Целую, сама взяв инициативу в свои руки. Медленно, тягуче и чувственно. Без ненужной спешки, без показной страсти. И он, расслабленно подхватив мной заданный ритм, продолжает. Так намного лучше. Теперь я чувствую, что это он, а не пыль, которую он пытается пустить в глаза.
Открываю глаза, не разрывая поцелуя, и вижу спокойные карие глаза, наблюдающие за мной, несмотря на то, что Вера трется лицом об его щеку. Выглаживает его грудь и походу скоро кончит от таких танцев. Зачем он смотрит? Зачем?
Горечь скапливается во рту. Поцелуй становится напрасной тратой времени. Я. Хочу. Выпить. Срочно.
— Во рту пересохло, — оправдываюсь вполне естественно. Пусть думает, что я тут растеклась лужицей от его сверхспособностей.
— Коктейль? — спрашивает.
— Нет, хочу виски с колой, — направляюсь к бармену и озвучиваю свое желание, попросив добавить побольше виски. Тот, ухмыльнувшись, выполняет просьбу.
Практически залпом осушиваю стакан. Градус в теле заметно повышается. Хмель ударяет в голову. То что надо. Главное — отогнать мысли. Главное — стереть образы. Уйти ведь насовсем не могу.
— Еще, пожалуйста, — обновляю стакан с выпивкой.
— Какая ты быстрая, — ошивается рядом его братец. — Не свалишься, с такой скоростью заправляясь?
— Переживаешь? — улыбаюсь слегка пьяно. Пошло все нахрен, я слишком разбита сейчас.
— Безусловно. Могу начать снимать видеоряд вечера, чтобы тебе было что, хм, вспомнить, — отшучивается.
Мысль, конечно, хорошая, но в постель к нему прыгать желания ноль. Танцевать тоже расхотелось. Пара стаканов с виски ударно отзываются в теле, больше пить явно не стоит.
Сославшись на то, что мне надо освежиться, решаю сходить в дамскую комнату. В ней на удивление никого, все увлечены и веселы, одна я, словно грозовая туча. Споласкиваю руки в холодной воде. Смотрю на себя в зеркало. Злюсь. Надо бы остыть, проторчать здесь еще хотя бы час и уносить ноги. Все стало слишком непривлекательным и бесперспективным. Брат Лёши уже не отвлекает. Похотливый Корень, в открытую смотрящий, поднадоел знатно.
Почему большая часть мужиков, да я даже уверена, что фактически все, если я очень захочу, готовы есть с моих рук, кроме него? В чем прикол?
Провожу мокрыми ледяными руками по шее, ключицам, груди. Тело горит. Глаза слегка помутневшие, но в них столько разочарования… Не хочу смотреть на себя. Моей красоты недостаточно. Недостаточно, чтобы получить его. Дерьмо…
Пытаюсь выудить сигарету из пачки. Пальцы, онемевшие, отказываются слушаться. С первого раза не удается. Выхожу. Становлюсь почти в дверях, там темный угол, еще темнее, чем весь бар. Одна из сигарет поломанным трупиком падает мне под ноги. К черту. Достаю следующую, сжав между губ, подкуриваю. Втягиваю горький дым в себя, прикрываю глаза, упираюсь затылком в стенку, чуть запрокинув голову. Как я допустила подобное? Зачем позволила себе всматриваться в эти бесчувственные глаза?
Снова затяжка. Снова острая боль в сердце. Полосует каждая мысль беспощадно. Боже, почему я? И почему именно в него? Влюбленность кажется чем-то грязным, словно блевотина в подворотне. Мерзко. Затягиваюсь снова. Внутри больше горечи, чем в этой сраной сигарете. И курить особо не хочется, но сам процесс как мини-медитация. Из разряда «шел третий час, я развлекала себя, как могла…».
— Вредная привычка, — слышу голос, который, будь он проклят, переворачивает сейчас все внутри, словно в мясорубке. Его-то каким волшебным образом сюда занесло? Открываю глаза, вижу это туловище перед собственным носом практически. Коридор-то широкий, для чего же он тогда так близко стал?
Вредная привычка?.. Ну-ну.
— Выбирать не тех людей? — язвительно отвечаю и приподнимаю бровь. Устала быть хорошей. Искусственной. Наигранной. Привет, Лёш. Вот она я, такая, какая есть.
— Курение, — забирает сигарету прямо с моих губ и затаптывает ботинком.
— Забота? — хмыкаю.
— Констатация факта, — стоит все также близко.
