Подошла очередь Оли, она скрылась в смотровой буквально на пару минут, потом пошла Таня, а на место Оли к Мухину позвали женщину лет сорока с перебинтованным носом. Таня вышла почти сразу, настала моя очередь.
ГЛАВА 7
ГЛАВА 7
В этой смотровой было два кресла для пациентов, на одном из них сидела женщина с уже не перевязанным, но кровоточащим носом, напротив нее расположился заведующий Мухин, что-то объяснял молодому парню, стоящему за его спиной, попутно ковыряясь в носу женщины. Второе кресло было свободным, важный Коршун, восседая напротив пустующего места, пригласил меня на осмотр. Я скромно присела на стул, поздоровалась еще раз, он ответил мне кивком головы и попросил повернуться левым ухом. Ясно, обойдемся без долгих разговоров. Хотя я на них уже и не надеялась, к тому же решила для себя, что навязываться доктору больше не стану. Плевать, судьба он моя, или нет, у Коршуна-то уже, видимо есть своя судьба.
Он отлепил пластырь от моего страдальческого уха, щекоча меня своим дыханием, на которое я старательно пыталась не обращать внимание и унять свое колотящееся из-за его присутствия сердце. Потом доктор достал из своих устрашающих инструментов металлическую тонкую спицу в форме трубочки, а суетящаяся рядом молодая медсестра подтащила к нам большой аппарат, похожий… даже не знаю, на что, но штуку включили, и я поняла, что это и есть тот самый «пылесос». Я задышала чаще, ох, не к добру эта хренотень так работает!
- Вы мне мозг сейчас через уши высасывать будете? – я спросила это на полном серьезе, меня правда это очень волновало, а они (Коршун, Мухин, его стажер и медсестра) дружно покатились со смеху, я даже обиделась немного. Ничего смешного не вижу. Только вот тетке на соседнем кресле было не смешно, как и мне. Она держала перед собой небольшой таз, а из ее носа стекала кровь. Зрелище той еще красоты. Мне стало еще страшнее, я поежилась и отвела глаза.
- Заинька, расслабься, больно не будет, - ласково проворковал Коршун. Надо же, я все еще «заинька». – И мозг твой на месте останется, не переживай.
- Что это? – я замерла, потому что спица уже что-то высасывала из моего уха. Кстати, больно действительно не было, только непривычно громко. Будто мне фен в ухо затолкали и включили его там. И еще эти хлюпающие звуки… из меня явно что-то вытекало.
- Я сказал, расслабься, - негромко, но твердо повторил Коршун.
- Да не могу я! – жалобно призналась я. – Что вы там делаете?!
А потом тетке, сидящей рядом, стало плохо, и это отвлекло меня от собственного страха. Мухин засуетился, стажер растерялся (классный из него пока выходит доктор), медсестра унеслась в другой угол смотровой за нашатырем. А Коршун невозмутимо продолжал свое мерзкое дельце.
- Надя! А ну глаза открыла! – рявкнул Мухин на пациентку, хлопая ее по щекам. Вот я бы после такого приказа точно послушалась, такой голос командный! Понятно теперь, чего его медсестры опасаются. Треснет еще. Наде же вот сейчас достается! Меня Коршун нежно хлопал по щечкам, а этот прямо хлестает беднягу от души!
- Поворачивайся, заинька, - я даже не заметила, как «пылесос» перестал работать, так увлеклась спасением Нади. – Давай, другое ушко посмотрим, - поторопил Коршун.
Пришлось повернуться, и больше мне спасательную операцию по возвращению Нади в нашу скромную компанию было не видно. И не слышно, потому что «пылесос» загудел в моем ухе вновь. Ладонь Коршуна мягко легла на мое плечо, немного надавила.
- Успокойся. Будешь сжиматься – дольше буду возиться. Расслабься, заинька, и получай удовольствие! – черт, вот он прикалывается надо мной, а я ведь воспринимаю его слова совсем в другом смысле! Зато так, кстати, «пылесос» переносится легче.
- Я стараюсь, - прошептала я. Неа, вру. Нагло. Не стараюсь, потому что успокоиться, когда в ухе жужжит страшная спица, в любом случае не выйдет.
Наконец, пытка кончилась, я выдохнула с явным облегчением. Меня даже снова повернули лицом к соседнему креслу. Там Надя уже пришла в себя (еще бы она этого не сделала!), кровь у нее прекратилась, но женщина все еще держала перед собой тазик, на всякий случай.
