четко читалось. Мы вернулись домой. Все шло гладко. Если она и поменялась, то только в лучшую сторону. Настрой ощущался явно. Такое не изобразить.
А потом удар под дых.
Мой арест. Ее предательство. Показания в суде.
Слова Рустама гремели в моей голове.
Раз за разом. Как бы я не пытался отправить память о них к чертям. Они постоянно всплывали. Ярко и отчетливо.
Те самые слова, за которые я ему тогда чуть морду не набил. Старший брат нас растащил по углам.
— А ты уверен, что она с тобой останется? — спросил Рустам. — Теперь когда наш отец мертв, твоя девка знает, ей ничего не угрожает.
— И что? Ты, блять, вообще о чем?
— Сам подумай, Марат, — ухмыльнулся. — Продажная сучка. Не знаю, почему ты так сильно к ней прикипел. Но это просто ее натура. Вспомни, как она бросила своего мужа, как трахалась с тобой. Ты у нее не первый и не второй. И уж точно не будешь последним.
Я не мог исключать такой вариант. Особенно теперь. После всего.
Звучит охуеть как логично. Вика была со мной, пока чувствовала опасность от моей семьи, от моего отца. Она была со мной, пока нуждалась в защите.
А чем еще все это блядство объяснить?
— Что ты будешь делать с раной? — вдруг спрашивает Вика, тушит сигарету о тумбу и отбрасывает окурок, смотрит прямо на меня.
— А тебе чего? — кривлюсь.
— Ничего, — фыркает.
Поднимается с дивана, направляется в сторону.
— Куда? — спрашиваю мрачно.
— В туалет, — бросает раздраженно. — Или я должна отчитываться за каждый шаг? Пошел ты к черту, Марат.
Знаю, в туалете нет окон. Бежать ей некуда. Щеколда на двери не работает.
Сука. Пусть только попробует устроить очередной выверт. Удавлю дрянь. Голыми руками удавлю эту ядовитую заразу. Но сначала выебу.
11
Я наблюдаю за тем, как она открывает шкаф. Выдвигает ящик за ящиком. Гневно захлопывает. Такая раздраженная. Вся на взводе.
— Хуже отеля ты найти не мог, — бросает сквозь зубы.
— Ну прости, — хмыкаю. — В “Мариотт” не нашлось мест.
Она хватает что-то и направляется ко мне.
— Пойдем, — выдает. — На свет. Если здесь, конечно, можно найти какой-то свет. Горит только одна чертова лампа.
— Ты что задумала?
Вижу у нее в руках аптечку.
— Сядь, — кивает в сторону кресла.
— Решила меня добить? — криво усмехаюсь. — Так милосердно с твоей стороны. Я польщен.
Ее узкие ладони упираются в мою грудь. Толкают, заставляя опуститься в кресло. И я даже не думаю возражать. Мне нравится ощущать на себе ее пальцы. Хотя лучше бы чувствовать их ниже. На члене. Но пока и так сойдет. Надо же с чего-то начинать.
— Блядь, — рычу, когда пальцы перемещаются ближе к ране. — Я сам все обработал. Незачем тебе лезть.
— Помолчи, пожалуйста.
— А ты когда докторшей заделалась?
Ничего не отвечает. Над раной колдует. А у меня в башке все плывет. Пиздец, слишком много крови потерял. Только отрубиться сейчас не хватало.
Одна гребаная рана. Одна блядская пуля.
И так ведет?
Сука. В тюряге я куда хлеще огребал. Да и до тюряги приключений хватало. А тут считай царапина. Но приложило мощно.
Нет, нельзя мне отключаться. Эта дрянь мигом свалит. Конечно, далеко не уйдет. Везде найду. Верну. Но я блять ее и на секунду отпускать не хочу. И так слишком долго не видел.
— А этому ты где научилась? — спрашиваю.
Действует точно профи. Не помню, чтобы раньше она настолько хорошо разбиралась в обработке ран. Да ей от вида крови дурно становилось. А тут ловко орудует. Такое чувство будто пока мы были в разлуке, каждый день помогала хирургам.
Движения четкие. Отточенные. В ее свежем досье нет ничего такого, что может это объяснить. Но черт дери, разве там должна быть правда? Там и мой сын записан как ребенок того уебка, который считается мужем моей Царицы.
— Чего вдруг решила помочь?
Ебать. Чуть не взвываю. Челюсти сжимаю так, что судорога сводит.
Боль течет как расплавленный металл. По всему телу. Пробивает аж до искр. Просто пиздец. Хотя чего ждать, когда Вика зашивает рану без анестезии?
Проклятье. А вообще, от ее пальцев такой кайф идет, что можно и потерпеть. Можно еще одной пулей себя прошить.
— Какая ты нежная, — говорю.
— Заткнись.
— Я тоже по тебе скучал.
— Марат!
— Ты подсела на роль бешеной суки?
Она дарит мне взгляд. Один. Просто убийственный. Но этого хватает. Вот моя анестезия.
— Я не расстроюсь, если ты сдохнешь, — говорит Вика.
— Тогда зачем стараешься?
— Не хочу, чтобы ты подыхал сейчас, — плечом ведет. — Слишком рано. Лучше доживи до встречи с Хагеном. Я хочу это видеть.
— Думаешь, не вывезу?
— Ну даже такой как ты должен понимать, что шансов против Хагена ноль.
Это ощущается точно она сжимает все нутро руками. И на хрен жилы вытягивает. Я даже перестаю замечать боль. Точнее боль становится совсем другой. Эта чертова сучка не верит в меня.
Ну и похуй. Я уже не остановлюсь.
— Все, — говорит она и отходит от меня.
Руки в крови. Зрелище завораживает. Просто дико. Да, ей блядь идет моя кровь на руках. Охуеть как идет.
Вика явно намеревается свалить. Направляется в сторону ванны. Но я ее перехватываю за талию, возвращаю обратно.
— Я тебя не отпускал.
На колени к себе усаживаю. Так, чтобы оседлала меня. В губы вгрызаюсь. Душу из нее вырвать хочу. Чертова сука. Моя сука. Реально верила, что может уйти на свободу?
Она отвечает. Ее губы двигаются. Язык скользит по моему языку.
Ебануться. И после этого опять повторит, что желает мне смерти?
Дьявол в деталях. И деталей здесь
