Александр на деловых переговорах.
О как! А сейчас он скажет, что, возможно, Митюшка его сын и он имеет право с ним видеться? Да фигушки!
Пусть ищет другую обманутую дуру. Которую соблазнил, обрюхатил, а через энное время явился, чтобы снять сливки общения с ребенком. Со мной этот номер не пройдет.
– Послушайте, Александр Станиславович. Вы – мой начальник! Я – ваша подчиненная, как сегодня выяснилось. Вчера вечером я несколько эм… погорячилась с палкой, поэтому мы находились в вашем доме. Но я категорически против того, чтобы вы общались с моим ребенком. Тем более, в мое отсутствие. Моему сыну всего восемь лет! И он еще не очень понимает, как следует вести себя в незнакомом городе, где оказался впервые. Не стоит пользоваться детской наивностью. Если вам нужно общество детей, вы можете поехать в сиротский приют, заняться благотворительностью.
Не знаю, что такое я несла и зачем так нагло врала про возраст сына. Митюшка аж глаза округлил. Но спорить не стал. Он уже давно понял – если мама в таком ударе, лучше ей не перечить, только хуже будет.
Конечно, я никогда серьезно ребенка не наказывала, и вообще мы жили душа в душу. Но Митюшка четко знал границы и понимал, когда не стоит со мной спорить.
Вот и сейчас он присмирел и с быстрой фразой «Мамочка, не волнуйся, я все понял», шмыгнул в дверь, ведя на поводке собаку.
Орлов вздохнул, отмахнулся, и произнес каким-то странно-расстроенным, почти обреченным тоном:
– Наверное, я не прав. Извините, Ульяна. Это ваш сын и ваша жизнь. Я к ней не имею никакого отношения.
С этими словами он крутанулся на пятках и двинулся прочь. А я плотно захлопнула дверь калитки и выдохнула.
Разговор оставил горчинку на языке, потому что мы с Орловым окончательно разошлись как в море корабли. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Но, вероятно, это к лучшему. У нас нет ничего общего. И не стоит строить иллюзий. Однажды эти иллюзии уже вышли мне боком.
Ульяна
Я ворвалась в дом ошарашенная. Растерянная и обессиленная.
Орлов ведь не просто так раскручивал Митю на информацию обо мне, задавал ему вопросы. Хватило того, что я успела услышать, и я боялась даже расспрашивать сына, что наговорил ему этот подлец.
Он все знает, все понял. И отберет моего ребенка, как только сможет доказать, что Митюшка – его сын. Возьмет анализ на определение сходства ДНК. Что там, кроме крови подходит? Волосы? Ногти?
Плевать! Я не позволю ему отобрать моего родного человечка. Я уже не та наивная девчонка, какой была в девятнадцать.
Жизнь научила отстаивать свое.
Какое-то время я провела на диване, глядя в потолок, пока вокруг носилась довольная Марси. Собакам ведь невдомек, о чем думают люди.
Митюшка уже переоделся, но в моей комнате принципиально не показывался. Боялся, что я буду злиться на него, поэтому сам отправился делать уроки. Нет, я никогда не наказывала его и даже голос редко повышала, просто сынишка не любил, когда я доходила до такого состояния.
Как же невовремя я приехала в этот город!
Почему Орлов именно сейчас вернулся? Ни годом раньше, ни годом позже.
Именно сейчас, когда я вынуждена здесь оставаться, ведь ездить туда-сюда за несколько сотен километров – невеликое удовольствие. Да и с прежней работы я как раз уволилась.
Нет, он не получит моего мальчика ни за что на свете! Пусть он хоть трижды миллионер, владелец заводов, газет, пароходов! Я не позволю просто так взять и вмешаться в мою жизнь.
Он ведь помнит меня, раз стал подозревать, что это его сын. А мне даже не сказал ничего о той ночи, не извинился за то, что не искал меня. Потому что у него на уме потом были одни лишь деньги и шикарная жизнь. Ему невдомек, что я пахала как «папа Карло» на трех работах, чтобы прокормить себя и сына, а еще оплатить съемное жилье и учебу.
Мысль пришла неожиданно. Нужно уехать отсюда на время, вернуться домой, где моему ребенку ничего не будет угрожать. А с судом как-нибудь разберусь, найду адвоката, в конце концов. Заработаю. Если что – приеду потом, уже одна. Спрячу ребенка.
В состоянии стресса я не думала о том, сколько проблем снова на меня навалится в связи с отъездом. Увольнение, перевод Митюшки в прежнюю школу. В висках пульсировала кровь, а перед глазами стояла цель – скрыться как можно дальше от Орлова.
Стук сердца в ушах словно отсчитывал минуты, которые у меня остались, чтобы скрыться.
Я вытащила из шкафа чемодан и принялась бросать в него свои вещи, не перебирая и не рассматривая. Потом ворвалась в комнату сына и остановилась, глядя на растерянного мальчугана, который явно не понимал, что происходит с мамой.
Я присела на колени рядом с письменным столом, схватила его за руку, заглянула в голубые глаза.
– Митюша, нам нужно уехать. Срочно!
– Но куда, мам? Мне ведь утром в школу! – Он вообще не понимал, о чем я ему говорю.
– Мы вернемся в нашу квартиру – и все будет как прежде. Только не переживай.
Конечно, после того, как мама вдруг словно с цепи сорвалась, эти слова прозвучали слишком глупо. Но сын неожиданно поднялся и обнял меня за плечи.
– Мама, если хочешь – давай уедем. Но как же бабушка Зина? Ей мы скажем?
– Я что-нибудь придумаю, – стиснула я его в объятиях.
Черт! Куда же положила сумку? Ах, вот она. И документы на месте.
– Куда ж вы на ночь глядя-то собрались? Пожалей хоть дитенка! Темно на улице, – причитала вслед Зинаида Ивановна, когда я сообщила ей о своем решении. – Уж если хочешь уехать, то дождалась бы утра.
Утра… Утром может быть слишком поздно. Мало ли, что этот тип придумает за ночь, раз уже вошел во вкус.
Через несколько минут мы вышли и сели в машину, положив вещи на заднее сиденье и в багажник. Рядом запрыгнула Марси, виляя хвостом, будто мы ехали с ней на прогулку.
Я отдышалась, завела мотор и выжала педаль газа.
Впереди горели фонари, бликами освещая дорогу. Ветер нес по асфальту сухие листья.
Где-то по обочине с фликерами шагали одинокие пешеходы, не подозревающие, какая драма вдруг развернулась в моей жизни.
Немногочисленные машины подмигивали фарами.
Я проехала всю нашу улицу и свернула мимо парка, стараясь не отвлекаться от
