– Как отдохнула?
Они поговорили о чем-то малозначительном. Леночке становилось все страшнее. И когда принесли водку и огромную пиццу, она уже прямо-таки с радостью хлопнула стопочку.
– Ты только очень не волнуйся... – осторожно начал Феденька. – Я долго думал, должен ли я тебе это говорить... Пойми, мне очень трудно: Колька мне друг, но и ты мне уже тоже друг. Не могу я на все это смотреть спокойно...
– Да что случилось-то?! – взмолилась Леночка, которую уже трясло от ужасной догадки.
– В общем, Колька это... Ну... у него есть другая.
– Давно? – сердце у Леночки упало.
– Месяца три. Думаешь, что он так запросто стал тебя отпускать везде? Потому что ему самому свободное от тебя время понадобилось.
– Три месяца! – Леночка вцепилась себе в волосы. – Этого не может быть! Это только сейчас, только в мой отъезд... Нет, это неправда. Он же спал со мной... Он же ложился со мною в одну постель. Он был такой ласковый, нежный, говорил, что любит... Разве так бывает? Разве так может быть? – она жалобно посмотрела на Феденьку.
– Выпьем, – сказал Феденька, опуская глаза. – Выпьем, Ленка, полегчает.
Леночка послушно выпила. И до того ей горько на душе было, что водку она даже запивать не стала. Да и пицца ей в рот не лезла.
– Как же так, Феденька?.. А откуда ты знаешь? А может, тебе показалось?
– Ленка, если бы я не был уверен на сто процентов, я бы не начинал этого разговора. Я пытался с ним говорить на эту тему...
– И что?
– Слушай, можно я не буду пересказывать? Мне так все это неприятно. Я в такой дурацкой ситуации...
– А ты-то почему?
– Вот придешь ты сейчас домой и что, молчать будешь? Нет, ты ему скажешь все, что про него думаешь. И будешь права. Но он спросит, откуда ты взяла, что у него кто-то есть? И что ты скажешь?
– Я не буду говорить, что это ты мне сказал, – пообещала Леночка.
Именно в этот момент она вдруг поняла, что все, сказка кончена. Что ей оказался мал хрустальный башмачок. Что ковер-самолет больше не взлетает. Что волшебные три орешка сгнили. И уже не ожидая Феденьку, хлопнула залпом еще стопку. И провалилась в темное небытие.
Я любила... Но тех, кто не умеет любить.
Я хотела... Но лучше об этом забыть.
Это все – пародия на чудеса.
Мы с тобой обязательно встретимся.
На небесах.
– И вспомни, какую он тебе сцену устроил, – сказала Дуська, прочитав Леночкины мысли.
Леночка вспомнила.
– Это все несерьезно, – спокойно отреагировал Коленька на Леночкины спутанные упреки пополам со слезами. – Я – мужчина, у меня может быть кто-нибудь на стороне.
– Как это «может быть»? – удивилась Леночка. – А я, а как же я? Ты же говорил, что любишь меня?
– Я тебя люблю. Я с тобой живу. Что тебе еще нужно?
– Как что?! Я хочу, чтобы ты был со мной, чтобы ты был моим, чтобы я была твоей единственной!..
– Я с тобой не собираюсь все это обсуждать. Не нравится – уходи. Я тебя не держу.
Леночка ожидала всего, чего угодно, но только не этого. Она думала, он ей все объяснит, что это – недоразумение, что Феденька все неправильно понял. Ну или во всем признается, а потом будет оправдываться, извиняться, молить о прощении. По крайней мере, не будет разговаривать с ней таким ледяным спокойным тоном, как с чужой.
И ее пробрало. Она забыла про все Дуськины теории о том, что нужно говорить о себе, о своих чувствах, не в коей мере не нападая на собеседника. Даже если он действительно виноват.
Леночка сказала ему все, что она думала по поводу измены и предательства. Но все, чего она добилась, было только то, что он, Коленька, вышел из себя. Назвал ее склочной бабой, идиоткой и дурой. Обвинил в собственнических наклонностях. А в завершение намекнул, что и она, возможно, гуляет теплыми летними вечерами не с Дуськой. И ушел, хлопнув дверью.
– Да помню я, – огрызнулась Леночка, вспомнив этот кошмар.
– И хочешь сказать, что до этого ты жила в полном неведении? Никакие звоночки не звенели? Ты что, правда поверила, что мужика можно перевоспитать? Что ты ему сказала: не командуй мной, и он сразу же перестал тобою командовать?
Леночка в очередной раз почувствовала себя полной дурой. Потому что она поверила. Все ведь и правда получилось неожиданно легко. Более того, Леночка и вовсе ни одного из Дуськиных правил, как вести себя с мужиком, не воплотила в жизнь. Коленька сам как-то вдруг перестал контролировать ее перемещения, перестал что-нибудь запрещать. И она тогда подумала, что любовь все-таки восторжествовала. А восторжествовала отнюдь не любовь...
И звоночки звенели. Причем в прямом смысле. Звонил мобильник, и Коленька вдруг приобрел привычку с кем-то разговаривать в ванной при включенной воде. Чтобы ей, Леночке, не было слышно о чем. А несколько раз, ссылаясь, что это по работе, он вдруг куда-то срывался вечером. А Леночка все так же стояла у плиты, варила борщ и не хотела верить, что сказка уже давно закончилась.
– Ну, может, правда – у мужчин другая физиология? Им хочется оплодотворить как можно больше... Это инстинкт, с которым трудно совладать, – промямлила Леночка.
– У сучек, кстати, если уж говорить про животных, тоже инстинкт – спариться с возможно большим количеством кобелей. Чтобы уж наверняка. И что? Мы тут бегаем и спариваемся со всеми? Люди тем и отличаются от животных, что способны контролировать свои инстинкты, – моментально отмела подобное оправдание мужской неверности Дуська. – Я тебя не понимаю. Для тебя что, нормально, когда мужик изменяет?
Леночка помотала головой.
– Да пусть он какие угодно оправдания придумывает! Тебе это неприятно, тебе от этого плохо, больно – почему ты должна терпеть измену? За шкирку и на пол. Или об стенку. Потому что это уже не «колбасу съесть». Это уже что называется – «в тарелку нагадить».
Леночка не смогла ни на пол, ни об стенку. Она ему все простила.
Два дня Коленьки не было. На третий позвонила Катька:
– Слушай, у меня тут твой Коленька сидит. Похудел весь, сбледнул. Ему гордость не позволяет самому вернуться. Позвони ты ему, позови, скажи, что простила. Пропадет ведь мужик. Ну оступился, ну бывает... Он тебя любит.
А к Леночке все три дня наведывался Феденька. Приносил шоколадки. Рассказывал анекдоты. Но о Коленьке старался не говорить.
– Что делать – пускать обратно? – спросила она его напрямик.
Феденька потупился и засобирался домой.
Тогда Леночка позвонила Дуське.
– Ты с ума сошла! – заорала та в трубку. – Он тебе изменил, он предал тебя. Он три месяца спал с другой женщиной, а тебе говорил, что любит. И после этого, видите ли, ему гордость не позволяет первому попросить прощения! Да он к тебе на коленях ползти должен, умолять, стоять ночами под твоими окнами, чтобы ты снизошла до него. Вот тогда и будешь решать: прощать или нет.
