— Тая, я понимаю, ты меня почему-то недолюбливаешь, но я могу умереть от голода, а ты такая бессердечная, что просто будешь стоять и смотреть?
— Что больше негде набить желудок? — выпаливаю я и тут же жалею, получилось грубее, чем я хотела. — Мне потом нужно будет отчитываться за количество…ну, продуктов?
— Хорошо, давай так, я сделаю заказ, а ты пробьешь по компьютеру? — Егор отходит в сторону и скрещивает руки на груди.
— Система выключена, а я не официант, чтобы разбираться во всем этом и потом, уже поздно, мне нужно домой, — я напоминаю себе маленького капризного ребенка, но ничего не могу с собой поделать. Меня бесит, что он так развязно себя ведет и больше всего бесит то, что я не могу с ним держаться непринужденно. Что со мной вообще происходит, когда Егор появляется на горизонте, это становится в какой-то степени оглушающим признанием самой себе, что мое тело, да и мой мозг плавятся только от его запаха. Это вообще законно?
— Окей, я тебя подвезу, не знаю, может ты уже забыла, но живем мы вместе, — каждое его слово вылетает как петарда, и он прав, конечно прав, но меня это еще больше выводит из равновесия.
— Мы живем в одной квартире, а не вместе, — устало выдыхаю я и открываю холодильник, все равно он не отстанет, а сомневаюсь, что Юля ведет учет ветчины и сыра. Не съест же он все запасы?
Пока делаю ему несколько сэндвичей, Егор молчит, но улыбка не сходит с его лица.
— Что? — кошусь на него недоверчиво. — Не любишь горчицу?
— Люблю, мне просто смешно, с каким рвением ты защищала холодильник. Я передам Юле, что ты заботливо относишься к делу, и не выдаешь всем уставшим мужчинам бутерброды, — он подходит ближе, а моя рука замирает в воздухе, ведь опять начинается аритмия, стоит только ему подышать в мою сторону. — Кстати, помидоры я не люблю, у меня на них аллергия.
— Сочувствую, — пожимаю плечами и придвигаю к нему тарелку без помидор. — Есть на что-то еще аллергия?
— Тебе интересно со мной общаться? — неожиданно спрашивает он, запихнув половину сэндвича в рот.
Я немного смутилась от подобного вопроса:
— В каком смысле?
— Ну, ты торчишь на работе с раннего утра до поздней ночи, почти неделю работаешь без выходных, а если мы пересекаемся с тобой дома, то сразу находишь кучу важных дел. Вот я и подумал, что ты делаешь все, чтобы со мной не общаться. Я не прав?
Он во всем прав, но я не могу сказать человеку в лицо, что не хочу с ним находить общий язык, меня не так воспитывали. Это грубо. Поэтому я стараюсь быстренько придумать причину, объяснившую мое поведение.
— Я смущаю тебя? — первым задал самый главный вопрос, на который я, к сожалению, не знала ответа, потому что это было очевидно. Глупо делать сейчас вид, что я эдакая не замороченная девушка, которая включается молниеносно в игру и флиртует со всеми подряд.
Отрицательно качаю головой, хоть краснею, как школьница. По щекам понимаю, что они пылают на всю катушку.
— Тая, ты красивая девушка, которая уверен еще и умная, ты мне нравишься, правда, — его улыбка вызывает трепет в груди, но я старательно пытаюсь сделать вид, что не поведусь на эти добрые слова. Но в какой-то момент, Егор грустнеет на глазах, и доев последний кусочек на дощечке отходит в сторону.
— Ты девушка моего друга, я не хотел, чтобы все выглядело именно таким образом. Ты должна сама понимать, что твоя самооценка зависит от тебя, не стоит слушать кого-то, слушай себя и свое тело. Ты прекрасна, поверь, я знаю, что говорю. Я указал тебе на очевидный факт, просто скорее всего сделал это не совсем корректно. Прости, что заставил тебя нервничать. Я не моральный урод и уж тем более, не сексуальный маньяк. Не хочу, чтобы ты жила здесь, только потому что тебе больше некуда пойти, а жить со мной — невыносимо.
В какой-то момент, напряжение, которое сковывало мое тело несколько минут назад ушло, и вдруг я рассмеялась.
— Отлично, теперь ты смеешься, — констатировал Егор. — Все же это лучше, чем ты будешь каждый раз трястись, когда я буду в пределах твоего поля зрения.
