— Ты что? У тебя язык, понимание, ты уже многих там знаешь. Ты там шесть лет прожила! Ты вино любишь! Кто же если не ты туда может поехать? Инга?
— О, да! Я могу! — ласково и немного жеманно говорит Инга. Она входит в кабинет и садится на диван. Дорогущая сумка, сумасшедшие очки, туфли, её за этим всем и не видно — это Инга. Она невинно улыбается.
— Хорошо, — отвечает ей отец, — поезжай. Выучи язык, закончи там университет, стань классным энологом и тогда я тебя отправлю на Сицилию. Но ты же не хочешь учиться. И работать ты не хочешь. Ты хочешь покупать сумочки «Луи Витон» да «Эрмес» и тусоваться.
Инга строит задумчивую гримаску.
Ну а мне как быть? Нет, ехать на Сицилию никак нельзя. Я ведь только что исцелилась, всё решила забыть, а теперь снова должна оказаться там же, где и… он. Ужас! Я мотаю головой:
— Но я-то не классный энолог, я выпускница универа, вот и все.
— У тебя способности, мне Пьерджорджио сказал, а это не пустые слова. Он сейчас снова работает с Марко, это рядом с нами, он тебе поможет, если что.
— Бли-и-и-н!
— Да в чем проблема-то?
— Да, вот именно, в чем проблема? Что я там делать должна? Блин! Да не хочу я туда!
— Послушай, Лиза, ситуация, если честно, сейчас аховая. Ты знаешь, нас прижала налоговая. Склады арестованы, продажи почти остановились. А деньги людям я платить должен, и аренду платить должен, и коммунальные и рекламу, и все остальное тоже. Надо Марко перевод делать, контракт фантастический, сама знаешь, а у меня денег не хватает. Ты же слышала, я с Олегом говорил, буду вот десять процентов акций продавать. Поэтому нужно срочно всё наше вино сицилийское готовить и отгружать по возможности скорее. Экспериментировать и доводить его до совершенства теперь некогда. Сейчас нужно ехать и проводить ассамбляж*, постараться купить у мелких производителей приличный виноматериал и смешать с нашим вином. Что хорошо, материалом Сицилия славится. Я договорился с «Лентой», будем поставлять прямо на них, и они сразу пустят в продажу. Будут нужны живые деньги. Это, конечно, не решит все проблемы, но очень серьёзно поможет.
*(Ассамбляж — смешивание сортов винограда для улучшения качества вина)
Я стою, схватившись за голову:
— Да разве ж я справлюсь?
— Лиза, справишься. Так и становятся мастерами. Я не сомневаюсь, ты сможешь. Рассчитывай на Пьерджорджио, он тебе советом поможет. Но учти, вино должно быть, на сколько возможно, хорошим и недорогим. Я уже говорил с Фабио, он начнёт проверять предложения, но ты нужна. Ведь ты вино будешь делать, тебе и винный материал надо покупать. Ну что скажешь, Лиза, выручишь?
13. Привет, Сицилия!
Пустота такая вещь, что её нельзя ни увидеть, ни потрогать, да и описать трудно. Но зато её можно почувствовать, ощутить. Вот я сейчас очень хорошо её ощущаю внутри себя. Ни боли, ни радости, ни страдания — одна только пустота и ещё тоски немножко.
Ну что я могла ответить папе? Собрала вещи и — в путь. В тот же день.
Лечу. Ремень пристегнут, спинка в вертикальном положении, шторка поднята — я идеальный пассажир, тихий, послушный, без специальных запросов. Пытаюсь спать. Получается с переменным успехом. Ох, не надо было мне соглашаться на эту поездку. Начинаю проваливаться в дремоту, вспоминаю Марко и открываю глаза.
Приносят обед, предлагают что-то купить, что-то без конца объявляют — наш полёт проходит на высоте миллион километров, температура за бортом абсолютный ноль… Здоровый белобрысый парень в соседнем кресле непоколебимо занимает своими каменными ручищами всё пространство подлокотников. Ох, не надо было соглашаться…
Пытаюсь читать какой-то журнал, но замечаю, что слова пролетают мимо, не задерживаясь в голове. Вспоминаю первую поездку на Сицилию. После неё я бывала там ещё несколько раз, но первые впечатления всегда самые яркие. Перед тем, как отправить учиться, отец взял меня в поездку по Италии. Я тогда восхищена была. Первый раз за границей и столько всего необычного, яркого и красивого.
