— Купаться будешь? — уточняет он в пол оборота. — Скоро до места доберемся. Там можно набрать ракушек. Дети такое вроде бы любят.
И не только дети. Ни одна моя поездка на море не обходится без домиков для моллюсков в чемодане. Я потом раскладываю их на полках и когда протираю пыль, с теплом вспоминаю: это отсюда привезла, а это оттуда.
— Буду конечно, — чуть громче, чем нужно, отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы выпутаться из сарафана.
— Ну наконец-то, — заговорщицки комментирует Роберт, давая понять, что эти слова адресованы лишь мне. — Я уже подумал, что ты меня за что-то наказать решила и с этим парашютом сегодня не расстанешься.
Ладно, пусть ерничает. Сегодня ему можно. Он в конце концов мои детские фотографии у себя пять с лишним лет хранил.
19
— Смотри, чтобы не упекли за расхищение природных ресурсов страны, — посмеивается Роберт, глядя как я запихиваю в сумку очередную найденную ракушку.
Показав ему язык, я продолжаю рыться в песке в поиске необычных экземпляров. Во мне включился азарт золотоискателя, а это означает, что я еще долго не остановлюсь.
— С другой стороны, продолжай. На обратном пути, мы, скорее всего, пойдем ко дну под весом твоей сумки и бояться таможни действительно нечего.
Теперь я смотрю на него с возмущением. Ну что за дурацкие шутки? Типун тебе на язык.
Роберт как ни в чем ни бывало продолжает улыбаться. Не знаю ни одного человека, который делал бы это так часто как он. Может быть, кто-то подсказал, что улыбка — его тайное оружие?
Полинка копошится чуть поодаль, забрасывая в пластиковое ведерко ракушки вместе с песком и камнями. Ее любимая часть мероприятия — разбирать свои находки вместе со мной и хвастаться талантом кладоискателя.
— Полин! — выкрикиваю я. — Ты уже полное ведро собрала! Может плавать пойдем? А то скоро уже назад отчаливать.
Дочка отрицательно крутит головой, продолжая сосредоточенно разгребать ладошками песок. И даже глаз не поднимает — слишком увлечена.
— Можем к рифам сплавать, — вновь подает голос Роберт. — Там водятся морские звезды. Пополнишь коллекцию.
После секундного обдумывания я соглашаюсь. Если продолжу и дальше выискивать ракушки, у нас точно перевес багажа случится и придется позорно избавляться от них в зале аэропорта.
— Только кремом сначала намажусь, — предупреждаю я. — А то солнце сожжет меня заживо и тебя постигнет участь отца-одиночки.
— И эта женщина возмутилась шутке о затонувшей яхте, — ухмыляется Роберт. — Мажься сколько угодно Снежок. Смотреть на горстку пепла вместо этого… — он указывает глазами в область моего пупка, — станет великой потерей.
Я закатываю глаза. Его комплименты как настойчивое сверло — постепенно пробуривают брешь в моей обороне. Если позволю себе слабину, обязательно начну млеть и кокетничать в ответ. А мне нельзя. Хватит, накокетничалась до токсикоза однажды.
Нанеся на лицо пол тюбика крема, я захожу в море. Роберт стоит в воде по колено и, прикрыв глаза от лучей солнца, вглядывается вдаль. На плечах поблескивают капли воды, шорты облепили крепкую задницу.
Внизу живота вдруг горячо сжимается, а потом снова. Я с досадой морщусь. Это еще что за новости? Переизбыток витамина Д? Устрицы на ужин? Песок, забившийся в плавки? Курортный синдром?
И чтобы отвлечься от внезапного наваждения, с головой погружаюсь под воду, напрочь забыв про нанесенный крем.
— Какая ты шустрая, — слышится его веселый голос, когда я выныриваю метрах в десяти от берега. — Плывешь на скорость?
Скорее удираю от своего сбрендившего либидо, — мысленно ворчу я.
— А ты уверен, что там есть морские звезды и мы не разобьемся о рифы?
Роберт озорно скалит зубы.
— Такие вопросы стоило задавать на берегу, Снежок. — И посерьезнев, добавляет: — Близко подплывать не будем. Возьмем парочку и вернемся.
