Дальше ты встретишь других мужчин, которые будут тобой пользоваться. Потратишь юность, в надежде, что кто-то возьмет тебя замуж. Но никто не возьмет. Максимум в шлюхи.
Найдешь какую-то низкооплачиваемую работу, ведь университет ты бросила. Будешь вкалывать за гроши и нуждаться в самом необходимом. А еще на этой работе тебя будет иметь урод-начальник. Ведь ты смазливая, на свое же несчастье.
Пройдет год, два, пять лет, но ты обо мне не забудешь. И ты горько-горько обо всем пожалеешь…
Но будет поздно, я уже буду счастливо женат на другой».
Дочитав до конца, я тычу пальцем в экран, удаляя это полное желчи письмо.
Зачем открывала, зачем читала?
Но поздно, яд проник.
Мне снова больно, как раньше.
Как же сильно я мечтала обо всем, что он написал. Чтобы быть с ним рядом каждую ночь, чтобы жить с ним, строить будущее, носить его ребенка…
Я столько раз себе это все представляла!
Я все понимаю, Барсег оказался не тем мужчиной, на которого можно положиться в любой ситуации. Он с легкостью предал меня, поверил в самое плохое, вычеркнул из жизни. Но почему же мне до сих пор так жутко больно? Особенно после его слов.
Я лежу на жесткой полке купе, остатки ночи пытаюсь подавить в себе это жуткое чувство потери, а оно все множится, накатывает волнами боли, топит меня в себе…
Барсег оказывается прав — я действительно не забываю о нем следующие пять лет.
Однако я ни о чем не сожалею. Мне попросту некогда.
Я с ослиным упрямством доказываю прежде всего себе, что смогу прекрасно прожить без Барсега. Моя жизнь не будет убогой, и я больше никому и никогда не позволю собой пользоваться, как это сделал его брат.
Мы с сестрой постепенно обосновываемся в столице, тратим полученные за квартиру деньги на оплату обучения в престижном вузе. Я занимаюсь как сумасшедшая. Посвящаю всю себя учебе, ищу подработку в солидной фирме, чтобы поступить туда в штат, когда получу диплом. По итогу мне везет там задержаться, и я получаю вожделенную должность переводчика, даже умудряюсь устроить на вакантное место Аньку.
У меня все получается как надо. Я не бедствую, снимаю приличную жилплощадь, строю планы на будущее.
А мужчины… Да кому они нужны, эти гады? Точно не мне, точно не после того, что я пережила.
Отмечая пятилетнюю годовщину приезда в столицу вместе с сестрой, я мысленно кричу: «Выкуси, Барсег!»
Не сбылось его проклятие. Я не пошла по рукам, я добилась нормальной жизни. Хорошей!
Но и в страшном сне мне не снилось, что в моей хорошей жизни снова появится он.
Глава 16. Не хочу жениться
Барсег
Я сижу в машине, плотно сжимаю зубы. Очень стараюсь проявить уважение к матери, не сорваться на нее. Но это неимоверно сложно, учитывая, какую тему для разговора она выбрала этим зимним утром.
— Сыночек, милый, дорогой, — с мольбой говорит она. — Приезжай всего на один вечер познакомиться с девушкой! Что тебе стоит?
— Мама, — говорю твердо. — У меня новый проект, я не для того летел в Москву, чтобы почти сразу возвращаться обратно. У меня дела.
— А я изначально была против, чтобы ты обосновывался в столице. Зачем это тебе? Тебе плохо было в родном городе? И потом, у нас такие девушки, такие девушки…
Да е-мое, ее будто заклинило, меня совсем не слышит.
— Тут тоже есть девушки, — отрезаю строго. — О чем мы вообще говорим? Ты думаешь, я не в состоянии найти себе девушку, что ли?
— До сих пор ведь не нашел, — ворчит мать. — А мы с отцом договорились с Азизянами о знакомстве. Азатуи — такая хорошая девушка, ладная…
— Мама! — строго ее обрываю.
Это уже ни в какие ворота.
Сколько она устроила мне подставных смотрин за последний год, не счесть. Я думал, завязала, но нет.
Я люблю родителей, но жить с ними под боком стало практически невозможно.
Идея фикс — меня женить.
Еще поэтому твердо решил обосноваться в столице.
К тому же, здесь есть где по-настоящему развернуться.
