улыбнулась ему в ответ — слишком тепло, на мой взгляд, — выбесило мгновенно.
— Бояров! — прорычал я на весь зал.
Голоса в толпе резко стихли. Боярка вскинул руки ладонями вверх, словно партизан на прицеле противника. Вот только рожа у него была при этом такая блудливо-хитрая, что кулаки так и чесались немного отшлифовать ее выражение.
Я стиснул зубы. Собственная реакция на ерундовое происшествие крайне напрягала.
— Подойди на пару слов, — я кивком указал на дверь. — Лебеда, ты тоже.
В коридоре никого не было. Как только за нами закрылась дверь, я с подчеркнутым спокойствием развернулся. Блондин смотрел с большим любопыством, а виновник моего раздражения… с откровенным весельем и почему-то с сочувствием. Как будто отлично понимал, что я испытываю.
— Не лезьте к Кате со своими фокусами. Она на работе. Бояров, предупреждение к тебе особенно относится. Это ты понимаешь?
Боярка хмыкнул.
— Ну да, ну да. Кстати, Тëм, ты сам-то ведь до сих пор женат… а Катюша очень правильная девочка, — безмятежно сощурился он и повторил мои же слова: — Это ты понимаешь?
Звонок Боярки выдернул меня из сна посреди ночи. Но если я и взял трубку, то лишь для того, чтобы послать его далеко и надолго.
Однако он опередил меня, быстро сказав:
— Царевич, хочешь свежую новость про Катюшу?
Сон как рукой сняло. Я проглотил ругательство и сел, отбросив одеяло в сторону.
— Говори.
— Я тут в твой ночной клуб заскочил на досуге…
— Он не мой. В аренду помещение сдается.
— Ладно, я тут в не твой ночной клуб заскочил на досуге развеяться. Сижу себе, сервис оцениваю… и вдруг смотрю — она. Поднос с бокалами тащит из вип-зоны. Дай, думаю, скажу. Вдруг в курсе захочешь быть, что Катюша ночные смены по выходным берет. Ты что, зарплату ей зажал? На такую нервную работенку идут только от безденежья…
Я стиснул зубы, испытывая острое желание заблокировать Боярку с его остротами к чертям до утра.
Зарплату Кате действительно пока еще не перечисляли, потому что в качестве новой няни она проработала всего лишь неделю. По договору расчет всегда шел на первое число следующего месяца, и делать для девушки исключение было бы слишком откровенной протекцией. К тому же, уже достаточно хорошо зная ее характер, я подозревал, что это заставит ее еще больше напрягаться в моем присутствии от ожидания подвоха.
— Так что, тебе это неинтересно? — насмешливо поторопил этот шут, отлично понимая, что уже меня зацепил. — Тогда спокойной ночи, друг! Пойду к Катюше, составлю ей приятную компанию, а то больно много тут перцев слюни на нее распускают. Потом, пожалуй, приглашу девочку в…
— Заткнись, — угрюмо бросил я. — С Данилычем я утром переговорю… по душам. А ты присматривай за Катей, раз уже там, и в случае чего маякни. За мной должок.
— Так точно, капитан Очевидность! — козырнул Боярка и отключился.
Снова заваливаться спать уже не имело смысла. После бояркиных новостей меня распирало желание не дрыхнуть, а скорее действовать. Например, рвануть в чертов ночной клуб, найти Катю и…
И дальше возникал вопрос.
Запретить ей работать? Посулить кучу денег? Предложить отношения?
Последний вариант особенно устраивал, вот только всю последнюю неделю меня преследовали слова Боярки. Раздражали и злили, не давая свободы действиям. Потому что, как ни крути, они будоражили мою совесть… обычно вполне толерантную к условностям общества.
«…ты сам-то ведь до сих пор женат, а Катюша очень правильная девочка. Это ты понимаешь?»
Да, женат. И что? Этот штамп в паспорте давно уже ничего не значит — по крайней мере, для меня…
И всë же, встречая Катю иногда в коридорах ресторанного комплекса и глядя в ее красивые ясные глаза, я осознавал, что так легко факт чужого штампа она не воспримет. А Боярка знал, куда бить…
Вчера я окончательно понял, что внутренний конфликт задолбал меня в край. Причем настолько, что я позвонил Ангелине и уведомил ее, что подам на развод. Телефон был отключен, но меня это даже порадовало. Идеальная схема общения с такими истеричками, как она. Оставил сообщение через голосовую почту и до свидания…
Серость раннего утра я встретил на кухне, цедя третью чашку чёрного кофе и глядя в светлеющее окно. Домработница Люся вошла, позëвывая с завыванием, включила свет и тут же ахнула.
— Артëм Александрович, вы чего тут в темноте..? Уф, напугали-то как! Щас я завтрак вам быстренько…
— Не надо, — поморщился я. — Нет аппетита. Позже что-нибудь перехвачу.
Люся выдала несколько умеренных причитаний и переключилась на завтрак для Кости. Она работала у меня уже так давно, что я воспринимал ее больше как дальнюю родственницу, чем домработницу.
Мобильник на широком белоснежном подоконнике зажужжал и активно пополз к краю. Я успел перехватить его раньше, чем он сорвался вниз.
Снова Боярка. Но на этот его голос звучал намного серьезней.
— Тëмыч, — озабоченно сказал он. — Кажется, Катя только что улизнула домой. Каюсь, проворонил момент.
— Тебя это так сильно беспокоит? — хмыкнул я. — Не переживай, бить не буду.
— Да не в этом дело. Там в клубе я заметил, как один мутный тип везде за ней ходил, как приклеенный, и на глаза ей старался не попадаться. Реально мутный, смекаешь? Сталкер из него фиговый, я сразу засек. Но вот сейчас нигде не вижу. Как и Катюшу. Намек улавливаешь?
Я коротко и смачно ругнулся. Отличное начало дня. Только этого еще не хватало!
— Дуй за ней! Я скоро буду.
Охрану комплекса вместе с Бояркой я успел увидеть раньше, чем они растворились в глубине парка — территорию прочесывать.
Злость снова забурлила внутри, требуя выхода. Этот треклятый «Дворец» будто сглазили. Третий кипеж за месяц возле него!
— Какие новости? — спросил на ходу, ни на кого не глядя.
— Проверили камеры, засекли в клубе клиента из черного списка, — отчитался начальник охраны. — Василий Андреевич его опознал. Это тот самый тип, что за нашим объ… за Екатериной Николаевной следил. Я ребят сразу отправил пробежаться до парковки глянуть, нет ли чего подозрительного, а тут поблизости мы сами проверим…
— Она в той стороне, — я махнул рукой в глубину парка и ускорил шаг, заставив спутников перейти на бег трусцой.
— Откуда данные? — полюбопытствовал Боярка.
— Твой Котов из ментовки пробил местонахождение телефона. Связь есть… но Катя не отвечает…
Внезапно сквозь треск сухих веток и шорох палой листвы под ногами слуха коснулось отдаленное ругательство:
— Ай, зар-р-раза!
А следом в ту же секунду прозвенел
