настоял на более публичном месте. Наверное, он испугался, когда мы встречались в последний раз. Трус. Я откинулся в кабине и позвонил Феликсу.
— Что случилось? — спрашивает он, как только отвечает на звонок.
— Ничего.
— Сергей, ты редко звонишь просто так.
— Я хотел спросить, что делает Ангелина.
— Мы поужинали, и я отвел ее в твою комнату.
— Мими перед дверью?
— Нет, она в гостиной, где ты ее оставил.
— Иди в гостиную и включи громкую связь.
— Я что? Твой секретарь? — огрызается он.
— Перестань ворчать и просто сделай это.
— Ладно. — Несколько мгновений тишины. — Включил.
— Мими, — говорю я в трубку и слышу, как она рявкает. — Ангелина. Охраняй!
— Она пошла наверх, — сообщает Феликс. — Ты поэтому звонил?
Нет. Я позвонил, потому что не мог перестать думать о лисичке, хотя ушел из дома едва ли час назад.
— Ей понравились вещи, которые я купил?
— А это так важно?
— Я просто спрашиваю. — Я пожимаю плечами.
— Сергей, что ты планируешь делать с девушкой? Мы не знаем ее планов. Дочь мексиканского наркобарона не часто оказывается в составе груза при перевозке наркотиков.
— Я не совсем понимаю, на что ты намекаешь.
— Да ну? Ну так давай я тебя просвещу. Помнишь Дашу?
Я застываю на месте.
— Ангелина не подсадная утка.
— Ты уверен?
— Феликс, она не агент под прикрытием. Она… слишком невинна.
— Они все кажутся невинными. Пока не пытаются перерезать тебе горло во сне. Подумай о своей покойной жене, прежде чем связываться с этой девчонкой.
— Ангелина — не Даша! — рявкаю я.
— Серега, она говорит по-русски.
Я резко выпрямляюсь.
— Что?
— Я проверил ее биографию. Она изучала языки и литературу. Специализировалась на английском и итальянском, но также посещала курсы французского и русского. Как удобно, да?
— Пф, просто совпадение. — Я прерываю звонок.
Официант подходит спросить, не хочу ли я еще чего-нибудь, но качаю головой и смотрю в сторону входа с другой стороны клуба, задумавшись. Может ли это быть просто совпадением?
В клуб входит группа мужчин. Два парня в темных костюмах идут впереди третьего, немного скрывая его из виду, и оба изучают обстановку. Шевченко и его телохранители. Похоже, он пытается сделать заявление, взяв с собой только двух человек. Обычно мерзкий ублюдок берет с собой не менее пяти человек, что не так уж удивительно, если учесть, что ему нужно несколько человек, чтобы прикрыть жирдяя, если дело дойдет до драки. Он почти такой же крупный, как Игорь, повар Романа, а достичь таких размеров весьма сложно.
Они меня замечают и идут в сторону кабинки. Только тогда я вижу девушку, которую Шевченко держит с собой. Подонок определенно любит молоденьких. Девушке на вид нет и восемнадцати.
Телохранители первыми поднимаются по двум ступенькам в кабинку и отходят в сторону. Шевченко идет следом, таща за собой бедную девушку.
— Белов. — Он кивает и садится в кресло, притягивая девушку к себе на колени.
— Ты опоздал, — говорю я, не отрывая взгляда от девушки. Я ошибся, ей нет и шестнадцати, и, судя по ее испуганному взгляду, она здесь не по своей воле.
— У меня была встреча с О'Нилом. Он хотел обсудить партнерство.
— О как? — Я откидываюсь назад и перевожу свое внимание на Шевченко, но краем глаза продолжаю следить за девушкой. — И что Лиам может предложить?
— Тот же продукт. Он сказал, что находится в середине переговоров с Диего Риверой и со следующего месяца начнет поставлять необходимое нам количество.
— Мы берем семьдесят процентов наркотиков Риверы. Лиам никак не может сравниться ни по количеству, ни по цене.
— Ну, он сказал, что скоро все изменится. — Шевченко берет бутылку виски, которую принес официант, наполняет себе стакан до краев и одним махом его опустошает. Он наливает еще одну порцию, затем кладет свою мясистую руку на обнаженное бедро девушки и сжимает его. Девушка вздрагивает и быстро сжимает ноги, но Шевченко с силой раздвигает их и начинает скользить рукой вверх, под подол ее короткого платья. Девушка зажмуривает глаза.
Я смотрю на телохранителей Шевченко, затем перевожу взгляд на бутылку ликера на столе. Должна подойти.
— Мне очень интересно послушать, как ирландцы планируют этого добиться. — Я наклоняюсь вперед, хватаю бутылку и разбиваю ее о край стола.
Девушка кричит, а телохранители достают пистолеты и поворачиваются к кабинке, но они опоздали. Я уже прижимаю разбитое горлышко от бутылки к шее Шевченко, прямо над сонной артерией.
— Положите оружие на стол, — говорю я, не отрывая глаз от испуганного лица Шевченко. Ничего не происходит.
Я бросаю взгляд на двух его людей, которые стоят на другой стороне кабинки, направив на меня пистолеты. Хватаю за руку того, кто ближе ко мне, и тяну его через стол, прикрывая себя, как раз перед тем, как другой мужчина стреляет. Парень, которого я держу, вскрикивает, когда пуля попадает ему в грудь. Я поворачиваю его руку с пистолетом в сторону стрелка и стискиваю его пальцы. Нажимаю дважды на курок, оба раза попадая парню в живот. Когда он рухнул на пол, я использую разбитую бутылку, чтобы перерезать шею мужчине, которого держу, а затем возвращаю свое внимание к Шевченко. Он все еще сидит, прижимая девушку к груди, как жертвенного агнца. Его взгляд мечется от меня, от окровавленного тела, распростертого на столе, к своему мертвому охраннику на полу.
— Мне очень не нравится, когда люди направляют на меня оружие, — заявляю я и делаю движение рукой в сторону девушки. — Иди сюда, милая.
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами от страха. По ее лицу видно, что она не горит желанием подходить, возможно, потому что с моей руки капает кровь, но потом слезает с колен Шевченко и спешит встать рядом со мной.
— Сколько тебе лет? — спрашиваю, не отрывая взгляда от сидящего в ужасе ублюдка в кабинке.
— Пятнадцать, — раздается едва слышный шепот.
Пятнадцать. Господи помилуй. Она может быть его внучкой.
— Иди наверх, — говорю сквозь стиснутые зубы. — Спроси Пашу. Он найдет кого-нибудь, кто отвезет тебя домой.
Я жду, пока она уйдет, затем подхожу к больному сукиному сыну, который откинулся на спинку кресла, как будто это ему поможет. Наклонив голову набок, я оцениваю его, затем беру пистолет со стола.
— Мне не нравятся растлители детей. — Я поднимаю пистолет и стреляю ему меж глаз его уродливой рожи.
Бросив пистолет обратно на стол, я вытираю кровь с руки краешком куртки Шевченко и поворачиваюсь, увидев официанта и уборщицу, которые трусят от страха в дальнем углу клуба и с ужасом смотрят на меня.
— Паша здесь? — спрашиваю я.
Уборщица пытается сделать
