противно, склизко… Фу!
Милка заливается смехом.
— Нашла, что вспомнить. То был прыщавый студент. А мы найдём солидного, уверенного в себе дяденьку.
— Ой, Мил. Избавь меня от этих встреч, прошу тебя. Не моё это.
На кухню заглядывает муж Милки, Миша… в спортивных штанах. Выдыхаю. Приветливо машу ему рукой.
— Привет, Настюха. Девочки, а как же после шести не есть и всё такое… — Оглядывает наши богатства Миша и изображает увеличивающиеся формы тела.
И так смешно у него получается эта пантомима. Что я прыскаю от смеха.
— После тридцати лет женщина сама вправе решать, сколько ей лет и где у неё талия. — Мудро отбивает замечание мужа Мила.
Миша варит себе кофе. Ворует у нас кусок торта, и, уже уходя, оставляет последнее слово за собой:
— Мил, ты мне только потом карту нарисуй, где искать эту твою талию. А то ведь заплутаю.
Милка запускает деревянной лопаткой в лихо закрывшуюся дверь. Я хохочу до упаду.
Прекрасная пара. Так с ними здорово… по-дружески.
Такие они лёгкие.
— Мил, а вы второго не хотите родить?
— Да ты что? У меня и так двое.
Недоумённо на неё смотрю, слегка зависнув.
— Один — от меня, другой — свекровкин. — Подмигивает мне Милка, намекая на мужа.
Обожаю её. И Димыч не прав. Замечательная у меня подруга. Мне с ней очень повезло. Просто у них характеры с моим мужем не сходятся. Такое бывает.
Понимаю, что надо возвращаться домой. Здесь так хорошо, уходить совсем не хочется. Но пора и честь знать.
Милка провожает меня до двери. Идёт следом за мной. И пока мы пересекаем коридор, вдруг выдаёт в своей резкой и прямолинейной манере:
— Громова, зараза, даже родив троих детей, такая стройная, аж бесишь!
А я лишь хохочу на её реплику. Потому что звучит это совсем не обидно. С дружеской подковыркой…
Прощаюсь с лучшей подругой. Обнимаю крепко, радуясь, что хотя бы её удалось сохранить в этой ситуации. Накидываю дублёнку и иду домой.
Мама права. Я не одна. А это уже совсем другой расклад. Хотя бы есть кому выговориться… Прорвёмся.
На следующий день собираюсь на деловую встречу с Соболевским. Нужно подписать договор.
Тщательно подбираю одежду, чтобы выглядеть соответствующе в его офисе.
Приезжаю чуть раньше нужного. Дожидаюсь назначенного времени в приёмной.
И как только меня приглашают в кабинет к Никите Андреевичу, прохожу, волнуясь, как перед экзаменом.
— Добрый день. Ваша красота, Анастасия, радует глаз. Громову удивительно повезло. — Улыбается Соболевский. — Хотя, пожалуй, ваш муж из тех, кто сам урвал зубами своё счастье, а не терпеливо ждал его в сторонке.
Принимаю из рук моего будущего начальства договор. И пряча за его страницами свои покрасневшие щёки, углубляюсь в чтение.
На второй странице понимаю, что я ничего не понимаю в этом официально-деловом стиле. Термины, клише… Чёрт ногу сломит…
Но в этот момент в кабинет врывается зрелый слегка полноватый мужчина с кожаным кейсом в руках.
Устраивается рядом со мной на соседнем стуле со словами:
— Простите. Я немного опоздал.
И забирает договор у меня из рук. Одевает очки и принимается читать.
Я в шоке. Соболевского вся эта ситуация только забавляет.
А потом наш неожиданный «гость» как-то между ходом добавляет:
— Я юрист Дмитрия Максимовича. Он меня прислал подстраховать свою жену на подписании важного договора.
И продолжил дальше читать, абсолютно не обращая внимания на мою отлетевшую к полу челюсть и кривую усмешку Никиты Андреевича.
Послушно сижу немножко прибитая неожиданным поступком мужа. Он всегда незримо меня поддерживал. Но в нашей с ним нынешней ситуации ничего такого я от него не ждала.
Вот так не предупредив и тщательно продумав детали, оказать помощь мне или любому другому близкому человеку, вполне в духе Димыча.
И я таю…
Ненавижу в душе и всё равно плавлюсь от его заботы…
Так умеет только он… обозначить своё присутствие, даже будучи за десятки километров от меня.
Это было его изюминкой с самого начала, когда мы только познакомились на Дне рождения общего друга, и он поставил перед собой цель — меня завоевать.
Это выражалось по-разному. То курьер неожиданно приносил мне кофе, пока я тряслась перед кабинетом, где сдавали зачёт или экзамен мои одногруппники, ожидая своей очереди. То служебный водитель Димыча поджидал меня у кафе, где мы что-то отмечали с группой. Или студенты из параллельной группы приносили мне книги, которые я тщетно пыталась отыскать в книжных магазинах с запиской от Димки. А когда я заболевала и уходила на больничный, то он меня всегда баловал цветами и любимыми эклера.
Мне казалось, Димка был повсюду. Невидимой тенью присутствовал рядом каждую минуту моей жизни вдали от него.
Меня, студентку пятого курса, это трогало до глубины души. Невозможно было остаться равнодушной. Он казался мне всесильным суперменом. Моим личным марвеловским героем.
И эта сказка не закончилась для меня даже после нашего скоропостижного брака, сразу после получения диплома. Когда я весь день не выходила на связь и не отвечала на звонки, проревев целый день, после двух положительных тестов на беременность, он просто приехал за мной к моим родителям. Представился моим парнем. А когда увидел эти злополучные две полоски, накинул на меня куртку, и как есть в пижаме, повёз в ЗАГС подавать заявление.
И сейчас его поступок отбросил меня в воспоминания, когда Димка ещё был мой. Со всеми потрохами. Со всеми его недостатками. Но только мой. И ничей больше.
Да, он не идеален. Но такой родной. Подходящий мне по взгляду на жизнь, на семью. Словно у нас одно ДНК на двоих.
В груди жжёт…
Глаза начинает щипать…
Сейчас, когда между нами целый каньон горечи и отчаяния, я не представляю, как абстрагироваться от его поступков. Таких мужских. Таких настоящих. Таких молчаливых. И в то же время громких. И обезоруживающе правильных.
Мой человек, как же ты мог нас предать? Не понимаю…
Наблюдаю за тем, как юрист моего мужа обговаривает с Соболевским пункт за пунктом. Я не всегда понимаю их птичий язык. Но то, как отстаивает мои интересы юрист Димыча, меня впечатляет.
— А я уж думал Громов решил отпустить жену в большое плавание без поддержки и охраны. — Улыбается после подписания Никита Андреевич.
— Нет. Дмитрий Максимович бережёт и очень ценит жену, как профессионала. — Строго без намёка на шутку отбивает подачу Соболевского юрист. — Не стоит даже пытаться её обмануть или как-то по-другому задеть.
— Не приведи бог, схлестнуться с Громовым, как с врагом. Мне пока