— Не кричи на мать, — беззлобно ругается она и снова меняет тон на жалобный. — Хоть на фото глянь. Если не влюбишься с лету, тогда уж ладно. Но ты влюбишься!
— Отправляй свое фото… — наконец сдаюсь.
Ведь не отстанет. Никогда не отстает. Пользуется тем, что я не Ваган, никогда грубого слова ей не скажу — ведь мать.
На мой телефон действительно скоро прилетает фотография девушки.
Что и требовалось доказать: типичная армянская наружность. Тут тебе и черные волосы, и большие карие глаза и нос. Немаленький.
Не моя. А впрочем, моя еще, по ходу дела, попросту не родилась.
— Посмотрел? — спрашивает мать с придыханием. — А как готовит Азатуи, как готовит…
— Мам, я не приеду на смотрины, не надо было тебе ничего затевать. Мне некогда и нет никакого желания…
— Да что ж ты заладил, нет у него желания, нет желания. Даже Ваган скоро женится. Какую девушку урвал, просто загляденье. У него помолвка на носу!
При упоминании о невесте брата я невольно морщусь.
Вроде там все и вправду ладно, но у меня такое чувство, что невеста не просто не любит Вагана, а до дрожи боится. Может, такое ощущение потому, что она очень молодая… Пусть сами разбираются. В конце концов, у нее есть родители.
— Мама, как связан будущий брак Вагана со мной? Никак. Это абсолютно меня не касается.
— Да что ж ты такой непробиваемый, — горько стонет она. — Мы с отцом так хотели, так мечтали, чтобы два наших сына отметили помолвку…
Я с силой кривлюсь.
— Что-что, а помолвку я уж точно больше никогда прилюдно устраивать не буду. Оно мне надо, чтобы вся родня шушукалась, перемывала мне кости? Прошлой помолвки хватило с лихвой.
— Тьфу ты, — ругается мать. — Окстись, все забыли давно. Прошло пять лет с тех самых пор, сыночек. Ты думаешь, людям больше делать нечего, как тебе кости перемывать? Никто не помнит!
Зато я помню! Хочу это рявкнуть, но сдерживаюсь.
— Мама, когда я надумаю жениться, ты узнаешь об этом первой. А пока что прекрати…
— Барсег, сыночек, — перебивает она меня и выкладывает последний козырь: — Ты ведь уже не молод, тридцать два стукнуло. Ты во сколько жениться хочешь? В сорок? А детей нянчить когда? А внуков? Глубоким стариком?
— До свидания, мама. — На этом я кладу трубку, поскольку нервная система больше не выдерживает.
Массирую виски, пытаясь успокоиться.
Шумно дышу, считаю до десяти, потом до двадцати.
Наконец выхожу из машины, направляюсь к офисному зданию в одном из деловых районов города.
Я здесь не просто так, у меня назначена встреча.
Скауты провели для меня очень важное многогранное исследование. Прошерстили половину торговых фирм столицы, выбрали уверенно действующую на внешнем рынке компанию по торговле бытовыми приборами под названием «Суперлюкс».
Им нужен инвестор, а мне — надежная фирма, куда можно вложиться без риска.
Я планирую в ближайшие годы утроить свои доходы благодаря этой компании. Разумеется, роль простого инвестора меня не устроит. Я выкуплю большой пакет их акций с правом влиять на решения, принимать непосредственное участие в работе. А в дальнейшем, вполне возможно, возьму главенствующую роль на себя.
Нынешний руководитель «Суперлюкс» сделал неверную ставку на продукцию одной китайской фирмы, его крепко кинули, он прилично задолжал. Поэтому мои инвестиции ему нужны позарез. Он на все согласится.
И именно об этом мне надо думать. О деле! А не о материнских прихотях. Хоть в лепешку расшибись, но внуков ей подавай…
Я бы, может, и подал. Да не с кем их делать. И никакого желания искать невесту нет. Смешно сказать, но я до сих пор отравлен изнутри одной голубоглазой ведьмой, после которой мне все женщины кажутся тварями. Как с такой жизненной установкой кого-то там искать? На ком-то жениться? Делать детей?
Прохожу мимо охраны, вызываю лифт.
Мне надо на седьмой этаж, нажимаю нужную кнопку. Однако на пятом кабинка тормозит, двери открываются. У лифта толпятся сразу несколько офисных работников.