— Нет, прости, я просто дура. Думала, ты ко мне подкатываешь, — продолжаю смеяться я. — Хотя, сомневаюсь, что у тебя есть вообще время думать о девушках, ты тоже постоянно на работе.
— Ты удивишься, когда я начну перечислять имена, — подхватывает мое настроение Егор, но его глаза все равно остаются безучастными. — Можем быть друзьями, тем более мы живем в одной квартире, как ты выразилась ранее. Нам все равно придется жить на одной территории какое-то время, а если ты будешь шарахаться от меня…не придумал, что будет дальше. Видимо я и правда устал.
Мы уже хохотали во всю, почему-то сейчас мне показалось, что он все говорил искренне, это я идиотка полная.
— Я ничего о тебе не знаю, друг.
— Как и я о тебе, подруга, — он отодвигает стул в зале и присаживается. — Пока буду поедать сладкие булки и пирожные, можем познакомиться, и узнать друг друга получше.
Я ничего не ответила, а достав с витрины несколько своих утренних шедевров присела напротив своего соседа. Он был спокоен и можно даже сказать расслаблен, но его глаза словно сканером проходились по моему телу. Сначала мне снова стало неуютно, но я вспомнила, что сама же и накручиваю себя, а потом ставлю нас обоих в неловкое положение. Это же надо было подумать, что такой как Егор сможет обратить внимание на такую девушку, как я. Скорее всего, ему стало меня жаль, и чтобы не обидеть он все это придумал. Наверняка, воспитание Егора намного лучше, чем у Дениса, и он не скажет девушке о ее недостатках.
— Ну, что ты хочешь обо мне знать? Когда поем, становлюсь добрым и разговорчивым, — придвигая ближе к себе тарелку начал Егор.
— Сколько тебе лет? — первый вопрос, который приходит мне в голову.
— Двадцать девять, а тебе?
— Двадцать два. Какая у тебя фамилия?
— Ты очень невнимательная Тая, — откровенно насмехается мужчина. — Моя фамилия разбросана по всей квартире.
Пытаюсь вспомнить хоть что-то, о чем он говорит, но пока не получается. Может это про те документы, которые он все время приносит в дом с работы, но я никогда не видела, чтобы они были разбросаны и тем более, никогда не смотрела в их содержимое.
— Ладно, меня зовут Сташевский Егор Владимирович, мне двадцать девять, как я уже сказал. Не женат, детей нет, работаю адвокатом, больше всего люблю уголовные дела, чем, собственно, и занимаюсь регулярно. У меня аллергия на помидоры. Каждое утро, кроме воскресенья я бегаю в парке, напротив нашего дома, и два раза в неделю занимаюсь в зале, чтобы снять напряжение с головы. Увлечений кроме работы особо нет, кроме того, что я люблю рыбалку. Кажется все. Чувствую себя на собеседовании, на котором ни разу не был, — спокойно доедает последнее пирожное Егор и вытирает рот салфеткой, не знаю почему, но я впервые проследила за его губами, и мне понравилось то, что я видела.
— Ты что, сразу стал адвокатом? — отвожу взгляд, чтобы он не понял, как я тут его разглядываю. — Даже мне понятно, что так просто адвокатом не становятся, должен же быть какой-то стаж работы до твоей лицензии?
— Стал не сразу, у меня были связи, — просто ответил он. — Мои родители тоже юристы.
— Ты поэтому выбрал такую профессию?
— Нет, но мне всегда нравилась их работа, в отличии от моих сестер, кому-то нужно было быть адекватным и взрослым.
— Сестер?
— Да, у меня две младшие сестренки, — зевнув, Егор сразу принялся убирать все со стола.
— Они еще маленькие? Подростки?
— Нет, они твои ровесницы и одну из них ты знаешь, — мне сразу стало по себе, неужели я не запомнила? Может она приходила на квартиру, а я настолько была в своих мыслях, что даже должным образом не запомнила эту встречу?
— Ты на нее работаешь, — подсказывает Егор и мне становится все ясно. Боже, как стыдно.
Я мотаю головой туда-сюда, чтобы все сообразить.
— Таня или Юля? — севшим голосом спрашиваю я.
— Юля, но она взяла тебя на работу, не потому что я просил, ты показала себя с хорошей стороны, поэтому можешь не напрягаться, — у него так все просто было, что даже тон вальяжный.
