– Тут? – недоверчиво прохрипел я. От облегчения что-то в животе дрогнуло.
– Ага. В Камышовом. Знаешь, двухэтажка на перекрестке у почты? Ты бы поехал, Вань. Как в себя придешь, поехал бы? – повторила Сергеевна с надеждой. Я кивнул, заставляя колотящееся сердце успокоиться.
– Да. Надо. Хотя бы глянуть, как она устроилась. Этому ж дому сколько? Лет сто? Неужели ничего получше не нашла?
– Так она же спешила, Вань. Сам понимаешь.
Ага. И от этого понимания мне было тошно – хоть вой. Каждый день я к той двухэтажке ездил. Все перебирал в голове слова, боясь что-то не то ляпнуть. Да и в целом не знал, что сказать. «Я не хотел?» Так ведь хотел же! «Ты там не залетела?» А если да? Что я буду делать? Это же полный треш. И даже не потому, что нас осудят. На это мне глубоко плевать. Но я не знаю, как самому примириться с тем, что сделал. Со своими чувствами, которые наше прошлое делает абсолютно противоестественными… И со своей виной. Как?
Сам себе стал тошен. Где-то недели через две решил – все. Так нельзя. Я ж не пацан желторотый – сидеть у нее под окнами в ожидании непонятно чего. Но уже на подъезде к почте опять включил заднюю, и вместо того чтоб свернуть, притопил прямо. И уже через полчаса доехал до озера. Летом здесь было многолюдно, а сейчас не было ни души. Тишина и покой… Долго так сидел, на озерную гладь глядя. Пока не продрог до костей, и внимание не переключилось на странные всполохи чуть левее. Обернулся, и кровь в жилах застыла. Так ярко гореть могло только что-то большое. Чувствуя, как внутри все сводит, сдал назад. Развернулся, не без труда, выехал на грунтовку и помчал вперед, выжимая из тачки все, что можно. Я не знал наверняка, но почему-то ни на грамм не сомневался, что горела Машина деревяшка.
Глава 9
– Так, ну-ка, дай я на тебя погляжу… Машка, ну блин! Ты бы хоть губы накрасила! Мы же развлекаться едем, – пропесочив меня по полной, Люба открыла бездонную сумку, пошарила в ней и протянула мне красивый цилиндрик с логотипом известного бренда. – Три тыщи за нее отдала, прикинь?
– Три тыщи за помаду?! – ужаснулась я и, конечно, безропотно ту взяла. Открыла колпачок, выкрутила немного, чтобы не дай бог не сломать, мазнула по губам. – Как-то вызывающе. – Повертела головой. – Мы же просто в кафешке посидеть. А такое уместнее было бы в ночной клуб.
– Просто посидеть, – перекривляла меня Любаня. – А может, и не просто!
Я подозрительно нахмурилась, продолжая стоять у зеркала с комично открытым ртом.
– Что значит – не только?
– Увидишь! – загадочно отозвалась подруга. – Лучше скажи, на кой ты в эту развалюху переехала. Я своим ушам не поверила, как узнала. Это же аварийный дом, Маш, чем ты думала? А Покровский?
– А что он? – похолодела я, игнорируя то, с каким презрением Любка осматривала мои владения.
– Куда смотрел?! Не думала я, что он такой жмот. При его деньгах выпихнуть невестку в дыру вроде этой – это вообще нужно быть бессовестным!
– Никто меня не выпихивал, – ощетинилась я, – Иван Сергеевич предлагал мне деньги. Я сама их не взяла. Как-то это неловко.
Люба демонстративно закатила глаза, а я, как-то враз скиснув, вернулась к зеркалу, чтобы закончить макияж. Пальцы немного подрагивали.
– Даже не знаю, как это прокомментировать. Ты на всю деревню, наверное, одна такая.
– Какая?
– Неловкая. Любая другая на твоем месте стрясла бы с него по максимуму.
– Любка, перестань. Ну правда, сколько можно? Не хочу я, понимаешь? Не хочу быть кому-то должной. Сама подумай, допустим, я кого-нибудь встречу. И что? Мне его в дом, купленный на деньги свекра, вести?
– О! А вот это мне нравится.
– Что именно?
– Твоя готовность двигаться дальше. Пойдем! Там уже такси, наверное, подъехало. Сапоги у тебя – отпад.
– В позапрошлом году на распродаже купила, – пролепетала я, как всегда, не поспевая за тем, с какой скоростью подруга перепрыгивала с темы на тему.