— Тебя там не заждалась твоя новоиспеченная девушка? — могла бы укусить его от злости, укусила бы. А что? Терять все равно нечего. Мне явно с ним ничего не светит, как бы я ни старалась.
— Ревность? — мне кажется, или чертова усмешка, едва заметная, но мелькнула на лице.
— Констатация факта, — передразниваю его, и воцаряется молчание. Кто бы сомневался. Разговаривать со мной ему не слишком интересно. Другое ведь дело — Верочка, да? С ней улыбался и охотно отвечал, а со мной, как кот с собакой. Ах да, ему же рыжие нравятся. Надо посоветовать ей волосы к херам остричь, сразу станет почти идеалом.
— Ты решил меня испепелить взглядом? — спустя несколько напряженных минут спрашиваю.
— Этим сейчас ты занимаешься, не я.
Само спокойствие. Мистер выдержка. Иди ты к черту. Вместе с Верой. И братцем своим. К черту. Всех. Молчу. Сказать-то можно очень многое в ответ, только не вижу смысла. Отлипаю от стенки, почти впечатываюсь в него, с твердым намерением уйти подальше. Нахер. Просто нахер.
Нервирует одним своим видом. Тем, что недоступен для меня. Не мой. Не был. И не станет. Точка. Пора с небес на землю возвращаться. Тут дело ясное, что дело гиблое. Не под мои зубки орешек.
Рука преграждает путь, смотрю как дура на нее, висящую перед носом. Это что еще за ноу-хау в его поведении? А, в принципе, насрать. Пытаюсь ее сдвинуть, не получается. Заныриваю под руку, в попытке уйти. Но перед носом, не успела я выпрямиться, она появляется снова, с силой впечатываясь в стену. А пальцы-то у него длинные…
Допустим, что выпускать меня никто не планирует. Что тогда?
Поворачиваюсь к нему лицом. Выражая всем своим видом непонимание и раздражение.
— Ты меня трахнуть у стенки собрался? Если нет, то я лучше свалю отсюда и побыстрее, — зря сказала. Знаю. Только состояние на грани, и порча своей репутации не волнует от слова «совсем» в данный момент. Ну, пыталась я быть паинькой для него, теперь-то что? Проще рубить с плеча, не думая. Чем взвешивая каждое слово, подбираться к этой неприступной стене. Крысы, конечно, молодцы, что бетонные стены точат. Мне, видимо, силы воли не хватает и упорства. Так что, я за них порадуюсь и пойду выбирать цель более приземленную.
— Не приверженец секса на публике.
Все так же ровно. Буквально выглажено произносит. И тут, откуда не возьмись, появляется западло в лице Кирилла.
— Лина, сладкая моя, а я тебя обыскался весь уже, — соловьем распевает и получает Лёшин взгляд. Я не знаю, что отразилось на его лице, но, вмиг став серьезным, Кирилл, лишь примирительно подняв руки, уходит. Вот так просто. Удав посмотрел на кролика, кролик сделал ноги. Гениально. Нет, правда, просто гениально. Хоть бери да на курсы к нему записывайся. Я даже вижу четкое название «Как убить одним взглядом? Научу, умею, знаю, практикую!». Хотя, восклицательный знак явно лишний, он не умеет настолько эмоции выражать.
— Давай ты не будешь практиковать на мне свои навыки гипноза, а?
Пытаюсь не вспылить. Нервозность отдается легкой дрожью в теле. Что происходит?
Смотрю куда угодно, только не в глаза. Мимо него, сквозь него. На ворот рубашки. На бьющуюся жилку на шее… Лучше бы он уже сделал хоть что-то или отпустил меня. Стоять вот так, чувствовать жар исходящий от него, дыхание. Древесные нотки парфюма смешанные с запахом тела. Я даже чувствую, как от его губ пахнет виски. Слышу едва уловимую туалетную воду Веры, терлась-то она знатно об него.
Вторая рука упирается в стенку по другую сторону моей головы. Он что, борется с собой? Или решает, что сделать? Спокойно раздумывает себе, а у меня уже ноги подкашиваются. И стадо реактивных мурашек пробегает по коже, когда он утыкается лицом в мои волосы. Дышит спокойно мне на ухо. А после целует в шею. Еле заметно. Будто случайно. Мазок губами. Словно искра, отскочившая от костра, обжигает.
Не случайно… Отодвигая буквально своим лицом ворот моей рубашки, целует ключицу, так же вскользь. Рвано дышу, как после стометровки. Грудь вздымается, пульс учащается.
