И мы оба заливаемся от смеха. Из Глеры делают просекко, а мы его вином не считаем, потому что, как постоянно говорит Пьерджорджио, это довольно бедный виноград и превратить его в хорошее вино просто невозможно.
— Ты винный сноб, — говорю я.
— Да, я знаю. Надеюсь, ты тоже.
Вино разливается по телу, и я чувствую эйфорию. Оказывается, всё-таки здорово, что я приехала. Сейчас мне даже кажется, что это и есть мой настоящий дом.
— Сколько же мы с тобой не виделись? — качаю я головой.
— Вечность, Лиза, целую неделю!
И мы опять хохочем как ненормальные.
— Ну что, в Крыму всё закончила? — просмеявшись спрашивает Пьерджорджио.
Вот про Крым сейчас не надо, ладно? Я киваю в ответ.
— Хорошо. А какие здесь идеи?
— Завтра с Фабио поедем пробовать что-то в Рагузу. Я так понимаю, что выбирать сейчас уже не из чего, так что сначала купим что будет, а потом будем решать, что с этим делать.
— Смотри, думаю, что сейчас вы не купите ничего, кроме Неро д’Авола, но это неплохо. Только помни, что это нервный, капризный сорт, всё обязательно попробуй и выбери лучшее. Пойдём, посмотрим, что там у вас имеется в закромах.
Мы выходим из дома и идём туда, где у нас делается вино. Пьерджорджио сворачивает к винограднику и мы идём между лозами. Он внимательно осматривает ещё не сформировавшиеся грозди.
— А что будете делать в следующем году? Как сейчас или планируете что-то стоящее? Если хочешь сделать что-то классное, обрати внимание на гроздь.
Он берет в руки гроздь покрупнее, ягодки на ней ещё маленькие, совсем незрелые, собирать будем только в октябре.
— Да, я понимаю, ты имеешь в виду, что нужно убрать лишнее.
— Браво! Молодец! Убери это, это и это. Оставь только лучшие ягоды, и они отблагодарят тебя в вине. Знаешь Давиде Бароне?
— Ну, слышала про него, конечно. И вино какое-то пробовала, но не топовое. Лично не знакома.
— Нам надо обязательно к нему съездить. Удивительный человек и такие чудеса творит, просто невероятно. Я тебя к нему свожу. Он рядом с Неаполем и там ведь тоже вулкан. Везувий.
— Да, было бы очень круто!
Мы заходим в кантину и сталкиваемся с Фабио. Берём бокалы, огромные пипетки для проб и все вместе идём к бочкам и нержавеющим танкам. В бочках вино излишне танинное, вину в танках, на мой взгляд немного не достаёт тела. Ну, собственно, это ещё не вино, а то, из чего мне только предстоит его сделать. Сначала я глотаю всё, что попадает в рот, но это длится недолго, я быстро пьянею и начинаю выплёвывать, но уже поздно — алкоголь уже в крови. Смотрю на Пьерджорджио и губы растягиваются в улыбке. Он тоже уже хороший.
— Баста, — наконец говорит он, — вы тут продолжайте, а я должен возвращаться, а то Марко меня уволит.
Он уходит шаткой походкой.
— Как ты поедешь? — кричу ему в след.
Он не останавливается и только нетрезво машет рукой.
— Давай-ка, Лиза, ты тоже иди, — смотрит на меня Фабио. — Надо хорошо отдохнуть перед завтрашним днём.
Я киваю. Возвращаюсь в дом. «Да вы нарезались, ваше благородие», — говорю себе. И вот, что любопытно. Пьерджорджио назвал имя Марко, а я даже не побледнела и пульс не стал более частым. Лишь что-то неясно шевельнулось на задворках сознания. Это как лечить зуб под анестезией.
— Как под анестезией, — повторяю я вслух и падаю на кровать. Но я не засыпаю. В голове слишком много мыслей. Слишком быстро всё меняется в моей жизни в последнее время.
— Слишком быстро, — шепчут оливковые деревья за приоткрытым окном.
Я смотрю в окно, лёжа в постели, всматриваюсь в подкрадывающиеся сумерки, в шевеление ветвей, и мне кажется, что это экран, по которому проносятся мои воспоминания. Я уже почти засыпаю, как вспоминаю, что завтра одной из точек нашего маршрута будет хозяйство, которое хочет купить Марко. И мне приходит мысль, что он тоже может оказаться там.
От этой мысли я немного трезвею и уже долго не могу заснуть.
