Она вышла с огромной стопкой книг. На щеках румянец, глаза блестят. Прошла мимо к своему столу.
— Тогда почему не отозвались сразу?
— Я думала, — с грохотом опустила книги.
Подошла к двери.
Раздался знакомый звук.
Член налился от одного только поворота ключа в замочной скважине. В точности, как сделал он в их первый раз. Чертовка поиграть вздумала? Или поиздеваться?
— Вы думали? — переспросил он охрипшим голосом, глядя ей в спину.
— Да.
Вика повернулась к нему лицом, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке, делая шаг навстречу.
— Вы мне очень нравитесь, Сергей Владимирович… — Вторая пуговка. — Я бы даже сказала больше… — Третья, и еще один шаг. Показалось белое кружевное белье. Нет сомнений — его подарок, которым она в прошлый раз пренебрегла. У него прехватило дыхание. — К тому же мы взрослые люди. И я решила…Дать вам шанс…
Он не дал ей договорить, как и расстегнуть дальше одежду. Преодолел разделяющее их расстояние, рванул двумя руками блузку, отчего оставшиеся пуговицы разлетелись в разные стороны, обхватил за талию, больно впился в губы. Она ответила на поцелуй с не меньшей страстью, как дикая кошка вцепилась в него своими коготками, прижалась всем телом.
— Вы можете уйти сейчас, — прошептала она ему в губы, в точности повторяя знакомые слова. — Здесь никто… никого… ни к чему… не обязывает.
Все! Последняя капля. Еще никогда он не снимал с женщины юбку так быстро. Повалил на свободный стол, провел ладонью по телу, любуясь тонкой шеей, плавными изгибами, той грацией, с какой она выгибалась ему навстречу. Снял поочередно чулки. Нарочито медленно. Кончиком языка обвел контур коленной чашечки, так, что ее затрясло от предвкушения, а по коже побежали мурашки. А потом разорвал белые трусики к чертям. Он купит еще, и еще раз разорвет, прямо на ней…
Она ахнула, залилась краской, но все равно развратно, еще шире, развела ноги. В затуманенных глазах читался сладкий призыв и молчаливое согласие на его любые действия.
Орлов нагнулся, провел языком дорожку от пупка до ложбинки между грудей. Ладони сжали каждую нежно, но настойчиво, поглаживая большими пальцами горошины сосков. Тем же путем вернулся к пупку, спустился ниже, до нежных складок, таких мокрых, таких готовых принять его. Развратница. Погрузил в нее сначала один палец, потом еще, до упора, до протяжного стона, сорвавшегося с ее губ. и Вика заворочала бедрами, пытаясь насадиться сильнее.
Он задержался в ней подольше, свободной рукой освобождая себя от брюк. Наконец, вынул влажные пальцы, провел снизу вверх, раздвигая чувствительную плоть, придвинулся ближе, закидывая ее ноги себе на плечи. Вошел медленно, наслаждаясь каждой секундой, в тоже время еле сдерживаясь, чтобы не кончить раньше времени. Вика всхлипнула, выгнулась дугой. Какая она тугая, тесная, и… жаркая, как адское пламя, в котором он готов гореть круглосуточно. Посмотрел вниз и еще больше возбудился от того, как блестящий от смазки член полностью исчезал в сладкой глубине ее тела. Он бы смотрел на это вечность.
Толчок, назад, снова вперед, так чтоб стонала не прекращая. От ее голоса он заводился еще больше. Думал взорвется, с трудом преводил дыхание, сдерживался.
Секунда. На передышку, только что бы развернуть ее к себе спиной, опустить ее ноги на пол… И снова войти. Резко и быстро, затем медленно, замереть внутри, не отпускать, никогда…
В дверь постучали. Какого лешего! Уроки давно закончились. Вика встрепенулась, быстро приподнялась на локтях.
— Ш-ш, — он приложил палец к губам, все еще продолжая двигаться в ней.
Постучат и уйдут. Библиотека — не санузел, можно и в другой раз прийти. Вика заерзала, освобождаясь, повернулась к нему лицом, прижалась и затаила дыхание.
Стук повторился. Сильнее и более настойчиво.
Да кому там неймется! Могли бы хоть голос подать!
Тихо выругался. Застегнул штаны. Тихонько, без лишнего шума, накинул ей на плечи свой пиджак, в котором она тут же утонула. Подобрал с пола чулки, бюстгальтер, порванные трусики и даже нашел оторванные пуговицы блузки. Запихнул в карман.
— Давайте, я открою, — прошептала Виктория, натягивая назад юбку.
— В блузке без пуговиц? Не смешите. Просто расслабьтесь и ни о чем не думайте. Не получат ответа и уйдут.
— Не могу. Мне страшно теперь. А вдруг откроют, а мы тут… ну вы поняли? У завхоза есть ключ.
— Не замечал за вами раньше такой пугливости. Ну да ладно, тогда по-другому выйдем, — недовольно пробурчал Орлов. — Здесь есть потайная дверь.
Потайная дверь? У Вики округлились глаза. Вот это сюрприз!
Он провел ее мимо стеллажей, отодвинул тот, что стоял в самом конце впритык к стене. Вроде ничего и нет, а если хорошенько присмотреться — начинают проглядывать очертания двери. Надавил в нужном месте, дверное полотно с неприятным скрипом подалось вперед и приоткрылось.
— Ничего особенного, — пояснил он, включая на телефоне фонарик. — Во время последнего ремонта обнаружили. Заделывать не стали. Не знаю, кому понадобился этот тайный ход. На всю школу он такой единственный.
— А куда ведет?
Было видно, что Вика немного нервничает. Орлов приобнял ее, поцеловал в макушку.
— Секрет.
Она вздрогнула. Посмотрела на него своими большущими глазами.
— Шучу я. Вниз он ведет. Там есть выход на улицу. А жаль. Мне бы очень хотелось, чтобы в мой кабинет или в мою спальню. Но, увы.
Спускались медленно и осторожно. В конце винтовой лестницы действительно оказался небольшой тамбур с еще одной дверью, открывающейся только изнутри.
Поначалу не поддававшийся механизм, наконец, щелкнул, и они вышли в прохладную темноту, ощущая себя воришками.
— Холодно, — все еще шепотом пожаловалась Вика, плотнее запахивая пиджак.
— Я думаю, без трусиков то разгуливать в такую погоду.
И от одной этой мысли, от воспоминания о бархатных складках снова стало тесно в штанах. Он прижал ее к стене, запуская пальцы под юбку. Все еще такая мокрая…
— Еще скажите, что я их случайно потеряла, вместе с остальной одеждой! — промурлыкала она, заливаясь нежным румянцем.
— Вы такая развратница, Виктория Александровна, что я бы не удивился этому.
— Вы… ты… — она задохнулась от притворного возмущения и
