мной переходил дорогу, и за ним я видела не всех троих, но вчерашнего его друга узнала. Он что, так меня стесняется и прячет от них? Но додумать эту мысль я не успела.
В руке одного из них появился пистолет, и вот тогда мне стало страшно. Я пыталась одновременно следить и за происходящим на улице, и сообразить, куда тыкать квадратную пластиковую коробочку, напрочь забыв, что этот автомобиль, как и мой, заводится с кнопки, а ключ просто надо держать при себе.
Когда раздался выстрел, мой мозг, видимо, активировал режим работы в стрессовых ситуациях, и я с трясущимися коленками выжала тормоз и наконец-то нажала кнопку старта.
Я не видела, как Сашка обезоружил того мужчину, но, снова подняв глаза, застыла, не в силах оторвать взгляд от дерущегося Борзого уже с двоими мужиками, третьего я из вида потеряла, или ушел, или уже в канаве лежит.
Старик Стэтхэм действительно может отправляться на пенсию. Его трюки в кино даже близко не валялись с тем, как двигается Сашка. Практически молниеносно, его кулаки достигают цели, как бы ни изворачивался противник, он будто заранее просчитывает траекторию или знает этих драчунов и предугадывает их поведение. Я понимаю, что один из мужчин не сильно владеет боевыми искусствами и, уже шатаясь и путаясь в коленках, пытается достать Борзого, постоянно отлетая обратно. Но тот самый вчерашний тип, скорее всего, какой-то боксер или вроде того и, похоже, равный соперник. С ним Сашка молотят друг друга от души, словно сошлись в смертельной схватке. Что Борзый не поделил со своими дружками?
На обнаженной спине у Александра татуировка черного волка, по которой стекают капли дождя. Я не четко вижу ее из машины и в движении этих мышц, но мне она уже нравится, как и то, что приоткрылось сползающими джинсами из-за отсутствия ремня. Но туда лучше не смотреть, и так от неудовлетворенного желания живот ноет.
Только бы он не пострадал или помирился со своими друзьями, а то мне страшно до жути оттого, что они кричат, что и меня куда-то заберут, а его насовсем убьют.
Тут до меня, тупицы, дошло, что у Сашки должно быть оружие, и я полезла шарить по машине, то и дело натыкаясь на блестящие квадратики во всех кармашках, но никакого, даже малюсенького пистолетика, не было.
Кусая губы, я пыталась придумать, что делать и как помочь Сашке, когда пассажирская дверь распахнулась и в машину влетел Борзый. Бросив взгляд на улицу, я увидела только одного мужика, сидящего на земле.
Взгляд у Сашки был совершенно дикий, адреналин зашкаливал и его перевозбужденное до безумия состояние выдавало с потрохами.
— Поехали, — рвано выдыхая, приказал Сашка, а я опять завизжала, увидев, как в стекло с его стороны направляет пистолет один из мужиков.
Борзый резко метнулся в мою сторону, блокируя двери, а я снова хватала воздух, задыхаясь от страха.
Схватив меня за скулы, Саша неожиданно укусил меня за губу, а потом и вовсе впился, целуя и не обращая внимания на стучащие пули по машине, по стеклам. В этом апокалипсисе мое сердце работало уже на износ, разгоняя по венам ядерную смесь.
— Бронированные поставил, — отлепившись от меня, похвастался Борзый, — из-за тебя. Вези меня, Санечка, а то они догадаются по колесам шмальнуть.
Его шальной вид и дерзкая улыбка меня не обманули. Он явно серьезно озадачен тем, что произошло. И судя по всему, теперь у него большие неприятности. Вместо приятностей, о которых я размечталась на капоте Костиной машины. И я вжала педаль в пол с грозным рыком двигателя и летящей из-под колес грязью в драчунов, решила везти Борзого прямо к Косте.
Сашка смотрел в зеркала и стекло, проверяя, едут ли за нами его дружки, а я пыталась придумать, как затащить секси-бандюгу к Косте.
Борзый занимался в его клубе, а значит, точно знает, кто такой Константин Воропаев, и добровольно к нему не пойдет после всего, что я видела.
У меня было и без того поводов пригорюниться надолго выше крыше, а он еще и рычал на меня:
— Сворачивай направо! Куда? Это лево! Блядь! Поворотник-то зачем включать?
— Сам тогда рули, Вареньевич! — чуть не плача пищала я в ответ на его команды и претензии. — Навигатор, блин! Мне страшно! Не кричи на меня!
— Санечка, не время сейчас! — запел Борзый ласково и тут же заорал: — Тормози! Да педалью, а не головой!
Мы неслись прямо в озеро, внезапно возникшее сразу после густых зарослей, и никогда раньше я так не радовалась длинной песчаной полосе и пологому входу в воду. И сейчас не радовалась. Я глаза закрыла и орала.
Мелкая дрожь в руках, когда я только села в эту машину, переросла в настоящий тремор. Меня трясло до стука зубов, и как бы я ни пыталась сжать челюсти, избавиться от этого не выходило.
До этого дня в моей жизни самая страшная ситуация была, когда Юлька, моя подруга, пьяная пристала к охране на фейс-контроле клуба «Рай». Увидев на бейдже имя Петр, называла его апостолом и требовала позвать ей главного из рая. Сломавшиеся ногти и порванные чулки, пока я ее тащила до такси, были самой большой неприятностью.
— Саш? — позвал меня Борзый. — Испугалась? Прости. Иди сюда.
Убирая ладони от лица, которыми я закрыла глаза, сразу как только увидела воду с камышами, поняла, что мы стоим в воде почти на берегу, и, вспоминая последние секунды этой поездки, догадалась, что Сашка перегнулся и нажал тормоз рукой, пока я верещала. И теперь смотрит на меня в ожидании.
— Идти сможешь или на ручки? — шутливо спросил Борзый, неужели ему совсем не страшно?
— Где твои пистолеты, гангстер? — воинственно спросила я, наивно полагая, что после опыта стрельбы пару раз из пневматики я теперь умею обращаться с любой пушкой.
— В рюкзаке уже все нужное собрано, идем, крошка. Времени нет совсем, они близко.
Что, интересно, у него нужное тут было? Я только годовой запас презиков нарыла и наручники. Точно! Надо их незаметно прихватить!
— Двери мне открой или не пойду! — включила я режим максимально отупевшей стервы, надув губы.
— Издеваешься?
— Нет! Там вода и мокро!
— Уверен, в твоих трусиках до сих пор мокрее! — ухмыльнулся хам и выскочил из машины, шлепая по воде, сначала к багажнику за каким-то рюкзаком,
