешь что, дорогой, – посуровела Авдеева. – Ты стесняешься своей болезни, это скверно.
– Ненавижу, когда меня жалеют, – поджал губы мальчишка, стараясь не зареветь. – То не тронь, сюда не ходи…
– Это ты брось. Ты сам обязан быть осторожным. Ты же не хочешь сделать свою маму несчастной?
Такой поворот темы озадачил мальчика.
– Не хочу.
– Ну вот! Значит, конечно, нужно предупредить ребят, чтоб тебя не толкали и не задевали.
– Я больше не хочу быть фарфоровой вазой!
– Какой вазой? – не поняла Ленка.
– Учительница сказала, – не выдержав, уже в открытую плакал Лешка, – чтоб со мной, как с вазой фарфоровой. Меня потом дразнили.
– Лешечек, – Авдеева потрепала парнишку за вихры, – дураки тебя дразнили. Это же не навсегда. Мама ведь рассказывала тебе про новые лекарства?
– Рассказывала, – сказал он, вытирая глаза, – все-таки Женькин сын был сильным мальчиком. – Только у нас таких денег нет.
– Вот ты и заработаешь, – подытожила Ленка. – Но тебе для этого надо в детстве не помереть, понял?
– Понял. – Лешка уже улыбался – Авдеева ему явно нравилась, и ее разговоры вовсе не походили на обычные нотации.
– А потом, пока мама болеет, Машка будет только на тебя опираться, – серьезно добавила Ленка.
– Похоже, больше не на кого, – сопнул носом мальчишка, сразу как-то повзрослев.
– Ты не обижайся на отца, – спокойно сказала Авдеева. – Ему просто надо привыкнуть к ситуации.
– Постараюсь, – уже тоже спокойно ответил мальчик.
Когда Машка проснулась, Ленкина помощь действительно не понадобилась: братишка управился со всеми проблемами сам, вызвав искреннее уважение Авдеевой. Единственное, что ей не понравилось, – это когда он с ребенком на руках ходил по скользкому, забрызганному водой кафельному полу ванной. Авдеева и представить себе боялась, что будет, если Лешка, не дай бог, споткнется. Но ведь и из жизни его не выключишь?
Тем более что Машка в отличие от брата Ленку вообще не воспринимала, даже на руки не пошла. Подобрела, лишь когда та приступила к кормлению детеныша. Авдеева даже усмехнулась: путь к сердцу лежит через желудок не только у мужчин.
Впрочем, ей и самой было в кайф смотреть, как Машка открывала свой маленький ротик с яркими, четко очерченными природой губками и ела приготовленную Авдеевой рисовую кашу. Маленький ротик, маленькие губки – а через пять минут тарелочка была уже пустой.
– На здоровье, – сказала Авдеева сразу повеселевшему маленькому человеку и подхватилась к резко зазвонившему телефону.
Она ожидала услышать голос Женьки, обещавшей сообщить ей о результатах больничного осмотра, но услышала… Валентину.
Авдеева аж зубами скрипнула, так она не любила эту мымру, со всеми ее дипломами, языками и холеной задницей. Ленка, конечно, ее задницы никогда не видела, но почему-то так и представляла себе эту дамочку во всяких там спа и турбосоляриях, в которых богатенькие барышни свои задницы и лелеют.
– Если вы к Грекову, то его еще нет.
– А когда будет?
– Не знаю, – злорадно ответила Ленка, обрадованная возможностью быть невежливой. – Я ему не секретарь.
– А кто вы ему? – очень даже вежливо поинтересовалась Валентина, прекрасно, впрочем, поняв, с кем разговаривает.
– Я ему подруга, – перешла на ее тон Авдеева.
– Понятно, – усмехнулась Валентина. Она никогда не была особо ревнивой, но считала, что каждый должен знать свое место. – После свадьбы проведу учет всех подруг. Оставлю только самых нужных.
– Когда я выйду за Грекова, непременно сделаю то же самое, – дала ответный залп Ленка и, оставив за собой последнее слово, положила трубку. Но что-то в груди екнуло: все-таки шансов у этой мымры, трезво глядя на вещи, было побольше.
– Это не мама? – Лешка подошел на звонок из другой комнаты, шагая несимметрично, как старинный арестант, к одной ноге которого тюремщики привязывали ядро. Только здесь роль ядра успешно исполняла Машка, вцепившаяся брату в коленку.
– Не мама, – еще не отойдя от словесного поединка, ответила Авдеева.
– А кто?
– Одна женщина.
– Папина любовница? – поинтересовался мальчик.
– А ты шустрый малый! – рассмеялась Ленка. – Вот у папы и спроси.
А дальше пришел домой только что упомянутый папа. И буквально через пять минут – Женька.
В целях поддержания боевого духа личного состава Егор заказал на дом в ресторане всякие вкусности – прогресс теперь это позволял легко, были бы деньги.
Но веселья так и не получилось: Женька, которой с утра предстояла больница и – в любом случае – тяжелый диагноз, пошла спать пораньше. Правда, держалась она теперь гораздо спокойнее и тверже. «Молодец все-таки Сеня, наверное, хорошего врача нашел», – благодарно подумал Греков.
– Ну я поеду? – спросила Ленка. – Вроде пока не нужна.
– Ты мне всегда нужна, – сделал комплимент Греков. – Хочешь – оставайся, все равно завтра приезжать. – Они с Ленкой договорились как минимум на три дня дежурства, чтоб дать Грекову временной лаг для поиска няньки-гувернантки.
– У меня свой дом есть, – сказала Авдеева.
Это было правдой. У нее действительно был свой дом, точнее, однокомнатная квартирка, доставшаяся от не жившего с ними отца. Авдеева очень гордилась своей квартиркой. Особенно до того, как увидела грековскую.
– Тогда я тебя отвезу, – заявил Егор.
– Не откажусь, – согласилась Ленка, только сейчас понявшая, как умоталась за день. Она ж всю квартиру, как Золушка, разгребла – а Греков этого даже не заметил. Впрочем, что с мужика возьмешь, все они одинаковые.
Ознакомительная версия.
