трясущуюся рядом невесту, усилием воли подавляя порыв послать всё к чёртям. И в первую очередь деда с его завещанием. Правда, здесь я чуток припозднился – старый плут наверняка уже выбил себе тёплое местечко средь их рогатой знати.
Ну а чего я хотел? Чтоб в двадцать унаследовать собственный домище и неплохой стартовый капитал, мало родиться в богатой семье. Нужно еще доказать свою благонадёжность. Понять бы ещё, каким боком та связана с шуганной девчонкой, которую я весь день впустую пытаюсь к себе расположить. Как бы её саму вместо чести не вынесли. Ногами вперёд.
Прежде чем сесть за стол, нас благословляют иконой и хлебом. Сначала моя сторона, затем её. Так как торжество только с виду кажется беззаботным и разбитным, а на деле каждый в нём играет строго отведённую роль, сразу после этого на "сцену" выходит тесть. Его задача проста – трижды обвести нас вокруг праздничного стола. В данном случае – вокруг целых трёх: отдельный для мужчин, такой же, напротив – для женщин и, поменьше, за которым будем сидеть мы с Радой да наши друзья.
Из-за спешки отца пришлось ужать положенные полноценной свадьбе три дня в один единственный вечер, и я всё больше склоняюсь к мысли, что радость моя оказалась поспешной. Никогда ещё не видел, чтоб так дотошно соблюдались традиции. Тут как бы самому не взвыть.
Иду рядом с тестем, как барашек на закалывание. Он довольно светит дёснами, звеня маленькими бутылочками коньяка, привязанными к берёзовой ветке. Там же болтаются шоколадки и пару крупных купюр. Закусить-утереться, в принципе всё логично. Но меня больше интересует нетвёрдая походка его дочурки – того и гляди в обморок шлёпнется. Пить-то она толком не пила – брезгует, шарахается. Хотел как лучше: чтоб привыкла ко мне, расслабилась, не зверь же я, чтоб силой брать, а видимо придётся.
Аж зубы сводит, как подумаю.
И не успокоить никак: разговаривать нельзя, прикасаться нельзя, даже танцевать вместе – недопустимо, а о криках "горько!" глупо даже мечтать. Скорее бы уже отмучится, тошнит от всего этого.
А дальше пляски, тосты, пляски, снова пляски... От которых раскалывается череп, хотя я второй час стою в стороне в тесном кругу друзей, и мой удручающий статус жениха выдаёт лишь соцветие белой фрезии, пришпиленное к левому лацкану пиджака.
Наши свадьбы играются для невесты и её родственников, я здесь так – мимо крокодил, поэтому вовсю пользуюсь данной привилегией, пока Рада отдувается, танцуя с каждым из присутствующих. Со всеми, кроме меня. А жаль, медлячок нам бы не помешал, но так повелось, что танцуют у нас семьями. Первой свадьбу открыла моя родня и далее по списку, пока не засветились все гости. Затем очередь "выходить на круг" настала для неженатых парней, а следом и девицы на выданье себя показали.
Чужая свадьба для них едва ли не единственный способ знакомства. Ну не ходят наши девушки на дискотеки и свидания! Кому они потом потасканные нужны?
"Битую" задаром никто не возьмёт. А если возьмёт, то покрывая чужой грех, запятнает позором весь свой род. Репутация в наших кругах штука настолько хрупкая, насколько и неоспоримая, слишком многое зависит от личного статуса. С цыганом, потерявшим своё положение внутри клана, никто не станет вести серьёзных дел, что с учётом нашей сплочённости равнозначно финансовому краху. Доброе имя создаётся поколениями, а вот развеяться может по щелчку. Ради чего так подставляться? Девушек море.
– Давай, Драгош, скоро твой выход, – отвлекает меня от муторных мыслей младший брат.
Глянув ему за спину, невольно хмурюсь. Каким-то макаром я умудрился пропустить завершение плясок. С Рады успели снять фату, посадили на стул и под многозначительное перешёптывание гостей начали расплетать толстую косу, с продетой в неё красной лентой – знак того, что девушка больше не свободна.
А у меня в груди происходит что-то непонятное: зачинается странное тепло, похожее на гордость, но не она – скорее страх, топкий незнакомый, и эта нелепица дико напрягает. Охота сбежать подальше. Так далеко, чтобы внутренние датчики перестали сбоить, будто компас в мёртвой зоне. Впав в какое-то тягостное, гнетущее оцепенение, я смотрю, как по бледным щекам Рады градом стекают слёзы, а затем взгляд её пересекается с моим и больше не отпускает.
Это ж как нужно ненавидеть, чтоб так смотреть? Будто я тварь последняя.
За что?
Рада
Вот и настал "час икс". Дари расправляет мне волосы после чего, за неимением младшего брата, отдаёт ленту двоюродному племяннику, чтобы тот в свою очередь продал её самому щедрому гостю. Минуты достаточно чтобы парнишку поглотила толпа галдящих покупателей – скупиться на свадьбе у нас зазорно. И только Драгош не шелохнётся, стоит истуканом, одни глаза кофейные сверкают на каменном лице, одновременно зло и затравленно.
Господи, как же мне страшно!
– Рада, родная, ну не трясись ты так, – тихий голос Дари доносится как сквозь вату. – Не так всё и ужасно. Не зря говорят, ещё ни одна невеста от этого не умирала.
– А ещё говорят, что Драгош привез с юга своих любимчиков – двух питбулей. Бешеные псины, вся шкура в рубцах и шрамах, – сахарный голос Зары не оставляет сомнений, что продолжения лучше не знать, но слух ведь не переключишь как обычный тумблер. – Наверняка боевые. Я вот гадаю, когда он поймёт, с кем связался, то скормит им тебя живьём или по частям?
Придушить бы её, да я всё смотрю на приближающегося жениха, и колотит всю как кролика перед забоем. С ним три старейшие и уважаемые женщины наших семей – бабушки. Две из них берут меня под руки, а третья следом, рядом с чурбаном этим бесчувственным ковыляет.
Ленту кому-то продали, я пропустила этот момент, следовательно пришла пора подняться в номер, чтобы доказать свою невинность. Музыка заиграла тише, голоса, растеряв беспечность, загудели приглушенным рокотом, ведь в случае обмана веселья не будет, все разойдутся. Отцу придётся возместить Золотарёвым свадебные расходы и вернуть выкуп. А всё потому, что мне не хватило ни ума, чтоб сохранить непорочность, ни силы духа сброситься с обрыва.
У дверей номера для молодожёнов Черна – мать Нанэки, протягивает корзинку. В ней, на подушке из живых цветов сложена белоснежная рубашка невесты.
– Не трясись, девочка, все через это проходят. Слушайся мужа и всё будет в порядке.
Конечно в порядке. В добровольно-принудительном.
Драгош жестом пропускает меня вперёд и сам забирает у Черны "реквизит",
