Белинский вскинул бровь и не сводил с меня взгляда.
— Коралловый риф с сотнями разноцветных рыб и посреди этого великолепия — белоснежная медуза или русалка — как вам больше нравится. Девушка в свадебном платье, чьи волосы развеваются словно анемоны, а шелк платья струится в подводном течении.
Я закончила и замерла. Кажется, по виску у меня начала стекать струйка пота. Белинский чуть подался вперед и улыбнулся.
— Вы меня просто заворожили. А вы довольно смелая с предложениями. Что, если бы я согласился на шибари и мясницкие крюки?
— Тогда у нас были бы большие проблемы. — ответила я.
— Тогда вам повезло, что подводная съемка меня больше заинтересовала. К тому же давно хочу расширить горизонты. Но что в ней нового? Сейчас много кто снимает под водой.
Я привела свои последние аргументы:
— Вы знаете хоть одно издание, кто мог позволить себе поместить в соленую воду океана свадебные платья стоимостью в сотни тысяч? Чьи модели погружались к коралловым рифам при полном макияже? Максимум — это безопасные съемки в бассейне или аква-студии. А мы можем показать, что границ не существует. Нужно будет, чтобы модели боролись с акулами — они будут бороться с акулами.
Холодные капельки пота текли по шее, но я сохраняла невозмутимое выражение лица, стараясь показать Белинскому, что мы можем исполнить все его фантазии. Боялась даже повернуться в сторону Стаса — он наверняка меня убьет за подобную самодеятельность. К тому же тяжело было разорвать зрительный контакт с Эдуардом.
Наконец он улыбнулся, и я обмякла. Позволила себе расслабить плечи, которые почти свело судорогой от напряжения. Хотелось упасть на мягкие подушки дивана, но я держала осанку и улыбалась в ответ.
— Последнее предложение мне понравилось.
Я сглотнула. Вот он — мой феерический провал. Никто не позволит Белинскому отправить моделей прямиком к акулам. А вот меня, кажется, бросят прямо им на съедение.
20. Вечер
Мир перед глазами расфокусировался и поплыл. Теперь меня непременно уволят, но перед этим Стас не постесняется высказать мне все, что думает о дурацких идеях. Да и сам Белинский, когда Стас сообщит ему, что подобная съемка не только неприемлема, но и просто невозможна, вряд ли сдержится от нелестных комментариев в мою сторону.
Белинский начал говорить и я от шока не сразу смогла понять смысл его слов.
— У вас, несомненно, богатая фантазия, но, думаю, стоит начать с обычного погружения. Кораллы и сказочные русалки — звучит гораздо приятнее акул. Но учтите — это будет моя первая подводная съемка. Так что результат будет сюрпризом даже для меня.
— Мы готовы рискнуть. — Баритон Стаса прозвучал так уверенно, хотя именно ему придется готовить моделей к настолько нестандартным съемкам. Но кажется, главная цель достигнута. Белинский явно хочет быть частью нашего проекта.
Мы вернулись в номер, когда на улице уже стемнело и зажглось освещение. День был просто бесконечным — после того, как Стас передал Белинскому всю информацию по специальному номеру, фотограф сказал, что вышлет на электронную почту необходимые документы. Мы провели в ресторане еще около часа — с Белинским было на удивление приятно общаться. Никакой звездной болезни, никаких понтов и тыканья себя в грудь.
После ресторана Стас решил показать мне самые главные точки Москвы, и мы весь день носились из одного конца столицы в другой. Ноги просто изнывали от непривычных каблуков. Я сбросила туфли, едва переступив порог номера, на носочках дошла до кровати и рухнула на нее.
Дима все-таки написал мне. Я ответила, что все в порядке и завтра уже буду дома. Обратные билеты мы взяли опять на самое утро, так что когда я вернусь, Дима еще будет спать. Он прислал мне улыбающийся смайлик и на этом переписка закончилась. Зато шеф орал, как раненый бизон, когда узнал, что Белинский наш. Когда проорался, сказал никому не говорить, пока все бумаги не будут подписаны. Документы мы ждали к понедельнику, а в наше время электронного документооборота не было смысла торчать в Москве еще два дня.