Чем ближе мы приближаемся к намеченным валунам, тем сильнее начинают гудеть руки. Я неплохо плаваю и вообще считаю себя довольно выносливой, но сейчас отчего-то быстро выбилась из сил.
— Снежок, ты как?
— Нормально, — отвечаю я, стараясь не выдать сбившееся дыхание. Роберт звучит так, будто сидит перед телеком с попкорном, а это для меня вызов.
— Здесь течение сильное. Сносит. Давай лучше вернемся.
Я мотаю головой. Еще чего. Плыть осталось всего ничего, а я хочу вручить Полинке морскую звезду и тем самым заработать себе родительских баллов. И да, у нас тут соревнование.
— Разворачиваемся, — не взирая на мой протест, настаивает он. — На обратный путь еще силы будут нужны.
Я хочу с ним поспорить, но останавливает одно «но». С каждой секундой его лицо отдаляется, и вовсе не потому что я так быстро плыву. Это течение сносит меня в открытое море.
Паника за секунду сковывает горло и мышцы, так что мне приходится себя успокаивать. До берега не так уж и далеко. Нужно просто собраться.
— Удерживай себя на поверхности и ничего не бойся, — долетает до меня голос Роберта. — Нормально, что ты устала. Я тебе помогу.
— Да не надо, — пытаюсь возразить я, когда спустя несколько секунд его рука обхватывает мою талию и подтягивает вверх.
— Разве могу я упустить возможность тебя потискать?
Его лицо совсем близко, так что можно разглядеть точки щетины на скулах и мелкие морщинки, собравшиеся в глазах от улыбки. Паника ослабевает и мышцы перестают быть деревянными. И все же так гораздо спокойнее. С такими плечами Роберт меня даже без сознания до берега дотащит. И да, пора бы спрыгнуть с мрачной темы.
Так я и плыву пару минут — на буксире. Несмотря на то, что наши тела соприкасаются, грязные мысли напрочь меня покинули. Сейчас я думаю лишь о том, как бы подольше задержаться в своей жизни, в которой есть так много прекрасного, помимо дурацкой морской звезды. И еще немного о том, что ощущать сильное мужское плечо — это по-настоящему круто.
Спустя два часа мы едем обратно. Мой нос покраснел и облез, волосы превратились в мочалку и пахнут болотом, но улыбка не сходит с лица. Хороший получился день, даже несмотря на то, что я чуть не стала кормом для рыб. Полинка уснула в каюте, полная впечатлений: она много плавала, увидела настоящую медузу, а еще наш капитан поведал ей, что найденный камень — очень редкий. Теперь она возомнила себя коллекционером и через пару лет планирует продать свою находку за миллион долларов. Ее цитата.
— Устала? — Роберт, к счастью облачившийся в футболку, присаживается со мной рядом.
— Если только от впечатлений, — улыбаюсь я, жмурясь от падающего за горизонт солнца. — Классно день провели. Надолго его запомню.
Он застал меня безоружной — не хочется даже в шутку колоться. В конце-концов, он ведь мне почти жизнь спас.
— Полинка в десять ведь ложится?
Киваю.
— Но сегодня скорее всего уснет пораньше. День получился активный.
— А ты? — темные глаза смотрят в мои и за их привычной веселостью сейчас отчетливо угадывается ожидание. — Может, поужинаем? Рядом есть неплохой итальянский ресторан.
— Давай, — с запинкой соглашаюсь я. Говорю же: застал полностью безоружной. — Только мне от соли отмыться нужно. Надеюсь, они там привыкли к обгоревшим носам.
20
Черт дернул меня взять с собой сразу два платья. Взяла бы одно — не пришлось бы мучаться извечным выбором: то и это? И Полина как назло спит. Даже посоветоваться не с кем. Подругам писать не хочу, чтобы избежать ненужных расспросов. Наверняка найдут способ раздуть наши с Робертом родительские посиделки до размеров свидания, что разумеется не так. Если бы он не предложил поужинать, я бы скорее всего сама пошла куда-нибудь. Такие насыщенные выходные хочется как-то отметить, ведь завтра нам уже возвращаться.
С третьим эпизодом переодевания я решаю наконец остановиться и выбираю платье, подчеркивающем длину ног. Создавать интригу при помощи декольте, которое и без того весь день маячило у Роберта перед глазами, вряд ли имеет смысл.
