Гораздо напряженнее стало, когда Любка-предательница засобиралась с Витей домой. Я подхватилась за ними следом, опасаясь оставаться с Пашей наедине. Хоть он и был хорош, у меня не было никакого желания превращать нашу первую встречу в свидание. Ведь оно подразумевало романтику, флирт, переживания о том, как себя подать и понравиться – мне же сейчас было совсем не до этого.
– Давай я хоть тебя отвезу, – предложил Павел, когда понял, что я не кокетничаю, а реально собираюсь домой.
– Ну что ты? Ближний свет, что ли… Я такси вызову.
– Ну уж нет, Маш. Я не усну, не удостоверившись, что ты нормально добралась.
Отнекиваться и дальше было глупо. Да и, если честно, то, как Паша себя повел, произвело на меня впечатление. Другой бы на его месте обрадовался, что не придется тащиться хрен знает куда. А этому вроде как действительно хотелось побыть со мной еще немного, пусть даже так, в дороге. И отнекивалась я скорей потому, что боялась, как мое возвращение с кем-то воспримет Покровский…
– Ну, так что, ты согласна?
Покровский?! Серьезно? Тот, кто баб менял чаще, чем носки? Маш, ты дура?!
– Только если тебя это не затруднит.
– Да уж какие трудности? – улыбнулся Паша.
Когда мужчины ушли на перекур, Любка шепнула мне, что ему сорок. Вроде немало, да? Но по дороге домой мы вели себя ровно так, как если бы были подростками. Болтали о всяких глупостях, подпевали песням, что крутили по радио, и, то и дело неловко переглядываясь, глупо хихикали. Правда, ближе к дому я все-таки напряглась. И если бы не злость, которую я намеренно в себе подогревала, окончание вечера получилось бы скомканным. Но я подзуживала себя – что, дурочка, думаешь, Ванечка тебя поджидает, да? А вот и нет, спустись уж с небес на землю! На вечер пятницы у него наверняка имеются планы поинтереснее.
И ведь действительно. Он не приехал.
– Телефон дай… – велел Паша, накрыв мою потянувшуюся к ремню руку. Я недоуменно нахмурилась. Он с насмешливой улыбкой пояснил: – Свой вобью. Ты обещала позвонить, когда с математичкой свяжешься.
Вот я идиотка! Покраснев до корней волос, вытащила телефон из сумочки. Протянула Павлу, пролепетав что-то смущенное.
– Ну и так звони. Просто ты мне понравилась, Маш.
Вот так просто. Представляете? Просто понравилась. Без надрыва. И преследования. Наверное, именно так и должны начинаться здоровые отношения.
Кивнув, вышла из машины. И все на первый взгляд было хорошо, но я почему-то давно не чувствовала себя настолько несчастной. Зачем-то в памяти всплыл вечер, когда я стала женщиной. Вспомнилось, как Игорь смотрел, остановившись посреди улицы. Как оглушительно громыхнула дверь, когда он без приглашения зашел в мой дом, треск куртки… Его обжигающе-горячее дыхание и ледяные руки на бедрах. А потом резкая, раздирающая нутро боль. Почему я сдалась? Не потому ли, что поняла – мое сопротивление ни за что бы его не остановило?
А ведь у нормальных людей все происходит совсем не так.
И не так, как у меня было со свекром.
Почему же в моей жизни все через жопу?
От выпитого вина разболелась голова. Я заварила крепкий чай. Выпила, пялясь в темноту. Чай не помог. Голова все сильнее болела. Пришлось искать таблетку. Но и от нее намного лучше не стало. Всю ночь и полдня субботы промаялась. После обеда только заставила себя обзвонить приятелей, которых знала по репетиторским форумам. И то только потому, что Любка мне весь день выносила мозг. Очень ее интересовало, как у нас все с Пашей прошло.
К всеобщей радости оказалось, что один из ребят, за которых я могла поручиться, как раз искал подработку. Списалась с ним, потом с Пашей – отправила номер. Едва сообщение ушло, опять позвонила Любка.
– Ну что?!
– Нашла Пашиному сыну отличного репетитора.
– И это все? Ты дальше с ним собираешься общаться?
– Может быть. Если он изъявит желание. Номер-то мой у него теперь есть.
– Ну, слава богу! А то уж я думала, ты всю жизнь собралась по своему козлу-муженьку убиваться.
