Стану ли я главой твоей маленькой банды, или мне для этого нужен «маленький клюв»?
Улыбка Кензо превращается в темную, первобытную ухмылку, его глаза темнеют, и он идет ко мне. Воздух вокруг нас потрескивает от напряжения и опасности, когда он приближается. Мое сердце колотится в грудной клетке, когда он приближается, его шаги грациозны и тихи, как пантера. Хищник. Я делаю неловкий шаг назад, но одна рука уже обхватывает мою поясницу, притягивая меня к его груди.
— Тебе это кажется «маленьким клювом», жена? — мурлычет он, его бедра прижимаются ко мне. Мое лицо краснеет. Я чувствую, как жар распространяется по моей шее, когда его довольно большой «клюв» прижимается ко мне. — Я могу гарантировать, что в этом нет ничего «маленького».
Моя вагина — предательская шлюха. Мне нужны импульсы, мое ядро жадно сжимается вокруг ничего. Нельзя отрицать мокрое пятно на моем нижнем белье, даже если бы я этого захотела. Единственное, что меня спасает, это то, что он не может сам выяснить, насколько глубоко зашло предательство моего тела.
Мне не нужен человек, который высмеивал священные обеты Бога.
Человек, который меня похитил.
Жаль, что мое влагалище не получает сообщения.
Кензо
В нежном свете вечернего света она выглядит богиней в окружении приглушенных гирлянд, украшающих крышу. Я тщательно выбирал этот мягкий, теплый свет, чтобы сохранить мирную и спокойную атмосферу моего оазиса.
Лишь немногим людям был предоставлен доступ в это священное пространство. Это мое убежище, единственное место, где я могу просто быть самим собой, без каких-либо претензий и ожиданий. Здесь были приняты только члены моего братства и мои самые близкие друзья, Ватару и Хиро. Даже Ай, моя личная помощница, не ступала на эту крышу.
Я чувствую, что Эвелин скрывает истинную причину своего внезапного ухода из-за нашего обеденного стола. Хотя Ай может в какой-то степени ее раздражать, я подозреваю, что именно родители довели ее до крайности. Пригласить их присоединиться к нам было спонтанным решением, и я не собираюсь повторять его в будущем. Джерард и Чарити ЛаМонтань — не что иное, как социальные альпинисты, всегда гоняющиеся за очередным большим событием, которое принесет им место на обложке журнала или газеты.
Прижимая ее к себе, я подвожу ее к одному из мягких диванов во внутреннем дворике. Она слегка сопротивляется, но после строгого взгляда сливается с моим телом и позволяет мне управлять ею. Сев, я отворачиваю ее от себя, а затем схватываю за бедра и тяну к себе на колени. Я обнимаю ее за талию, когда она корчится.
— Мы собираемся провести свадьбу через неделю, — говорю я ей, касаясь носом нежной ее шеи. Позволяя моим рукам блуждать, я просовываю их под ее блузку, лаская ее шелковистую кожу, наслаждаясь мурашками, которые следуют за ними. Ее босые ноги свисают между моих ног. Она так идеально сидит у меня на коленях, так уютно.
Вот для чего она была создана.
— Ты шутишь, что ли? — недоверчиво спрашивает она. Она держит руки на коленях и смотрит на горизонт. — Люди подумают, что это свадьба с дробовиком. Они подумают, что я беременна.
Я качаю головой.
— Моя пиар-компания последние три года лидирует в повествовании, — мягко пытаюсь я ее заверить. Не то чтобы для меня это имело большое значение. Ее живот рано или поздно раздуется вместе с моим ребенком, но я знаю, насколько это может повлиять на ее положение. Эвелин не особо волнует, что люди думают о том, как она одевается или ведет себя, но скандал с беременностью может вызвать слухи, которые потенциально могут привести к ее изоляции.
Это то, чего я не позволю случиться.
Я прекрасно знаю, что у моей новой жены есть несколько друзей в высших социальных кругах и связи, которые могут быть полезны для будущих начинаний. Моя жена молода, всего на несколько лет моложе меня, но достаточно молода, чтобы ее круг общения отличался от скучного и напряженного клуба старых придурков ее отца. Мужчины, которые уходят, в то время как их сыновья бьются за удила, чтобы взять на себя управление.
— Недели недостаточно, чтобы планировать свадьбу, Кензо, — она пробует другую тактику. — Мне нужно будет нанять свадебного организатора, цветы и все остальное, на доставку которых уходят месяцы.
— Я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась, — говорю я ей, подталкивая ее под подбородок, заставляя ее глаза встретиться с моими. — Я уже нанял лучшего организатора свадеб. Она будет здесь завтра, и меня заверили, что не составит труда все успеть.
— Думаю, деньги решают, — бормочет она.
Я качаю головой, мои губы подтягиваются от удовольствия.
— Ты прекрасно знаешь, что так оно и есть, принцесса.
Ее челюсти сжимаются, зубы скрежещут, но она выдерживает мой взгляд.
— Я не хочу, чтобы Ай была здесь, — выдавливает она, прежде чем отвернуться, как будто боится услышать мой ответ. Между ними что-то произошло. Кое-что мне придется докопаться до сути.
— Хорошо, — успокаиваю я ее. Ей не придется иметь дело с Ай, но я пришлю Чиё, чтобы она делала записи и поддерживала все в порядке. Моей жене не стоит об этом беспокоиться. — Но я хочу кое-что от тебя, — я провожу верхними зубами по уязвимой части ее шеи, прямо над сонной артерией.
— Конечно, ты хочешь, — резкость в ее тоне ослабевает из-за внезапной одышки, когда моя рука погружается в ее штаны. Она не носит трусики. Между моими пальцами и ее мокрой киской нет преграды.
— Ты была хорошей девочкой сегодня. Кроме ужина, — я прижимаю ее спиной к своей груди, слегка раскрывая ее бедра своими ногами.
— Кензо, — выдыхает она, толкая мою руку. Но мои пальцы уже творят чудеса с ее сладко пахнущей пиздой.
— Уже такая мокрая для меня.
Эвелин стонет, ее спина слегка выгибается, когда я погружаю два пальца прямо в ее влагалище. Она тесная. Черт, она чувствуется девственницей. Что-то меняется в глубине моего сознания, но я игнорирую это. Она закидывает голову мне на плечо, глядя в ночное небо. Ветер свистит в окружающих нас зданиях, неся далекий гул Французского квартала двадцатью этажами ниже.
Пока мои два пальца ласкают ее, мой большой палец концентрируется на ее клиторе, вытягивая стон из ее знойных губ.
— Такая хорошая девочка, — поддразниваю я, шепча ей на ухо, как будто мы полуночные любовники. Эвелин стиснула зубы и крепко зажмурилась. Она воюет сама с собой. Говоря себе, что она этого не хочет. Хочет меня. Но соки, покрывающие мои пальцы, не лгут.
— Не напрягайся, — предупреждаю я
