ты поцелуешь меня, я ударю тебя и испорчу твое миленькое личико.
Я смеюсь:
— Я не миленький.
— Ты выглядишь как чертова модель, и ты это знаешь.
— Неважно, — я закатываю глаза, глядя на нее. — Я не миленький. Это то, что ты можешь сказать о женщине.
Она прикасается своим плечом к моему:
— Отлично, ты горячий. Так лучше?
— Ты не должна была говорить такие вещи после того, как сказала мне не целовать тебя.
Я смотрю ей за спину, вижу, что вода поднимается слишком высоко, и встаю с края ванной. Когда я наклоняюсь над ней, чтобы выключить воду, моя рука касается ее груди.
— Дин, — шипит она.
— Это был несчастный случай, — выплевываю я в ответ. — Если бы я хотел тебя пощупать, я бы просто сделал это.
Она смеется, потому что знает, что это правда. Иногда я ничего не могу с собой поделать. Хотя секс с Кэт и редок, бывают моменты, когда мне нужно быть с ней. Я знаю, что это чувство взаимно, даже если она пытается скрыть это от меня. Кэт слишком сильно беспокоится о своих братьях и о том, что они подумают о нас.
Я хотел бы, чтобы мы могли признаться им во всем и выложить это в открытую. Хотя какой в этом смысл? Через месяц мы даже не будем жить в одном городе.
Пар наполняет ванную комнату, нагревая открытое пространство.
— Мы должны дать моей маме немного побыть одной.
Кэт кивает, но ее улыбка сменяется хмурым выражением лица, что удивляет меня.
Я приподнимаю пальцем ее подбородок так, чтобы наши глаза встретились.
— Эй, что случилось?
— Мне не очень хорошо, — она отворачивается от меня и прикрывает рот рукой.
Я опускаюсь перед ней на одно колено и кладу руку ей на бедро:
— Чем я могу помочь?
— Можешь подержать мои волосы, пока меня тошнит.
Я поднимаю Кэт с края ванной, помогаю ей дойти до унитаза и поднимаю крышку.
Она опускается на пол, держась за мою ногу:
— Мне не следовало смешивать яблочный мартини с тем японским пивом, которое пил Остин. Фу, почему ты позволил мне это сделать?
— Я пытался остановить тебя. И ты выпила только одно пиво и два мартини.
Она хмыкает, склоняясь над унитазом:
— Это была плохая комбинация. Ты не захочешь на это смотреть, Дин. Может быть, отверни голову или что-нибудь такое.
Я хватаю ее за длинные светлые волосы и держу их, пока она выплескивает содержимое своего желудка. После того, как Кэт заканчивает, я протягиваю ей салфетку, чтобы вытереть рот, и сажусь на пол рядом с ней.
— Ненавижу, что тебе приходится видеть меня такой, — шепчет она.
— Ты видела меня в некоторые из моих худших моментов. Это ерунда.
Она закрывает крышку и, оттолкнувшись от пола, садится на нее верхом:
— Мне нужно почистить зубы. Ты умрешь, если я дыхну на тебя.
Мы оба смеемся над ее театральностью.
— Как насчет того, чтобы я отвел тебя обратно в твою комнату, чтобы ты могла почистить зубы?
— А это звучит как хороший план. Сначала нам нужно помочь устроиться твоей маме.
— Я тебя не заслуживаю, — признаюсь я и говорю это искренне. Девушка, которая заботится о моей матери так же сильно, как и обо мне — редкость. Я протягиваю Кэт руку, чтобы она взяла ее и помогаю ей подняться с унитаза.
— Да, знаешь, ты заслуживаешь гораздо большего, — она кладет голову мне на грудь, когда мы выходим из ванной.
***
После того, как мы завариваем маме чашку чая и желаем спокойной ночи, обещая вернуться утром, я поднимаюсь на лифте еще на один этаж в комнату Кэт. Люкс больше, чем у моей мамы, с еще большим количеством окон, из которых открывается вид на город, и просторной обеденной зоной. Я провожаю Кэт в спальню и поворачиваюсь к ней спиной, пока она переодевается. Даже после стольких раз, когда я видел ее обнаженной, мне все еще нравится оставлять ей немного личного пространства.
— Ладно, можешь поворачиваться. Я одета, — объявляет Кэт, и ее голос звучит намного лучше, чем внизу.
— Пора спать, — я откидываю одеяло, чтобы Кэт могла забраться в постель, и она выполняет мой приказ.
Она закидывает руки за голову и зевает, прежде чем похлопать по свободному месту рядом с собой на матрасе:
— Залезай. Мне нужно, чтобы ты пообнимался со мной.
Каждый раз, когда Кэт заболевает, она просит этого. У нее есть традиции со своими братьями и папой. А я отвечаю за продолжение их ритуалов. Перед смертью мама Кэт держала ее на руках, свернувшись калачиком в постели, и пела ей перед сном. Я не умею петь, поэтому и не пою. Остин и Дьюк продолжали делать это вместо своей матери, и, как ее лучший друг, я унаследовала эту работу.
Я раздеваюсь до боксеров и опускаюсь на матрас. Кэт переворачивается на бок и кладет мою руку себе на живот, переплетая наши пальцы.
В ту секунду, когда моя голова касается подушки, я закрываю глаза и вдыхаю ванильный аромат ее кожи. Она пахнет так вкусно, что ее хочется съесть. Моя реакция на то, что я нахожусь так близко к Кэт после такой насыщенной событиями ночи, заставляет меня пожалеть о своем решении раздеться. У нас почти никогда не возникало таких проблем, хотя иногда я становился твердым рядом с Кэт, когда это чувство не было взаимным.
Быть ее другом никогда не было легко. Любой парень в кампусе ухватился бы за шанс заполучить девушку с ее красотой, умом и талантом. Но большинство парней слабаки и слишком боятся девушек, которые могут играть в хоккей и при этом надрать им задницы.
— Дин, — шепчет она.
— Да, Котенок.
— Пожалуйста, скажи, что это пульт от телевизора или что-то такое, что тыкается мне в задницу.
— Это пульт, — вру я, но смех в моем голосе выдает меня.
— Нет, это не он, идиот. Я знаю каждую твою частичку.
— Я ничего не могу с собой поделать, ясно? Время отхода ко сну — это своего рода… Просто закрой глаза и засыпай.
Она смеется:
— Если тебе нужно позаботиться об этом, я не возражаю. Иди прими душ.
— Вот почему ты моя лучшая подруга, — говорю я, смеясь ей в шею. — Я останусь, пока ты не заснешь, а потом вернусь в свой отель.
— Нет, твоя мама здесь, и я тоже. Проведи ночь со мной.
В ее словах есть смысл. Нет смысла ехать в мой дерьмовый отель только для того, чтобы вернуться утром и отвезти маму в