Эх, Любка. Знала бы ты, по кому я убиваюсь на самом деле…
– Люб, не надо так. Он мертв.
– Ну, может, и не надо. А к Пашке все ж присмотрись.
– Присмотрюсь. Когда отойду немного. У меня похмелье дикое. Как будто не пару бокалов приличного вина выпила, а несколько пакетов Золотой осени. Тошнит…
– Странно. Я вообще огурцом. Вить! Витька… Тебя не мутит? – прокричала Люба, отведя трубку в сторону, так что я ее едва слышала. – Витька тоже в порядке. То ты пить разучилась, мать. Ну, или, может, чем другим отравилась.
– Ага. Печеньем, – вспомнила бородатый анекдот. – Ладно, Люб, давай, до завтра. Правда, мне что-то хреново.
Не помогли ни прохладный душ, ни еще одна порция чая. В итоге, помаявшись еще какое-то время за просмотром очередного сериала, я отложила ноутбук и забралась под одеяло. Вот только уснуть не получилось, сколько бы я не мяла бока. На этот раз мешали вопли из соседней квартиры. Часы показывали всего восьмой час вечера. То есть народ имел полное право веселиться. Впрочем, если бы это происходило ночью, я бы тоже вряд ли стала ругаться. Пьяные люди зачастую очень агрессивные. А я та еще трусиха.
Осознав, что сама я опять фиг усну, выдавила на ладонь таблетку снотворного и запила водой. Сон пришел практически сразу же. Утащил глубоко-глубоко. В какой-то… ад?! Иначе почему здесь так воняло гарью, а перед глазами мелькали языки пламени? И кто-то истошно кричал. И грохотало что-то…
– Маша! Маша!
Покровский? Я шевельнулась. Попыталась открыть глаза, но почему-то не смогла. В груди что-то будто разбухало. Дышать становилось с каждой секундой все тяжелей. Я находилась в странном пограничном состоянии. На грани забытья, в которое меня волокло, и только остатки воли и голос свекра не давали мне отключаться полностью.
– Маша!
И тут меня будто ангелы на руки взяли. Я воспарила куда-то вверх. Нос ткнулся во что-то теплое. И так вкусно пахнущее, что я решила – оно вполне заменит мне кислород, которого становилось все меньше.
Потом ад взорвался. Полыхнул сине-бело-красными всполохами. Ангел осторожно выпустил меня из рук. Что-то сказал кому-то. И снова зазвенело, затрясло. Меня поместили как будто в склеп. Что-то хлопнуло. Низ лица накрыло… что-то накрыло. Я дернулась.
– Тише, Маш. Тише, девочка. Так надо. Это кислород… Ты просто дыши, ага?
Глава 10
В больнице меня тут же оттеснили от Маши. И куда-то ее увезли. Я подвис, пялясь на захлопнувшуюся перед носом дверь. Прикинул, сильно ли помешаю работе реанимационной бригады, если наплюю на правила и войду следом. Потому что стоять за дверью было невыносимо. То ли дело, когда я Машку к себе прижимал, глядя на догорающий огонь. Тогда казалось, что ее жизнь лишь в моих руках. А значит, ничего ей не грозит, понимаете? Потому что я бы ее из своих рук не выпустил… Ни за что бы не выпустил. Никогда.
– Мужчина! Пройдите за мной.
– Куда? – недоуменно моргнул.
– Для оказания вам медицинской помощи!
Что-то капнуло. Раз, другой. Я коснулся носа и только теперь осознал, что по нему течет кровь и ляпает на натертый до блеска пол.
– Сан Саныч, да он просто в шоке. Эй! Мужчина! Вы меня слышите?
Да. Но голос медсестры доносился до меня будто сквозь толщу воды. В детстве, наверное, каждый пытался, нырнув в озеро, реку или море, попытаться сказать что-нибудь эдакое другу. Было жутко интересно, расслышит тот или нет. Вот примерно так и сейчас было. За тем лишь исключением, что никто со мной не дурачился. А от сказанного зависели жизни.
– Эй, парень! – окликнул меня пожилой доктор. – Ты обгорел. Нужно принять меры.
– Там моя девочка, – облизав прокопченные губы, просипел я в ответ.
– Ею уже занимаются. Теперь надо позаботиться и о себе. Слышишь?
Я кивнул. Хотя сказанное доходило до меня с трудом и не сразу. Отойти – значит, еще больше ослабить контроль. За видимость которого я с таким отчаянием цеплялся.