Из подъезда Любка вышла первая. Я следом. Незаметно огляделась по сторонам. И не обнаружив машины Покровского, тихонько вздохнула. Сердце отчаянно грохотало, не желая успокаиваться в груди. И так каждый день. Я то выглядывала свекра и томилась в ожидании, когда его не было. То, когда он приезжал, во все глаза пялилась на него из-за шторки. И гнала, гнала от себя всякие несбыточные фантазии, а те возвращались ко мне в еще более изощренной форме. Чего-то же он стоял. Значит, и ему не все равно было.
Тосковал?
Жалел?
Или, может, даже хотел вернуть?
Вжимаясь в нишу между стенкой и холодильником и глядя на машину Покровского в просвет гардины, я могла придумать все что угодно! Я была в эйфории. Пузырящееся в горле счастье не давало вздохнуть. Чтобы на волне этих фантазий не утратить сцепки с реальностью, приходилось постоянно себя одергивать. Напоминать, что точно так же это может вообще ничего не значить. Вот только это давалось мне с каждым разом все сложней. Дни летели, а он приезжал снова и снова. Дошло до того, что вчера я чуть было к нему не вышла. Ей богу, хотелось схватить его за грудки и, встряхнув, потребовать объяснений. Ведь сколько можно, а? Жизни мне не давать… И быть одновременно с тем моей жизнью.
– Эй, чего застыла? – засмеялась Любка, возвращая меня в реальность. – Садись давай.
И правда. Ноги в тонких капронках успели окоченеть. В машине же такси было тепло. Любка всю дорогу болтала. Я по большей части помалкивала, плавая в своих мыслях.
– Шевцов, небось, рад как слон, что ему не пришлось посреди года искать тебе замену, а?
– Не знаю.
– Ты бы, может, на этой волне потребовала тебя догрузить? Пусть дает часы. Деньги у тебя разве лишние?
– Я хочу взять пару надомников. Это более денежная история.
– И то так. Отличный план, Маш. Кстати, Паша как раз ищет репетитора для сына. Сейчас и обсудите.
Я замешкалась, не совсем понимая, о чем подруга толкует.
– Какой Пашка?
– Моего Витьки друг. Я не говорила? Они составят нам компанию. Чего вдвоем киснуть, правда?
– Люба! – я возмущенно уставилась на подругу. – Только не говори, что решила заняться сводничеством. Я не хочу ни с кем знакомиться!
– Ой, прям. Тебя же это ни к чему не обязывает. Понравится – хорошо. Нет – тоже неплохо, салат-то твой он оплатит, – хохотнула Любка.
– Я сама могу заплатить за салат!
– Предоставь это дело мужчине. И вообще поздняк метаться, Машка. – Люба ткнула меня локтем в бок. – Вон они стоят…
– Блин, Люб, ну вот как ты могла? – взвыла я.
– Ай, перестань! Еще спасибо мне скажешь. Пашка знаешь какой классный? А то, что разведен и с хвостом, так мы все не без греха, согласись. Да и не найдешь уже в твоем возрасте мужика без истории. Если ты, конечно, не нацеливаешься опять на школьника!
На это я, лишь сцепив зубы, вздохнула, а Любка разразилась громогласным смехом. Мол, да ты что, подруга, юмора не понимаешь? В общем, я поставила крест на предстоящем вечере еще до того, как мы с Любкой выбрались из машины. Очень зря поставила, как выяснилось. Паша оказался довольно приятным мужчиной. И даже рано наметившаяся лысина его не портила. Ситуацию спасали хорошей формы череп и короткая стрижка.
Мне нравилось, что он не пер нахрапом. И довольно удачно отбивал шутки Витьки-весельчака. Мне даже удалось немного отвлечься.
– Паш, ты же Данилу физичку искал? Так вот Машуня как раз решила взять пару надомников.
– Вообще-то я искал математика, но теперь даже не знаю…
Паша улыбнулся, демонстрируя глубокую ямочку на левой щеке. Не улыбнуться в ответ было сложно.
– Я знаю пару отличных спецов, могу спросить, вдруг у них найдется время для твоего парня. Он куда, кстати, собирается поступать? Это тоже имеет значение.
В этой теме я чувствовала себя как рыба в воде. И потому принимала активное участие в разговоре. Было приятно, что кто-то прислушивается к моему мнению. Что я имею авторитет. Я так себя обычно на школьном собрании чувствовала, где все родители буквально смотрели мне в рот.
