позволить себе представить, как он делает то же самое, но уже голышом… Нет, это очень-очень неправильно — разрешать своему воображению поплыть в таком направлении…
Ну, а с другой стороны, во-первых, никто не знает, что происходит у меня в голове, во-вторых, мое воображение никогда мне особенно и не было подконтрольно, так что, чего уж тут поделаешь. И в последних. Полина, вспомни, зачем ты сюда приехала! Хватит быть трусихой, отказывающей себе в удовольствии. Вот, посмотри на Ланку. Они с этим Каспером ведут себя реально как два перманентно озабоченных кролика, и ничего!
В том смысле, разве подруга хоть слово говорила о чувствах, совместном будущем, каких-то реальных отношениях? Не заикалась даже! Просто милуются вовсю без оглядки на потом и окружающих, получая максимум удовольствия в процессе. А я? Взираю со стороны с унылой физиономией. Хватит! Надо хоть с чего-то начать.
Не дожидаясь возвращения Марка с листьями, я поднялась и сдернула с себя его мокрую рубашку.
— Ох ты ж-ж… — выдохнул он где-то прямо за моей спиной, и я таки не сдержала порыва прикрыться хоть одной рукой.
Скосив глаза на него, сунула ему льняную ткань.
— А я-то думал, мне придется еще какое-то время тебя поубеждать, речь с железными аргументами готовил о возможном вреде здоровью.
Мое тело покрылось мурашками, и не только от того, что прохладный воздух омыл с ног до головы. Пристальный взгляд Марка ощущался ничуть не менее отчетливо, чем реальное прикосновение легкого ветерка.
— Я же не настолько глупая, чтобы предпочесть скромность здоровью, — огрызнулась я.
— Давай ближе к огню, но только осторожно. Могут искры выстреливать.
— Эй, а листья мои где?
— Прямо сейчас испытываю острое желание соврать, что не нашел ни одного, ибо прикрывать такое — чисто кощунство. Но вот, держи. Обещал, так обещал.
Он сунул мне два продолговатых зеленых кусочка, еле-еле прикрыться, прошел мимо, и, как бы я там ни пыталась коситься в сторону, но не заметить, эм-м-м… так сказать, изменение его общего настроя не смогла. Потому как долбаный индикатор этого самого состояния демонстрировал его чрезвычайно очевидно, а бесстыжий носитель этого самого индикатора и не думал скрыть от меня это хоть как-то, пусть тем же фиговым листом. Хотя какой там лист, тем более фиговый! Это вам не античные статуи в Эрмитаже. Они, конечно, может, и эталоны мужского совершенства, но «капитан Голый Зад» прямо сейчас посрамил их в моих глазах с легкостью. И не только тем, что, будь он на месте статуй, храм искусства превратился бы в средоточие разврата. Представляю очереди из желающих насладится созерцанием дам. И не только. Ну что тут поделаешь, если на Марка, каким бы он там ни был, по моему мнению, внутри, было непреодолимо приятно смотреть снаружи. Что-то такое в нем было, не только в самом факте наготы, являющей потрясающее тело, гладкую, излюбленную повсюду жарким солнцем кожу, на которой сейчас блуждали отблески огня, словно дразнясь подчеркивая рельефы, что заставляло смотреть меня. С горящими от смущения щеками, стоило наткнуться глазами на доказательство его возбуждения и прямых ответных взглядов, которые не лгали мне о его желаниях относительно меня, но смотреть. Потому что Марк был настолько… скажем так, естественен в каждом своем несуетливом жесте, словно нет ничего такого в том, что все это он делает в костюме Адама. Он не рисовался, но и не прятался, не выпячивал то, что и так уж выпятилось, ничего не делал нарочито, как будто и так осознавал, что мне глаз не отвести от него. Он просто позволял мне видеть без всяких вуалей, что испытывает влечение ко мне, и давал понять, что знает о наличии ответного, и для этого ему не нужно прыгать тут чокнутым павианом или домогаться внаглую. Вел себя как человек, что и так понимает, что все будет. В свое время.
На мгновение я озлилась на эту его самоуверенность, но потом поняла, что дело не в том, что она есть у него, а в том, что ее нет у меня. Ему вот комфортно так, никаких проблем. И дело не в физическом совершенстве, его отсутствии, в наглядности наличия его сексуального интереса или моей возможности скрывать свой просто в силу различия физиологии. Дело не в теле вообще, а в голове. И в моей голове как раз неожиданно родилось понимание, насколько же это по-дурацки с моей стороны — стоять, придерживая эти идиотские листья, и при этом пялиться на голого мужчину напротив. И еще более глупо читать себе нотации и приказывать раз за разом прекратить его рассматривать, если мне это приятно.
Мне нравится смотреть на него!
Нравится!
От этого мое собственное тело грелось изнутри куда как быстрее, чем от пламени костра. Внизу живота мягко потягивало, в груди сжималось и одновременно как будто становилось свободнее, легче. И я не настолько неопытна, чтобы не распознать знаков. Я его хочу. На самом деле хотела и тогда в баре. Да, на уровне, близком к полнейшему примитиву, но отрицать это нечестно. Хочу! И осознание этого доставляет мне потихоньку растущее удовольствие. Но я зачем-то мешаю сама себе. Запрещаю. На кой?
— Как бы пошло ни прозвучало, но костром нам всю ночь не обогреться. И да, я буквально слышу сейчас, как работает твоя головка над вопросом, как далеко ты готова зайти. И у меня есть на него ответ.
— В самом деле?
— Да. Сегодня мы можем себе позволить только крепкий сон в обнимку.
— Вряд ли я смогу уснуть в подобной обстановке.
— Поверь, я знаю способы сделать так, что будешь спать, как младенец.
— Хм… сделаешь мне расслабляющий массаж?
— В определенном смысле.
— Черт, не совсем даже верю, что спрашиваю об этом, но можно поподробнее?
Марк, порочно усмехнувшись, воткнул в песок рогатину с моей рубашкой, которую удерживал поближе к огню, и продемонстрировал свои руки с растопыренными пальцами, а потом медленно, так, чтобы я не пропустила ничего, обвел большим пальцем контур рта.
— Мои безотказные инструменты. Ну или седативные средства. Как тебе угодно.
Если я думала раньше, что внутри все сжимается и подогревается, то теперь ощутила совсем новый уровень этого.
— Эм-м-м… знаешь…
— Тебе вовсе не обязательно это комментировать, проще, когда идет само собой.
— Я не о том… второе точно нет. Не мое как-то, — чуть не шепотом сказала, давясь смущением.
Светлые брови Марк поползли вверх.
— Погоди-ка. Я правильно понимаю, что ты противница орального секса?
— Не то чтобы противница, но не мое, говорю же.
Мама, роди меня обратно! Я правда сейчас