- Настя! – рявкнул Коршун мне прямо в ухо, копошась в нем. Я аж подскочила от неожиданности. Настя? А, так зовут медсестру, потому что она оказалась рядом с нами и вопросительно взглянула на моего доктора. – Мазь, Настя! Че ты вылупилась?! Где?! – боже, да он сама любезность! Вот правильно я думаю – человеку обязательно нужно спать, чтобы хоть немного любить окружающих. Хотя бы раз в день. А Коршун тут со вчерашнего утра торчит.
- Ой! Не принесла из той смотровой! – она испуганно глянула на Коршуна, потом на Мухина и бросилась на выход. Ну ладно, молоденькая она, чего так орать на девчонку?
- Подождем, - вздохнул Коршун, откидываясь на спинку своего стула.
Я, чтобы не смотреть на него, постаралась переключить свое внимание на Надю, Мухина и стажера, чувствуя на себе пристальный орлиный взгляд. Ну вот зачем он так на меня смотрит?!
Мухин тем временем рассказывал стажеру о Надиных проблемах.
- Смотри, вот место, где находилась надчелюстная киста, вот – в носовой пазухе, - говорил он, копошась в носу пациентки. Я сидела, не понимая, как там вообще можно что-то углядеть, а Надя, кажется, пребывала в шоке от страха. Хлопала глазами, замерев.
- Мне бы еще глянуть, как над челюстью выглядела, не видел так, вживую, - мечтательно вздохнул молодой начинающий врач.
- Так я тебе сейчас на трупе покажу! – радостно пообещал ему учитель. Глаза Нади в ужасе расширились. – Да не на твоем, Надь! – успокаивающе махнул рукой Мухин. Но пациентке от этого легче не стало, ее глаза округлились больше. – В смысле, не ты умрешь! – исправился Мухин, замечая ее реакцию.
Коршун издал смешок, Надя выдохнула, а стажер был просто счастлив.
- Вы умеете подбодрить! – заметила я.
Заведующий расплылся в улыбке.
- Годы практики! – он подал Наде салфетку и отобрал у нее тазик. – Все, не буду тебя сегодня больше мучить! Свободна!
Женщина спорить не стала, вскочила и поспешила слинять, пока доктор не передумал. А мы все так и сидели. Коршун пялился на меня, я – на Мухина.
- Что, всех посмотрел? – обрадовался заведующий, так как после Нади никто не вошел. Если там кто и был – Надя точно советовала им бежать, не оглядываясь.
Где Настя?!
- Ну что, Вадим Николаевич, тогда в морг?! – кому-то не терпелось скорее глянуть на обещанную кисту. Они ненормальные, точно. Нельзя так желать этого, не имея психических расстройств.
Я сморщилась, гоня прочь картинки, возникающие в голове. Заведующий и его стажер покинули смотровую, возникла неловкая тишина.
- Ладно, иди пока, на кушетку присядь, - решил Коршун. – Заходите, кто там следующий?! – крикнул он, когда я пересела.
К нам присоединилась женщина лет тридцати с небольшим. Уселась напротив Коршуна, со страхом на него посмотрела.
- Да не бойтесь, чистить не буду, - устало пообещал он. Взял новую спицу с бинтом на кончике, обмакнул в какую-то банку с жидкостью и засунул все это богатство в нос новой пациентке. Ту затрясло.
- Только не промахнитесь! – взмолилась она.
- Я обычно так и делаю! – съязвил доктор.
- Господи, как страшно! – причитала женщина.
- А вы думаете, мне не страшно у людей в голове ковыряться?! Только с нашатырем и хожу! Боюсь жутко! – пошутил Коршун. Я хихикнула, а женщина – нет. Ну, ее право, а мне шутка понравилась. Ну, или тот, кто ее сказал. Доктор закончил экзекуцию. – Позови следующего, - попросил он убегающую из смотровой женщину. – Настю, кажись, черти унесли!
На место пациента плюхнулась молодая цыганочка.
- Чья? – коротко спросил Коршун. Если сегодня у кого-то выходной – он, как дежурный, смотрит и чужих пациентов.
- Гаврилюк, - тихо ответила она.
- А ты?
- А я Зенцова.
Коршун стал искать историю болезни цыганочки.
- Угу, вижу. Давай носик.
