— Ты… — пытаюсь подобрать слова пообиднее, да только в голове, кроме удушливой пустоты, нет ничего. Сжимаю кулаки, до боли впиваясь острыми ноготками в нежную кожу. Но эта боль ничтожна по сравнению с той, что душит изнутри от поганых слов парня.
— Хотя ходят слухи, — не останавливается Ветров и жестоко улыбается. — Так вот. Ходят слухи, что ты себя ему уже не раз предлагала. Но даже Тохе ты не сгодилась!
Его слова хлёсткой пощёчиной обжигают сердце, волнами нестерпимого жара расходясь по телу. Слухи? От кого? От Златы? Об этом они мило болтают на переменах?
— Грязный оборванец! — Хватаю со стола яблоко и без зазрения совести швыряю в Ветрова. Я задыхаюсь от обиды и даже не думаю прятать слёзы. Спасти меня от гнева отца, чтобы позже сломать самому, — вот его цель!
— Избалованная дрянь! — Сава ловко уворачивается и продолжает наступать.
— Жалкий бродяга! Подкидыш! — шиплю в отчаянии и спиной упираюсь в стену. — Я тебя…
Хочу сказать "ненавижу", но слова тонут в свирепом взгляде напротив, насквозь пропитанном арктическим холодом.
— Давай, Марьяна, скажи! Это же так просто! — насмехается парень.
И снова между нами ничтожное расстояние. Тяжёлое дыхание. И бьющий в нос аромат лайма и мяты. А ещё боль, что колючей проволокой сковывает сердце, и горькое понимание, что быть такой же жестокой, как Сава, не хочу.
— Все как один твердят, что ты хороший! Что тебе просто не повезло! — Притворяться сильной больше не выходит. — Что нужно понять тебя и дать немного времени. Но, Ветров, ты монстр! В тебе нет ничего человеческого!
— Может, ты просто плохо искала, Нана?
— Не называй меня так! — Отталкиваю с дороги подонка и хочу убежать. С меня довольно его унижений! — Ты мне никто, слышишь? Никто!
— Что за шум? Что здесь происходит? — Сонный голос отца из гостиной как по команде остужает мой порыв. Я, наверно, рождена под созвездием птицы "обломинго"! Ноги немеют и неподвижными столбами прирастают к полу. Сердце пропускает удар за ударом, а кожу вдоль позвоночника холодит мелкая дрожь. Всё это — только начало! Стоит только отцу увидеть меня полуголой в компании парня, и пощёчиной отделаться не удастся. Закрываю глаза и, отсчитывая его шаги из гостиной, мысленно готовлюсь к худшему …
— Игорь Александрович, простите! Моя вина! — Ветров резко разворачивается, неуклюже задевая плечом, и скрывает меня от отца за своей широкой спиной. — Я спустился попить, но разлил минералку и напугал Марьяну.
— Разлил — убери! — зевает отец у порога, лениво скользя по нам с Савой взглядом. Он, разумеется, замечает меня, но всё, что видит, — это мои перепуганные глаза из-за плеча Савелия. — А ты спать иди, дочь! Завтра в школу!
Глава 6. Секрет
Савелий.
Десять лет назад.
Парагвайский ветер мне в спину, как скучно! Ни одного пацана! Ни одной нормальной игрушки! Всё вокруг в розовых тонах и нелепых воздушных шариках. И сколько глаза не три, ничего не меняется!
Навалился спиной на высокий забор и, закусив в зубах колосок, в десятый раз из букв на огромных флажках, растянутых между яблонь, пытаюсь составить слово.
«Марьяне 7 лет».
Это что за имя такое у девчонки? Глупое, несуразное, так впору кликать мартышек в зоопарке! Смакую его на языке и хочу сплюнуть, как горькую таблетку! И зачем, спрашивается, родители притащили меня сюда?
Ах да! У папы дела с дядей Игорем, у мамы — лишний повод покрасоваться перед подругами в новом платье. А я? Кто-нибудь подумал обо мне? Мне скоро восемь, и проводить вечер в компании волшебных единорогов и воздушных зефирок как минимум странно.
Уже битый час пинаю ветер, слоняясь у заднего двора небольшого загородного дома. Я давно объел всю малину с кустов и собрал в спичечный коробок несколько божьих коровок и одного муравья, но этот дурацкий вечер даже не думает подходить к концу. Конечно, я могу вернуться на праздник. Но что меня там ждёт? Глупые шутки глупых подруг именинницы? Сюсюканье их мамочек? Сахарная вата розового цвета? Или торт с пряничным пони, тоже, кстати, розовым? Поочерёдно закрываю ладонью глаза, внимательно приглядываясь к серому кирпичу, небрежно брошенному возле цветочной клумбы. Я — не я, если под ним не найду дождевого червяка!
