- Что? Что еще случилось? Говорите, ничего не утаивайте, – я погладила ее руку, тетя Лена смотрела на меня настороженно.
- Прости меня… я так виновата перед тобой… Понимаешь, Митя вчера сказал, что вещи твои не отдали тебе, ну я решила помочь… и вот… - она замолчала, на глазах женщины блеснули слезы. У меня недобро сжалось сердце. Что еще могло произойти?
- Что случилось?
- Боюсь ты осталась без всего… Я рано утром подошла к банкиру и попросила разрешения забрать все. Он приказал принести твои вещи во двор. Ну, думаю, сейчас я Павлушке позвоню, чтоб отвез к нам… Во дворе мусор жгли, бумаги какие-то, личные вещи твоих родителей. Сироткин подошел и покидал все твои сумки в огонь… и даже ноутбук… Тимур кинулся спасать твое добро, но его скрутили. Он вырвался, чуть не сцепился с банкиром… боюсь его теперь уволят…
Я ошарашенно уставилась на Елену Васильевну. Что происходит? Почему? Что я сделала этому банкиру? А как я теперь докажу, что Султан мой? И фотографии моих родителей! У меня не осталось ничего на память о них? Карточка с деньгами, которые оставил мой отец, документы, мои курсовые и книги по учебе?
- Ева, Евушка! Не расстраивайся так, побелела прям…
- Почему? Зачем он сделал это? – я вцепилась в столешницу, пытаясь пережить еще одно потрясение. – Что я ему сделала? А Султан, как теперь…
- Я не знаю, он только дико смеялся, кричал, что изничтожит все Шатиловское отрепье на корню… так что не ходи больше туда, нету там ничего.
- Есть! Там мой конь! Я не оставлю его там! – я стала рассеянно помешивать подтаявшее мороженое, аппетит совсем пропал.
- Если банкир не продаст Султана… или еще чего похуже…
- Зачем продаст?
- Сбесился твой конь, не подпускает никого, кроме Мити моего, пинается, на дыбы встает. Новый хозяин велел его кормить лучше, чистить, чтоб блестел, видно к продаже готовит. Сказал, чтоб за десять дней Митя ему товарный вид придал. Так что не собирается он его у себя оставлять. Вот такие дела…
Да, дела! Я уж думала, что хуже некуда. Ладно, паспорт случайно со мной остался. И у меня меньше десяти дней, чтобы вырвать своего любимого коня из лап негодяя. Я ни за что не оставлю его в беде, мы с Султаном одно целое, я не дам продать его… я украду его, если по-другому не получится. А завтра все-таки попытаюсь поговорить с Сироткиным, и пусть Тимур даже не пытается отговорить меня не соваться в осиное гнездо. Пришло время поворошить там палкой хорошенько!
Попрощавшись с Еленой Васильевной, я прикупила продукты и вернулась в квартиру Тимура. Замесила тесто на курник, поставила вариться мясо на борщ, прибралась в квартире, даже вымыла окно. Снова переоделась в футболку друга, выстирала свою единственную одежду – черную водолазку и брюки, нижнее белье. Потом долго возилась с ужином, поставила в духовку курник так, чтоб он был готов к приходу Тимоши. Готовый уже борщ укутала пледом, настаиваться. Устала даже.
23.
Присела на диван, снова, как утром внимание привлек ноутбук. Соблазн был так велик, но я не смогла без разрешения включить его. По телевизору показывали хиты, попавшие в десятку лучших. Вдруг послышалась любимая песня моей мамы, она всегда напевала ее. Пели дуэт «Не пара», песня называется «Милая».
Я слушала как завороженная, не в силах даже пошевелиться, даже смахнуть слезы, катившиеся по моим щекам. Мамочка, мамочка моя! Я никогда больше не увижу тебя, даже ни одной фотографии не осталось на память… и папу тоже… только в памяти моей вы остались…
Песня закончилась, но не закончились слезы, рыдания душили меня, душа болела невыносимо. Я повалилась на подушки и разрыдалась. Даже не слышала, как открылась входная дверь и в комнату вошел Тимур, только почувствовала, как он поднял меня с подушек и крепко прижал к себе.
- Ну, ну! Ты чего? Тише, моя девочка! Что случилось? – он отодвинул меня, вытирая слезы, смотрел в глаза.
