Они раздули событие сверх всякой меры. Если еще что-нибудь случится, он вновь окажется в центре внимания. А как тут не случиться беде, если под боком крутится эта девчонка, вынуждая его обращаться к столь решительным мерам, как запугивание, что совсем не в его характере.
И уж совсем не в его обычае спасать девиц от бед и несчастий, да еще против их воли. Джиллиан надолго, если не навсегда, исцелила его от рыцарства. Его мнение о женщинах падало все ниже. Важно в данной ситуации одно лишь чувство самосохранения, и он отнюдь не испытывал необходимости посвящать девушку в эти подробности своей жизни.
Он вернулся за стол и вынул первые страницы рукописи. Из-за всей этой белиберды он не работал уже несколько недель. И уехал сюда в основном для того, чтобы непрерывно писать. Произведено уже столько изысканий. Теперь остается просто довести дело до конца, то есть сесть и все записать. Но сначала надо еще раз продумать всю вещь в целом, а потом разложить по полочкам те материалы, которые отчасти он сам откопал, а отчасти нарыл для него этот непревзойденный изыскатель Боб Картер. Джейк писал беллетристику, но сюжеты его книг всегда опирались на твердые проверенные факты.
В общем, необходимо засадить себя за работу, внимательно перечесть материалы и рассортировать их. У него совершенно нет времени на то, чтобы постоянно присматривать за Кэтрин Холден. Пусть сама соразмеряет свои возможности хромоножки с опасностями прогулок по краю крутого обрыва.
Он взглянул на бумаги, разложенные перед ним на столе. С бумагами иметь дело гораздо легче. В худшем случае можно просто выбросить их в мусорную корзину и начать писанину заново. С женщинами все гораздо сложнее и запутаннее, с ними любая ошибка грозит перерасти в нечто такое, чего нельзя потом будет исправить.
Два дня спустя Кэтрин решила переменить дислокацию. Все возможности прежнего места были исчерпаны, теперь ей требовалась полевая мышь. На старом месте, очевидно, эту зверюшку не найти, так что она обратила свой взор на разнотравье, растущее близ ручья в небольшом лесу, отделявшем поместье Пенгаррон от моря.
В течение недели Джейка Трелони нигде не было видно. Хотя по вечерам она поглядывала в окно своей спальни, чтобы проверить, горит ли еще свет в Пенгарроне, но, в общем и целом, считала, что это ей безразлично.
Тетушке о своем приключении в поместье Пенгаррон она ничего не сказала, да и сама Клэр, к ее удивлению, больше не заговаривала о нынешнем владельце поместья. И что бы ни думали об этом она и ее закадычные подружки из деревни, свои мысли они, как видно, придерживали до поры при себе.
В любом случае, если они и обсуждали появление мистера Трелони в здешних местах, беседовать об этом с приезжими – пусть даже и с собственными племянницами – не считали нужным, и Кэтрин их понимала.
Родители умерли, когда ей было десять лет, воспитывали ее бабушка с дедушкой. Увы, они прожили недолго, и, когда она попала в больницу, единственным, кто посещал ее, всячески опекал и старался помочь, была Клэр Холден.
Тетя Клэр, как ни странно, всегда оставалась для нее загадкой, хотя она и помнила ее с малых лет. В свое время она даже не слышала от бабушки с дедушкой того, что Клэр никогда не была замужем. Тетя всегда существовала в сознании Кэтрин где-то на заднем плане семейной жизни, никаких подробностей о ней самой, о человеке по имени Клэр Холден, она не знала.
Одно, правда, выяснилось сразу же, как пришла беда, – Клэр была добрым человеком. Она примчалась в Лондон, взяла Кэтрин и без минуты колебания увезла ее в Корнуолл. Кэтрин по выходе из больницы попробовала было жить в Лондоне, но это ей плохо удавалось, и Корнуолл оказался воистину идеальным местом и для ее выздоровления, и для работы над книгой. Кроме того, это открывало возможность новой жизни, возможность спасения от прошлого, ибо она знала, что с Коллином здесь не встретится даже случайно. Но все время помнила, что рано или поздно ей придется вернуться.
На следующее утро, решив переменить место свидания с природой, Кэтрин сначала отправилась обычной дорогой, прошла углубленную в почву тропу, а потом, вместо того чтобы направиться к краю обрыва, свернула в сторону рощи. Она прекрасно понимала, что хотя Джейк Трелони и позволил ей – довольно-таки равнодушно – продолжать посещения его территории, он мог иметь в виду ее прежнее место, но не лес, ибо лесок располагался гораздо ближе к дому, чем обрыв. Так что теперь, если он увидит ее чуть у себя не под носом, это его может не на шутку разозлить.
Но Кэтрин справилась со своими опасениями, надеясь, что он не ездит по лесу верхом, а если и заметит ее из дома, то вряд ли подумает, что она явилась сюда с преступными целями. Она ведь и в самом деле пришла сюда только затем, чтобы увидеть и, если повезет, зарисовать лесную мышь. Ни один полицейский не заинтересовался бы в данном случае ее персоной. Она осознавала степень риска, но решила, что само дело стоит того, чтобы рискнуть. Книга уже почти готова, оставалось сделать лишь несколько иллюстраций, а потом она отошлет рукопись в Лондон, поскольку издатель и так уже заждался ее получить.
Присутствие деревьев возле нового места ее поисков не имело особого значения. Она работала в травах, отыскивая всякую живность, но среди лесных растений и цветов легче было отыскать полевую мышь, хотя и тут обнаружить ее совсем не просто.
В роще было тихо и прохладно. Она осторожно, старательно сохраняя равновесие, перебралась через небольшой ручеек, струящийся среди камней, отыскивая подходящее местечко. Высокие деревья, широко распростершие свои кроны, с одной стороны поросли мхом. У самой воды были и небольшие заросли камыша. Кэтрин внимательно вглядывалась в эту местность, хотя совсем не была уверена, что ей в самом деле повезет увидеть полевку.
Вдруг Кэтрин насторожилась и тут же бросилась вперед с одной из своих склянок в руках, причем чуть было не потеряла равновесие, но все же ей удалось накрыть одно из этих существ своей прозрачной ловушкой. Теперь можно приступить к работе. Зная, что лес – место коварное, она принесла с собой мохнатый коврик и теперь вынула его из корзины и устроила себе хорошее сиденье.
Рос здесь папоротник, пышный и буйный, стелющийся над травой, а чуть ближе к воде она заметила желтые ирисы. Да, сегодня трудно обойтись карандашом, хорошо бы поработать красками. Местечко просто восхитительное и весьма отличается от того, что она наблюдала на краю обрыва. Цвета здесь были мягче, сокровеннее, словом – совсем другой мирок.
Мышка страшно перепугалась, сидела неподвижно и смотрела на нее из своего прозрачного узилища, так что Кэтрин хотелось ее успокоить.