Вот только находка вгоняет в уныние! Этот вертлявый гад тоже розовый, как и всё вокруг! Дурацкий цвет для дурацких девчонок! Терпеть их не могу! Вообще, не понимаю, для чего они нужны? Правда, ну какой от них толк? Уверен, от дождевого червяка пользы куда больше, чем от девчонок! С этими капризулями даже разговаривать скучно! А эти их вечные «фи»? Да пацаны сейчас оторвали бы с руками мой коробок, а эти? Давай визжать, плакать, ябедничать. Ну нет, в этот замок розовых соплей я больше ни ногой!
— Вот ты где, проказник! — отцовский голос сменяется увесистой ладонью на моей спине. — Как улов?
— Негусто, — пожимаю плечами и, поместив червяка в коробок, прячу тот в карман шорт. — Может, домой?
— Ещё немного потерпи, малыш, — отец ерошит мне волосы на голове, как маленькому, честное слово! — Поиграй пока с Марьяной!
— С девчонкой? — брезгливо морщусь. — Да меня тошнит от одного её имени!
— А мне она показалась хорошей.
— Папа, это называется иллюзия! Не бывает хороших девчонок!
— Бывает! — смеётся отец.
— Враки! — отвечаю уверенно! Да что тут спорить? Но у отца, как всегда, наготове железная отговорка:
— А как же мама?
— Ха! Мама не девчонка! — заявляю, с важным видом, упирая руки в боки.
— А кто же тогда? — растерянно округляет глаза отец и изо всех сил старается не рассмеяться.
— Мама — это мама, папа! Что непонятного? — развожу руки в стороны. Вот уж эти взрослые! Всё им приходится объяснять!
— Ну ладно, сын, будь по-твоему, — папа признаёт поражение. — И всё же пойдём за стол.
— Нет, я лучше тут.
— Уверен? — да что за привычка: переспрашивать всё по миллиону раз?
— Да!
— Ну, смотри сам, конечно! — подозрительно быстро соглашается отец и даже спешит вернуться к гостям.
— Кстати, ты в курсе? — Замирает он возле бочки с водой, — папа Марьяны обещал минут через двадцать запустить фейерверк.
— Фейерверк? — С этого и нужно было начинать! — Салютную батарею или фонтан? А залпов сколько? Откуда он его будет запускать?
— Пойдём, — кивает папа и протягивает ладонь, — вместе у него всё разузнаем.
— Ладно, идём!
Один-ноль в пользу отца! Хватаю его за руку и, сжав губы, позволяю вернуть себя на праздник.
Чувствую, как всё внутри меня противится приближаться к этому розовому царству. Девчачий визг даже издалека разрывает ушные перепонки, а глупые песенки сказочных принцесс будят во мне зловещего Дарт Вейдера, готового в любую секунду достать свой световой меч и показать, кто тут самый крутой.
— Так, Савёлка, жди здесь, — отец подводит меня к батуту, на котором скачет повизгивая рыжеволосая девчонка. Слабачка! — Пойду поищу дядю Игоря. Только не убегай больше, сын! Хорошо?
Отец внимательно осматривается по сторонам, а я киваю и достаю из кармана коробок. Бросить бы его содержимое к ногам рыжухи! Вот смеху-то было бы! Но в последний момент, мне становиться жалко несчастного червяка и одиноких божьих коровок. Не для того я ползал в крапиву, а они старательно убегали, чтобы наши общие усилия пали жертвой визжащих пяток глупой девчонки!
И всё же стоять без дела не могу. Нет, я помню, что обещал ждать отца здесь. Но уверен, к тому моменту, когда папа найдёт дядю Игоря, я уже вернусь на место, а пока…
Оббега́ю батут и с видом неуловимого шпиона крадусь к небольшому сараю у самого забора. Здесь никого, да и визг не так режет уши. Но только выдыхаю, как в сознание без спроса врывается чьё-то всхлипывание. Чтобы не спугнуть несчастного, тихо ступаю по высокой траве и аккуратно выглядываю из-за угла. Среди огромных лопухов замечаю девчонку. Она сидит на корточках и, опустив голову к коленям, плачет. Светлые волосы, длиной наверно до пяток, закрывают её лицо и как-то по-волшебному, что ли, отдают золотом в лучах вечернего солнца. Капризуля так увлечённо рыдает, что даже не замечает, как близко я к ней подошёл. Да что там! Она даже не чувствует, как наглый комар безжалостно пьёт её кровь на тонкой ладошке. И вроде хочу уйти… Девчоночьи слёзы меня не трогают, но жирный комар так и просится стать ещё одним экземпляром моей коллекции.