Мы тогда сначала полетели на Сицилию. Отец как раз незадолго до этого купил там небольшое винное хозяйство. Я была под впечатлением, конечно. Он много мне рассказывал о вине, о сортах винограда, о том, что сделать хорошее вино — это настоящее искусство. Думаю, проверял, зацепит меня это или нет. Зацепило.
В тот раз меня поразили все люди, которые нам встречались — Фабио, наш управляющий, другие виноделы, фермеры, да и вообще все — открытые, дружелюбные и удивительно приветливые.
Ну вот, наконец, и он, мой новый дом на ближайшие месяцы. Я вглядываюсь вниз, пытаясь отгадать, что меня там ждёт. Выжженая земля, расчерченная линиями дорог, курящаяся Этна, деревушки, чёрные поля, соломенно-жёлтые поля, большие квадраты зелени, море, море, море. Жарит солнце. Ни облачка.
В тесном аэропорту Катании суета и толкотня. Получаю багаж и выхожу в толпу. Так, где Фабио?
— Ли-и-за! Ли-и-за!
Улыбаюсь. Уже соскучилась по тому, как итальянцы произносят моё имя — сочно, проговаривая каждую букву, будто происходит что-то экстраординарное и я единственная Лиза на свете.
— Фабио, чао!
Он проталкивается ко мне, обнимает. Дважды прижимается щеками — чмок, чмок. Светится радостью.
— Лиза дальи окки блу! Привет, привет, моя красавица! Ну как ты? Голодная?
Берёт чемодан.
Он всегда элегантный и подтянутый — модные коричневые туфли, узкие светлые брюки, белая рубашка, ярко-голубой спортивный пиджак, на левой руке обручальное кольцо, на правой перстень с камнем, браслет. Ему за шестьдесят, он сухощавый, улыбчивый, загорелый, густые волосы богато украшены сединой.
«Лиза дальи окки блу» значит голубоглазая Лиза. Эта песня Марио Тессуто из старого-престарого фильма когда-то была популярной. Когда папа впервые привёз меня сюда, он сказал: «Это Лиза». Фабио расцвёл: «Лиза дальи окки блу!» С тех пор так и повелось. Каждый раз, когда я приезжала Фабио называл меня голубоглазой Лизой.
Мы двигаемся к выходу. Он вдруг останавливается, отпускает чемодан, широко разводит руками:
— Твоих любимых канноли здесь больше нет, представляешь? Но ничего, Паола сама приготовила, они лучше, чем были здесь. Зачем они всё переделали? Не понимаю, — он одновременно поднимает руки и плечи. Итальянская экспрессия. За полгода я уже немного отвыкла.
Я кручу головой. Правда, почти все кафешки с аранчини, канноли, пиццей уступили место офисам проката авто. В них полно людей, очереди, суета.
— Не волнуйся, Фабио, я совсем не голодная и огромное спасибо Паоле, лучше, чем её канноли я ничего в жизни своей не ела.
— Да, да, сама ей скажешь.
Мы выходим на парковку. Он забрасывает чемодан в багажник старого белого джипа. Едем. Фабио лихо подрезает, обгоняет, перестраивается и виртуозно врезается в потоки машин, демонстрируя старую сицилийскую школу. Минут пятнадцать несёмся по автостраде через Катанию, потом съезжаем на узкую дорогу и мчимся по деревням в сторону Этны.
— Ну что, Лиза, значит будешь работать?
— Да, Фабио, буду помогать, если ты не против.
— Отлично-отлично. Знаешь, мы здесь как на вулкане живём.
Я смеюсь. Знаю, конечно. Самый большой действующий вулкан в Европе. И хотя от нас до жерла довольно далеко, наше хозяйство находится, разумеется, на вулкане. В этом и ценность — делать здесь вино для любого винодела безумно интересно.
— Когда думаешь приступить?
— Прямо сейчас.
— Превосходно. Сегодня поешь, отдохни, приди в себя после дороги, а завтра утром поедем с тобой в Рагузу добывать Неро д’Авола.
— Неро д’Авола? А может Капуччо* ещё сможем найти?
*(Неро д’Авола и Капуччо — сицилийские сорта винограда)
— Посмотрим, но он будет дороже, ты же понимаешь, да и сейчас у людей уже мало что осталось.
Дорога меняется. Едем всё время вверх, деревушек становится меньше. Земля черно-серая, вулканическая. Кругом виноградники, много большущих кактусов, на которых растут розовые и оранжевые шишки. Осенью их собирают — мякоть внутри съедобная, сладкая, с большим количеством твёрдых мелких косточек. Вдали время от времени открывается вид на низину, на горы. Когда проезжаем мимо указателя «Тенута Терре дей Леони» сердце начинает быстро стучать.