Стас перенес на балкон кофейный столик и два кресла. Вид отсюда открывался роскошный. Кремлевские стены, мягко подсвеченные огнями, толпы гуляющих, негромкая музыка доносится даже до нашего балкона. И густо-синее небо, еще не успевшее налиться чернотой. Звезд, конечно, здесь не увидишь, кроме кремлевских, но хоть раз в жизни посидеть на балконе с таким видом, конечно, стоит.
Ненадолго отлучившись, Стас принес бутылку шампанского и поднос с какими-то закусками. В середине нашей долгой экскурсии мы хорошо пообедали, но сейчас я поняла, что совсем не против этих миниатюрных канапешек и брускетт.
— За Белинского! — Стас поднял бокал. — И за тех, кто его заполучил. За нас! А вернее, за тебя. Ты, конечно, очень рисковала, но это сработало.
Хрустальный звон разбавил шум с улицы и я пригубила шампанское. Прохладное, с фруктовыми нотками во вкусе — это было идеальное завершение дня. Я решила сказать ответный тост:
— Тогда и за того, кто сумел сохранить бесстрастное выражение лица и не убил меня во время рискованной речи. За тебя!
Мы снова чокнулись и расхохотались. Долгое напряжение наконец выходило наружу. Я поняла, насколько вымоталась за неполные сутки. Откинулась в кресле и не спеша потягивала шампанское. Стас вышел с балкона и через пару мгновений вернулся, протягивая мне какую-то коробочку. Взяв ее в руки, я ахнула. Это были те самые духи, что мне так понравились, и чей аромат все еще ощущался на запястье.
— Я подумал, что тебе очень идет этот аромат.
— Стас, я… я не могу его принять… — прошептала я, не в силах справиться с волнением. Слишком дорогой подарок. С одной стороны мне безумно хотелось взять коробочку и снова насладиться ароматом, а с другой стороны — это слишком явное проявление ухаживаний. Коллегам такие подарки не дарят, тем более без повода.
Стас улыбнулся и просто поставил духи на столик ближе ко мне.
— Тогда считай это премией. В конце концов Белинский — это твоя заслуга. Я не смог бы его заинтересовать так, чтобы у него глаза загорелись от нашего предложения.
Я улыбнулась, но не спешила прикасаться к подарку. Слишком много впечатлений за день. Завтра решу, что делать, когда буду собираться. Стас заметил мою реакцию, вернее ее отсутствие и слегка нахмурился. Да, такому, наверное, редко отказывают.
Но его лицо снова разгладилось и мы заговорили о сторонних вещах. Стас рассказывал о любимых местах Москвы, где мы не успели сегодня побывать, а я обещала в следующий раз приехать в столицу не по работе и пробыть здесь дольше, чем одни сутки.
В какой-то момент я засмотрелась на Кремль и не заметила, как Стас поднялся и подошел к моему креслу. Встал возле высокой спинки, чуть нависая надо мной, оперся на подлокотник и меня накрыло едва уловимым ароматом морской соли.
— Крис, я не стану ходить вокруг да около. Ты самая необычная девушка из всех, кого я встречал. И пока на твоем прекрасном пальчике нет этого ужасного кольца, я хочу, чтобы ты поняла, что ты заслуживаешь большего. И я могу дать тебе все.
Я замерла. Из груди вырвался полувздох-полустон.
— Стас, это нечестно…
— Я знаю, что ты сама хочешь этого. — Он наклонился ближе и прикоснулся кончиками пальцев к моей шее. Я вздрогнула, сердце моментально забилось сильнее. Меня обожгло его дыханием. Стас прошептал мне на ухо:
— Просто позволь себе чуть больше…
21. Возвращение
Стас зарылся лицом в мои волосы и заскользил пальцами по шее вниз. Я сбросила оцепенение и, извернувшись, выскользнула из-под него. Вскочила на ноги и бросилась в номер. На пороге обернулась.
— Так вот для чего это все было? Шикарный отель, дорогой ресторан, подарки? Купить то, что пока не упало к ногам? Мы же договорились, что ты не лезешь в мои отношения! — Я задыхалась. Все хорошие впечатления от поездки были перечеркнуты одной минутой. Так же как все, что я думала о Стасе. Вся его забота, внимание, щедрость — оказались всего лишь инструментами, чтобы поставить новую галочку в длинном списке девушек?
