— Да, были — когда-то. Но это пройденный этап. Теперь ты меня не устраиваешь.
— Просто ты еще не вышла из детского возраста. Мир жесток и гадок, Морин. В нем нет пряничных домиков и ангельских младенцев, которых приносит аист, чтобы тебя осчастливить. Все не так просто. Жизнь — сволочная штука, в конце которой тебя поджидает смерть.
— Я так не считаю, Майкл.
— Послушай, Морин. До сих пор ты жила в полной идиллии. Тебе никогда не приходилось барахтаться в сточной канаве с крысами ради того, чтобы только выжить. Тебе никогда не приходилось воровать и мошенничать, чтобы добыть кусок хлеба. Ты, наверное, даже представить не можешь себя в роли преступницы. Так вот, позволь тебе сказать: обстоятельства могут сломить кого угодно. Ты всю жизнь пряталась от суровой действительности. И я тебе в этом помогал, черт возьми! Я не хотел, чтобы ты постоянно оглядывалась, каждую минуту ожидая, что сзади в тебя кто-то вцепится. Одумайся, девочка! Со мной ты имеешь все. Не стоит этим бросаться.
— Если это означает, что ты собираешься меня уволить, то увольняй, Майкл. Я найду себе другое место. Ты отлично знаешь, какой я специалист. Но продолжать отношения только ради работы — это низко. Мы оба заслуживаем большего.
Майкл смотрел на девушку. Такой решительной он видел ее всего один раз — два года назад, когда она пришла к нему в кабинет с заявлением об уходе. Он знал Морин. Она не из тех, кто принимает скоропалительные решения, и наверняка долго думала, прежде чем пойти на этот разговор.
Но если уж она что-то решит, то точка. В последние месяцы Майкл и сам видел, что у них не все ладно. Может быть, как раз поэтому он сюда и приехал — чтобы подтолкнуть ее к разрыву. Да что греха таить? Ему самому до чертиков надоели такие отношения.
— Что ж, наверное, ты права, Мо. У меня нет на тебя ни времени, ни сил… мне некогда устраивать твое счастье.
Я-то уже был счастлив. И еще могу быть.
— Конечно, можешь, Майкл. Я в этом не сомневаюсь, — сказала Морин. Человека, которому так мало надо, нетрудно сделать счастливым, подумала она.
Он снял телефонную трубку.
— Справочная? Скажите, пожалуйста, телефон кервиллского муниципального аэропорта.
* * *
Морин в тупом оцепенении смотрела на облачко пыли, которое клубилось за такси, уносившим Майкла. Она хотела подвезти его в аэропорт — в качестве прощального жеста, — но Майкл отказался.
У нее было десять дней, чтобы привести в порядок дела на ранчо и вернуться в Нью-Йорк. После этого Майкл начнет подыскивать ей замену. Он не может ждать вечно.
Девушка знала, что поступила правильно, но все равно ей было страшно и одиноко. Однажды у нее уже было такое же состояние, нет, в сотни раз хуже после смерти родителей. Она так и не смогла привыкнуть к ужасному чувству беззащитности, когда кажется, что земля вот-вот разверзнется под ногами и поглотит тебя… Морин считала себя сильным человеком, но порой вся ее сила словно испарялась.
— Сеньорита, — осторожно позвала Хуанита, — мне… мне нужно ехать в город.
— Зачем? — спросила Морин, все еще глядя на пустую дорогу.
— Купить продукты.
— Я съезжу сама, — предложила девушка. Ей хотелось отвлечься от мыслей о Майкле. — Ты составила описок?
— Si, сейчас принесу.
Морин прошла в кабинет и взяла со стола ключи от грузовика, а также листок с цифрами, которые они набросали с Уэсом. Заодно можно будет заехать в риэлтерскую контору, к Кристин Дженкинс, и договориться о реальной цене на ранчо, чтобы Кристин могла ввести эту информацию в компьютер.
Просмотрев список долгов, Морин нахмурилась. Да, Сильвестр Крэддок прав. Ранчо практически разорено. За день до приезда Майкла они с Уэсом и Хуанитой осмотрели кладовки, сараи и все прочие помещения, в которых Мак держал свой инвентарь золотодобытчика. Морин переписала все оборудование и ужаснулась. Дядя истратил целое состояние на этот ненужный хлам!
Все это надо продать. Завтра она даст объявления в два журнала по горнорудному делу и геологии. Придется купить автоответчик, чтобы записывать отклики на объявления. Она надеялась, что будет много звонков.
Выйдя через черный ход, она увидела Уэса, шагавшего к старенькому пикапу.
— Вам нужен грузовик? — спросил он.
— Да, я еду в город.
— Я хотел подкупить кое-что для скота. Подбросите?
— Конечно, — сказала девушка, и оба сели в машину.
Какое-то время они ехали молча. Морин оценила тактичность Уэса, который ни словом не обмолвился об отъезде Майкла.
Поерзав на сиденье, десятник закурил сигарету и, сунув зажигалку «Зиппо» в карман джинсов, стряхнул пепел в открытое окно.
— Я знаю, как вам сейчас нелегко, мисс Макдональд…
— Все в порядке, Уэс. Не будем об этом.
— Я говорю про скот, мэм. Мне надо отправить его в Венесуэлу. Понимаю, вам сейчас не до этого — продажа ранчо и все такое, но и со скотом тоже тянуть нельзя.
— Знаю, Уэс.
— Мак положил немало трудов, чтобы договориться с венесуэльцами. Мисс Котрелл очень хотела сама заполучить этот контракт.
— Мать Александра?
— Да, мэм. У мисс Котрелл самый лучший племенной скот в этих краях. Но венесуэльцев не устроила ее цена, и Мак переманил их к себе. Он был страшно доволен. Ему впервые удалось обставить эту старую стерву… э, то есть, я хочу сказать, мисс Котрелл.
— Александр всегда говорил о ней с уважением, но и со злостью… В детстве я не обращала на это внимания. Я приезжала сюда ненадолго, и мне было все равно. Но я не верю, что она настолько плохая. Не может этого быть.
— Еще как может! До того как уйти к Маку, я три года проработал на «Хребте дьявола». Эта баба держит ранчо в железном кулаке.
— Наверное, с таким большим хозяйством нельзя иначе.
Уэс покачал головой:
— Это не женщина, а бесчувственный сухарь. Ее волнует только одно — ее ранчо. Она костьми ляжет, лишь бы сделать его самым большим и процветающим.
— Мне знакома такая порода людей, — сказала Морин, вспомнив о Майкле, они всю жизнь борются за выживание.
— У вас в Нью-Йорке это так называется? — засмеялся Уэс и выбросил окурок в окно.
Морин остановила пикап перед риэлтерской конторой Кристин Дженкинс.
— Я забегу сюда на часок. Берите грузовик, потом меня подождете, мы купим продукты для Хуаниты и вернемся на ранчо В конторе секретарша доложила о ее приходе. Кристин вышла в приемную и встретила Морин приветливой улыбкой.
— Доброе утро. Чудесный денек, не правда ли?
Морин была так расстроена отъездом Майкла, что даже не замечала, какая на дворе погода — дождь иди солнце.
— Да, чудесный.
