это касается?
— Да ни каким, я так…
— Тогда ближе к делу. Повторяю вопрос: с какой целью пытался проникнуть в квартиру?
— Ань, — он поморщился, — я понимаю, что тебе нелегко сейчас, и все же давай расстанемся цивилизованно.
— Цивилизованно это как? Поделим мою жилплощадь? — усмехнувшись, уточняю.
— Ань, — опять кривит губы в улыбке, — я еще раз повторяю: меня неправильно поняли. Студия небольшая совсем, ты же помнишь, вот Лена и….
— Мне плевать на размер твоей студии и на твою пассию. Кстати, передай ей: сообщение с угрозами я отсканировала. Если продолжит и дальше присылать подобные пасквили, обращусь в правоохранительные органы. Поверь, у них найдутся способы определить, кто именно мне написывал.
— Я поговорю, — невнятно буркнул бывший.
— Ну все, извини, я не очень расположена быть нынче цивилизованной, на чай не приглашаю, мне пора, — проговорила, огибая бывшего, шагнула к двери.
Он двинулся за мной:
— Ань, я хотел бы приставку свою забрать. И кофемашину, тебе все равно не нравится кофе из капсул.
Я развернулась, посмотрела на него в упор.
Господи. А за что я его любила — то, а? Он же мелочный и какой-то ущербный. Приставка старая, доброго слова не стоит, а уж дешевая кофемашина с пластиковым корпусом… И то, и другое он притащил с собой, когда из его студии в мою квартиру переезжали. И тем, и другим не пользовался. Все в антресоли, в коробках пылится.
— Нет, Вадим, мне сейчас недосуг лазить по антресолям. В ближайшие дни соберу твои вещи и, как ранее говорила, отправлю по почте. А теперь убирайся с моих глаз и забудь этот адрес. Если еще раз появишься, подам на раздел совместно нажитого автомобиля.
— Ты этого не сделаешь…
— С чего бы вдруг? Слушай, вали уже отсюда.
— Вали… Тебе не идет пренебрежительный тон. Ань, ты подумала насчет увольнения?
— А как же. Очень хорошо подумала. С этим все решено. С увольнением.
— Вот и хорошо. Так для всех будет лучше, и для тебя, и для нас. Сама понимаешь, шила в мешке не утаишь, тем более, Лена в положении, невозможно при таких вводных работать в одной компании. Я все же не оставляю надежды на повышение, постараюсь найти общий язык с новым руководством. А ты в крайнем случае сможешь заняться репетиторством, с твоим знанием языка легко отыщутся ученики.
— Разберусь. Главное, ваши морды больше не видеть. Жди уведомления о подаче заявления на развод. И посылки с вещами. На этом все. Свободен.
Я заскочила в прохладу подъезда, захлопнула за собой дверь.
Нет, мне ничуть не больно, но мне безумно хочется вымыть руки. С мылом. И закидать в мусорные мешки все принадлежащее бывшему. Включая приставку и кофемашину. Он больше не припрется. Не посмеет. Побоится, что действительно подам на раздел автомобиля. Не оставляет надежды на повышение. Ну-ну…
Глава 9
Поднимаясь на свой этаж, встретилась с соседкой по лестничной площадке Верой Гавриловной и ее мопсом Адиком. Добродушный пес, завидя меня, радостно хрюкнул и замахал коротким хвостом.
— Добрый день, на прогулку собрались? — поприветствовав, задала дежурный вопрос. Риторический.
— Добрый день, вот, решили до сквера пройтись, — женщина остановилась, натянув поводок, к неудовольствию Адика.
— Хорошей прогулки.
— Спасибо, кстати, Аня, если у вас замки заклинило, можно позвонить в управляющую компанию, вряд ли твой муж сам справится. Бедолага, возился, возился, а домой не смог попасть….
— Все в порядке с замками, их просто заменили на новые, и теперь у Вадима больше нет доступа в эту квартиру. Мы с ним расстались, — сказала как есть, какой смысл скрывать.
Если Вера Гавриловна и удивилась, то ни малейшего удивления не выказала.
— Буду знать, — произнесла, кивнув, — полицию вызову, если станет рваться в дверь.
— Не станет: все его вещи в ближайшее время отправлю по адресу проживания, а больше ему рваться незачем, — я двинулась дальше, поднялась на несколько ступеней, соседка, оставшаяся стоять на месте и удерживать заскулившего от нетерпения Адика, меня окликнула:
— Аня, подожди. Я все думала, стоит тебе говорить или лучше оставить в неведении? Теперь считаю, нужно сказать, в общем, накануне весеннего праздника Восьмое марта ко мне заезжала моя племянница Эля. Мы с ней года два не виделись, она у нас очень занятая девушка, как теперь говорят — бизнесвумен. Автомобиль Эле пришлось оставить довольно далеко, в нашем дворе как всегда припарковаться негде было. Попили с ней чай, она заспешила по своим делам, мы с Адиком вызвались проводить до машины. Из подъезда выходим, а навстречу твой муж с букетом и подарочным пакетом идет. Увидел нас, лицо удивленное сделалось, даже испуганное, скорей. Глаза забегали, скулы покраснели моментом, даже не поздоровался, мимо проскочил. А Эля рассмеялась, говорит, — до чего же мир тесный. С кем только не встретишься случайно, этот тип ко мне настойчиво клеился намедни, в фитнес центре, позаниматься толком не дал.
— Эль, — говорю ей, — может, ты с кем-то спутала? Ты у нас девушка красивая, но у него и жена красавица, семья на вид дружная у них.
— Точно он, тетя Вер, ни с кем не спутала. Крайне назойливый, еле отвязалась, хорошо еще занятие пробное было, решила в тот фитнес-центр больше не ходить, другой выбрала.
Ну, а на следующий день он, твой муж, ни свет ни заря пришел поздравить меня с праздником. Якобы по-соседски. Вручил коробку конфет, пожелал здоровья и прочего, потом, как бы между делом, заметил:
— С вами вчера девушка была, кажется, я ее где-то видел, показалась мне смутно знакомой… Уж не ее ли недавно в шутку зазывал в ресторан, на ужин… Вроде ее… Вера Гавриловна, вы только Ане не рассказывайте, вдруг неправильно поймет и расстроится.
— Я дурочку включила: — Зачем же я стану рассказывать вашей жене всякие глупости? Пошутили и пошутили, разве плохо, когда у человека развито чувство юмора? Тем более, если вы могли обознаться, и это совсем не та девушка, которую вы зазывали на ужин. В шутку. И вас с весенним праздником, дорогой сосед, и всего наилучшего…
Так что, вот, Ань, не сочти, пожалуйста, за сплетницу, ни с кем этот случай не обсуждала и обсуждать не стану, не волнуйся.
Адик заскулил громче, стал крутиться, дергать поводок.
— Не сочту, Вера Гавриловна, даже если и станете с кем-то обсуждать. Поверьте, меня даже не задело, до такой степени стал безразличен этот человек. Пусть живет с любимой женщиной, попутно зовет в ресторан кого-то, пусть делает, что угодно, хоть гарем заведет. Вера Гавриловна, песик устал ждать, когда мы с вами разговор закончим.
— Да —