15. За вином
В восемь утра я уже сижу рядом с Фабио в его машине. Ещё утро, но уже жарко, и я подкручиваю кондиционер. Нам предстоит проехать от Рагузы до Аволы и перепробовать целое море вина.
До Рагузы ехать часа полтора. В голове немного шумит после вчерашнего — не рассчитала я силы. Сегодня всё буду сплёвывать, ни капли не проглочу. И надо пить больше воды. Я беру большую бутылку и делаю несколько глотков — Фабио забросил в машину целую упаковку перед выездом.
— Завтракала?
— Нет.
— Сейчас заедем в бар.
Я киваю. Минут через десять Фабио сворачивает на заправку в небольшом городке. Тут куча машин на парковке, и мы тоже паркуемся здесь.
— Пойдём, у Альфредо отличный кофе.
Вообще-то в Италии он везде хороший. Но если итальянец говорит, что где-то делают отличный кофе, значит это действительно что-то особенное. Заходим в бар, нас встречает сильный и очень приятный кофейный аромат. Здесь всё по-простому — витрина с выпечкой и несколько пластмассовых столиков. Все они заняты.
— Чао, Фабио! — приветствует хозяин бара.
— Чао, Альфредо, чао Симона. Как дела?
Проходим к витрине.
— Что будешь?
Я выбираю круглую булку с шишечкой, чем-то похожую на женскую грудь.
— Кофе?
Я киваю.
— Нормальный?
Опять киваю.
Фабио подходит к кассе и высыпает мелочь. Симона, яркая дама неопределённого возраста в белом чепчике из семидесятых годов, благосклонно ему улыбается. Грузный Альфредо с седой шевелюрой ставит на прилавок две чашечки эспрессо. Я показываю, что выбрала и он протягивает мне булку, а Фабио подаёт слойку с шоколадом и тут же поворачивается к следующему посетителю. Мы стоим у прилавка и завтракаем. Кофе действительно замечательный.
— В следующий раз я плачу.
Фабио делает движение чуть согнутой ладонью, как будто обмахивается. Довольно универсальный жест, который сейчас означает: «Ну, о чем ты говоришь».
После кофе и булочки я чувствую себя лучше. Мы возвращаемся в машину и едем дальше. Съехав с вулкана, вижемся по равнине. За окном неяркая зелень, кусты и много выгоревшей травы, хотя ещё только начало лета.
Вскоре появляются лимонные рощи густого изумрудного цвета, за ними тянутся холмы, покрытые кактусами. Кактусы, кактусы, кактусы…
У меня вдруг начинает звонить телефон. Это моя подруга Юлька Котович.
— Котя, — радостно кричу я, — привет!
— Привет! Лизка, поздравь меня! Я защитилась!
Юлька отучилась в Карловом университете в Праге на социолога.
— Круто! Молодчина! Празднуешь? Алло, Юля?
— Да-да, слышу.
«Вотсапп» заикается — здесь, где мы едем, сигнал плохой, связь постоянно пропадает.
— Приезжай ко мне! — говорю я.
— А ты где, ещё в Крыму?
— Нет, я на Сицилии. Вчера только прилетела.
— Ого! А долго пробудешь?
— Минимум до зимы, а может и дольше.
— О! Клёво! А у тебя там можно остановиться?
— Конечно можно, говорю же, приезжай! Сицилию посмотришь, тут еда вкусная, вино. Я тебе покажу всё. Давай! Наплаваемся. От тебя лететь часа полтора, наверное. Прилетай!
— Слушай, хочу! Мы ведь уже долго не виделись. Я соскучилась.
— Я тоже соскучилась.
— Ладно, сейчас поищу билеты. Интересно, есть от нас прямой рейс? Я как раз буду свободна две недели, правда не прямо сейчас, надо ещё кое-какие дела доделать… Я посмотрю, а потом тебе перезвоню, ладно?
Фабио сворачивает на совершенно пустую грунтовую дорожку с ямами, кочками, ухабами и колдобинами. Здесь это нормально. Начинаются виноградники. Едем, едем, едем и упираемся в сарай. Всё открыто, внутри не очень чисто, ящики, пластиковые бочки, шланги, металлические танки. Никого нет. Фабио несколько раз звонит по телефону. Нет ответа. Наконец он дозванивается и минут через десять приезжает старый пикап. Из него выходит всклокоченный дед со злым лицом, крючковатым носом и круглыми птичьими глазами. Он в грязном мешковатом комбинезоне. Мы здороваемся и жмём руки.
— Синьор Моретто, мы бы хотели попробовать. — говорит Фабио.