- Песня… песня… мамина… любимая… Тимоша, этот гад не оставил мне ничего, все сжег… даже ни одной фотографии не оставил,… будь он проклят, сволочь он… ни одного снимка… - рыдала я на груди у друга. Тимур зашуршал пакетом и положил что-то тяжелое мне на колени.
- Смотри Ева! Не плачь, посмотри, что я тебе принес!
Я посмотрела на вещь и не поверила своим глазам. У меня на коленях лежал наш семейный фотоальбом!
- Как? Как тебе удалось спасти его? – я, все еще не веря листала картонные листки, перебирая отдельные фотографии. Такое счастье обуяло меня, будто исполнилась моя самая заветная мечта. Всхлипывая, но теперь уже от радости я кинулась парню на шею, прижалась щекой к его щеке. – Тимоша, я люблю тебя! Ты мой волшебник!
Тут до меня дошло, что я ляпнула на радостях, и что подумает Тимур. На смену радости пришло смущение. Я отодвинулась от него и, уставившись на пуговицу на белой рубашке начала оправдываться.
- То есть… я хотела сказать спасибо, а не… извини, вырвалось как-то… я имела ввиду…
- Все правильно ты сказала, ты имела в виду, что любишь меня как друга, – смеясь, подсказал Тимур. – Я понял. И рад, что осчастливил тебя. Все, перестань плакать. А что у нас так вкусно пахнет из кухни? Я голоден, как волк!
- Ой! Курник! Совсем забыла, выключать пора уже… - я подхватилась с дивана и почти бегом кинулась в кухню. Хорошо не подгорел! Я вытащила курник из духовки, поставила на стол, накрыла чистым полотенцем.
- Хозяюшка моя! – послышалось от двери. Я обернулась, в проеме стоял Тимур, улыбаясь, глядел на меня. Невольно залюбовалась им, такой красавец в черном костюме, в белой, правда грязной почему-то, рубашке. – А я хотел тебя в кафешку на ужин пригласить, дома-то нечего поесть. Было.
- Зачем в кафешку? Я борщ сварила, курник вот… умывайся, кормить тебя буду, – тут я увидела ссадину на его брови, подошла к нему, протянула руку:
– Это что? Тебя били? Больно?
Тимур поймал мою руку и прижал ее к своим губам. Вмиг стал серьезен, глаза потемнели и его взгляд устремился к моим губам. Я поняла, что сейчас случится, могла бы оттолкнуть его, но не захотела. И получила свой первый поцелуй, такой прекрасный, нежный и сладкий…
- Прости… не удержался. Ты такая нежная и домашняя… - прошептал Тимур, все еще обнимая меня.
- Ладно… не извиняйся, это просто дружеский поцелуй. Иди уже, переоденься и умойся, а то будто в мусорке рылся, – засмеялась я.
- Ты не далека от истины. Откуда думаешь я вытащил альбом?
У меня сразу пропало настроение. Да-а, вся моя жизнь полетела в мусорку…
- Ну чего опять загрустила? Все хорошо будет! – Тимур прижал меня к себе, и я обняла его с удовольствием. Мне подумалось, что нет ничего плохого в том, чтобы попробовать все, что испытывает женщина к мужчине. Первый поцелуй, объятия, нежность и страсть… откровенные ласки, слияние тел… испытать хотя бы раз в жизни, а потом я пойду своей дорогой, он своей, я не собираюсь обременять парня, привязываться к нему на всю жизнь. Один раз только.
24.
За ужином Тимур рассказал про свой прошедший день, я ему про свой. Он сожалел, что не смог отвоевать мои вещи, я успокаивала его. Мой борщ и курник так понравились моему другу, что он не переставая расхваливал меня, будто я приготовила что-то грандиозное.
- Вот такие дела… значит, я заказываю билеты? Ты как предпочитаешь, на самолете или на поезде ехать? – он сидел напротив меня, в черной майке-борцовке, которая шла ему просто удивительно, я рассеянно блуждала взглядом по его сильным красивым плечам, не замечая, что Тимур наблюдает за мной.
- Какие билеты? Я не собираюсь никуда ехать! Ты уезжай, у тебя своя жизнь…
- Ева, тебя ничего здесь уже не держит! И я тебя не брошу, никуда не уеду!
- Ошибаешься! У меня чуть больше недели, чтоб придумать как выручить Султана. И куда я поеду, у меня нет денег на лечение, карточка сожжена, я нищая, Тимур, и я не дура, знаю, что лечение и реабилитация бешеных денег стоит.
