не решаю. Это печалит. Но я не жду понимания с твоей стороны.
— Гущин, значит. Тебе так важно это? — мотнул подбородком в сторону школы Лютый. — Мелких учить?
— Я нахожусь именно там и занимаюсь тем, чем всегда хотела заниматься, — твердым голосом ответила Маша.
— Хочешь, я с директором поговорю? — внезапно предложил Лютый.
Маша растерялась, похлопала длинными ресницами. Девушка заглянула в глаза мужчине. Словно проверяя, не шутит ли он.
Но Лютый не шутил ничуть и Маша, поняв это, густо покраснела, растерявшись.
— С Гущиным?! — спросила едва слышно, сильно нервничая. — Как?! Это же… Это же не криминальные разборки, чтобы пушкой размахивать и палить по сторонам!
— Считаешь, что я только оружием проблемы решаю?
— И силой, — добавила Маша, покосившись на внушительный кулак Лютого.
Неизвестно отчего пальцы его правой руки, лежащие на коленях, сжались.
— Могу и одним звонком проблему решить. Вылетит твой Гущин задницей вперёд из этих дверей! — хохотнул Лютый.
Маша слабо улыбнулась, отрицательно покачала головой.
— Не стоит. Я ещё не решила, как быть. Но сдаваться не намерена.
— Вопрос не в том, сдаешься ты или нет. Вопрос в другом. Разрешу ли я тебе мыкаться или нет, — поправил Машу Лютый.
Маша вскочила, сжав пальцы в острые кулачки:
— Ты опять?! За меня решаешь?!
— Вот здесь, — Лютый потянулся ладонью к животу Маши. — Мой плод. Даже мне известно, что состояние стресса нежелательно для ребенка. А ты только что и будешь стрессовать в противостоянии, в котором тебе верх не одержать. Можешь считать, что тебе врач запретил нервничать и работать.
— Но я… Я не желаю оставаться без работы.
— Пиши заявление по собственному. Завтра же! — потребовал Лютый. — Что же касается твоего страха остаться без работы и личного источника дохода, можешь не переживать. Работой я тебя обеспечу!
— Какой работой?
— Хочешь учить? Значит, будешь учить. У меня множество знакомых с детьми-балбесами, которым стоило бы подтянуть учёбу. Завтра же напиши заявление в школе, перейдёшь в репетиторы и будешь получать больше.
— Так просто не бывает. Нужны…
— Рекомендации? Моё слово — самая лучшая рекомендация, — пообещал Лютый.
Маша замолчала.
— Я подумаю, — ответила тихо спустя минуту.
Лютый снова удивился. Любой другой на месте Маши обрадовался бы новым перспективам и хорошему заработку, но только не Маша.
Повествование от лица героя Лютый
Всё чаще и чаще при общении с всплывало «но». Каждый жест, каждое сказанное слово отличались от всего того, с чем привык иметь дело Лютый. Но стоило признать, что он никогда и не общался с девушками так, как со своей должницей.
Его положение и богатство, напористость были тем ключиком, который открывал двери в любую из спален!
Лютому и стараться не нужно было, чтобы получить горячий интим.
Деньги, имя, репутация…
Они решали все возникающие вопросы, и даже женился Лютый, не приложив особых усилий.
Договорился. Просто договорился, как договаривался при совершении сделок.
У него и в мыслях не было ухаживать за женой, решить какие-то вопросы. Он лишь делал исправно, что должен — обязательно покупал цветы и роскошные подарки на все праздники.
Но не было ни минуты, чтобы он долго ломал голову, как и чем угодить Динаре. Тем более ему было непривычно, что от подарков можно отказаться, и даже необходимую помощь — не принять.
Может быть, Маша боялась, что Лютый запишет это в счет долга фиктивного мужа, Антона Соловьева?
— За это ты мне ничего не будешь должна, — сказал, скрипнув зубами. — Я беспокоюсь о своем ребенке. Кстати, скоро тебя должны обследовать. На этот раз ты поедешь в больницу со мной, а не с Артуром.
— Хочешь присутствовать?
— Хочу послушать, что скажут врачи. Сам. К тому же…
Договорить Руслан не успел. Его телефон выдал громкую трель, а на экране высветилось имя тестя.
Лютый нахмурился, посмотрев на циферблат дорогих часов, красующихся на его мощном запястье. Он договорился о встрече с тестем на вторую половину дня. Еще слишком рано для встречи с Сулимовым.
Что же случилось?
Почему он звонил именно сейчас?
Вдруг что-то важное стряслось?
Руслан незамедлительно ответил.
— Добрый день, дорогой зять. Я знаю, что мы договаривались о встрече позднее. Но мне довелось находиться в вашем районе, и я заскочил проведать старшую дочь, — первым начал разговор Сулимов.
— Добрый день, Юсуф. Как ваши дела, здоровье?
— Лучше не бывает. Мне стоит дождаться тебя или перенесем встречу?
— Я не люблю отступать от намеченного плана.
— Я тоже этого не люблю, — в голосе Сулимова послышалось напряжение. — Однако когда ситуация в корне меняется, нужно принять решение, как поступить дальше.
Маша прислушивалась к разговору. Она потупила взгляд, рассматривая носки своих туфель. Но часть разговора была слышна ей.
Лютый поднялся неспешно и отошёл на несколько метров.
— Вы хотите поговорить сейчас?
— Это не телефонный разговор, Руслан. Будет лучше, если мы обсудим это при личной встрече. Динара сообщила мне прискорбную новость… Я расстроен. Но готов обсудить варианты.
Руслан пообещал Сулимову, что появится у себя дома в скором времени. Потом Лютый позвонил водителю Артуру, сообщив, что лично заберет Марию и Тимофея. Следующим действием он набрал номер супруги, надеясь, что ей хватит сообразительности выйти из комнаты и поговорить с глазу на глаз. Не при отце.
— Алло?
— В чём дело, Динара? У нас твой отец?
— Да. Я…
— Какого черта ты ему сообщила?! — повысил голос Лютый.
— Отец заехал к нам в гости, поинтересовавшись, как идут дела с суррогатным материнством. Я не смогла соврать отцу, будто у нас все хорошо. Я сказала, что врачи не дают мне ни единого шанса даже на суррогатное материнство, — вздохнула супруга.
Лютый сжал пальцы в кулак так, что они хрустнули.
— Зачем ты солгала?! Не лезь вперед меня! Не смей плести небылицы…
— Руслан, ты не понимаешь. Я дочь своего отца, он строг, но любит меня. Ему будет горестно из-за моего недуга, и он не станет раздувать скандал. Я лишь смягчила нашу ситуацию, — ответила шепотом.
— Нахрен смягчение… Ты влезла вперед меня, Динара, ты висишь на волоске от того, чтобы вылететь из моего дома. С позором!
— С каким позором? — забеспокоилась супруга.
— Я найду, с каким позором выгнать тебя, если возникнет такая необходимость. С этого момента ты не сделаешь ни единого шага в сторону, не позволишь себе ни одного лишнего взгляда или слова поперек моего. Ты будешь сидеть дома безвылазно, пока я не решу, что тебе можно высунуть нос на улицу. Все твои карты я заблокирую. На месяц.
— Но как же я буду оплачивать личные расходы?! — забеспокоилась
