и смотрю на нее, замечая слезы, наполняющие ее глаза. Кто бы мог подумать, что Элла Росси может быть такой эмоциональной и чувствительной, будучи замужем за Ксандером Росси.
Я могу только надеяться, что когда-нибудь у меня будет такая же любовь, как у моих родителей.
— Независимо от того, какой день рождения я отмечаю, я всегда могу вернуться домой, чтобы повидать свою маму. — Я улыбаюсь, пытаясь смягчить пустоту, которую принесет потеря того, что ее дети вырастут и продолжат жить своей жизнью.
— Иди сюда и обними своего любимого дядю, — перебивает дядя Деймон, и я оборачиваюсь и вижу, что он одаривает меня игривой улыбкой.
Темные волосы и глаза, как у моего отца. Клянусь, иногда они похожи на близнецов. Тетя Кира тоже меня обнимает.
Дядя Иван раскрывает передо мной свои огромные объятия. Он размером с медведя, большой и рослый, его мускулы бугрятся под рубашкой.
— Все в порядке. Я знаю, тебе пришлось солгать дяде Деймону о том, что он твой любимый дядя. — Он улыбается от уха до уха, и я шагаю в его теплые объятия. Он обнимает лучше всех.
— Эй, хватит говорить обо мне всякую чушь, — отчитывает дядя Деймон.
Все, что я могу сделать, это покачать головой. Динамику развития этой семьи невозможно повторить. Иван отпускает меня, и Вайолет тут же заключает меня в объятия. Она пахнет лавандой и солнцем. Я вдыхаю ее запах в легкие, позволяя ему успокоить меня.
— С днем рождения, милая, — шепчет она мне на ухо.
Я отстраняюсь, грустно улыбаясь ей. На вечеринке не хватает только родителей и сестры Рена. Не то чтобы они не хотели приезжать, как сказал мне мой отец, но он решил, что будет лучше, если они не придут.
Всей группой мы направляемся в большую столовую с видом на сады. Мой отец, Квинтон, Деймон и Иван разговаривают друг с другом приглушенными голосами, пока мы с Тессой берем бутылку шампанского.
Я наполняю бокалы доверху, и мы чокаемся, прежде чем сделать глоток. Тесса потягивает шампанское, но я не могу заставить себя вести себя как подобает леди.
Мне нужен какой-нибудь алкоголь, чтобы заглушить боль в груди.
Поднося бокал к губам, я опрокидываю его и двумя глотками выпиваю содержимое. Игристое вино легко скользит по моему горлу, и я беру бутылку и наливаю еще. Чувствую осуждающий взгляд Тессы, но мне все равно. В конце концов, сегодня мой день рождения.
Я решаю выпить второй бокал, занимая свое обычное место за столом. Сегодня стол меньше.
Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он исчез, но напряженность между моим отцом и Романом, отцом Рена, возросла.
Все показывают пальцами, и я знаю, что это только вопрос времени, когда случится что-то плохое. Я хмурюсь и смотрю на недостающие места на столе. Ничто уже никогда не будет прежним.
Мы с Луной едва можем переписываться без какой-либо полемики. Я знаю, все думают, что она помогает своему брату или поддерживает с ним связь, но я в этом сомневаюсь. Рен любит свою сестру больше всего на свете, но он не стал бы втягивать ее в ту неразбериху, которую сам заварил. Хотя, я также думала, что он любил меня, и посмотрите на мутные воды, через которые он меня протащил. Пожимаю плечами и делаю еще один глоток шампанского, позволяя пузырькам расслабить мой напряженный живот.
Мы переходим от разговора к ужину, и большую его часть я пропускаю мимо ушей. Я люблю свою семью, но у меня нет сил, чтобы справиться со всем этим.
Я могу только притворяться. Даже у меня есть свой предел.
Любимый на день рождения ужин — равиоли из тыквы с орехами, приготовленные в сливочном соусе со свежими хлебными палочками. Несколько месяцев назад я бы дочиста вылизала блюдо, но сейчас мне с трудом удается передвигать еду вилкой, откусывая кусочек тут и там, чтобы успокоить бдительный взгляд моей матери.
— Если я заставляю себя есть это ради тебя, то тебе лучше съесть еще пару кусочков. — Квинтон накалывает на вилку кусочек равиоли и отправляет его в рот. Он гримасничает, а я качаю головой, и с моих губ срывается хихиканье.
— Как мой большой плохой брат может обидеться на мускатную тыкву?
— Я не обижаюсь. Лишь думаю, что на вкус это как задница.
— Откуда ты знаешь, какая задница на вкус? — Я наклоняю голову и застенчиво спрашиваю.
Квинтон ухмыляется, в то время как щеки Аспен становятся чуть розовее.
— Это разговор для другого дня, сестренка.
Мне нравится, как мой брат любит свою жену, как через мгновение он поворачивается к ней и прижимается губами к ее лбу.
Его обожание к ней не вызывает сомнений. Он сжег бы дотла весь мир, чтобы удержать ее в своих объятиях.
— Я даже не хочу знать подробностей. — Тесса давится через стол.
Она понятия не имеет, что лизание задниц — наименьшая из ее забот в этой семье. Надеюсь, она никогда не утратит свой невинный блеск.
Я заставляю себя откусить еще пару кусочков. Последнее, чего я хочу, — это заставлять родителей или брата еще больше беспокоиться обо мне.
Ужин проходит гладко, и, как только со стола убирают, приносят двухъярусный шоколадный торт. Шоколад и торт. Два моих любимых блюда в любой обычный день. Но не сегодня. Я не уверена, что могло бы меня подбодрить, разве что возвращение в прошлое, где я скажу Рену, чтобы он не делал того, что натворил.
Смогла бы я убедить его сделать другой выбор?
Не уверена. Особенно если я понятия не имела, каковы были его намерения. Рен был очень скрытным. Он рассказывал что-то только тогда, когда хотел, чтобы об этом знали. Не раньше и не позже. Когда он был готов, он раскрывал себя. Очень похож на хищника, наблюдающего за своей добычей издалека, выжидающего идеального момента для удара.
Отец зажигает свечи на торте, и я смотрю на все эти шестнадцать огоньков, мерцающих от легкого ветерка. Все взгляды устремлены на меня, когда они поют "С днем рождения”. Нет никакого смысла пытаться скрыть мои мрачные чувства. Все чувствуют то же, что и я. Они просто лучше скрывают это, что требует усилий, которых у меня нет.
— Загадай желание! — восклицает Квинтон с мрачным выражением лица.
Он ожидает, что я буду держать себя в руках, как сам, но я не могу. Не буду.
Я смотрю на свечу, пламя смотрит на меня в ответ. У меня есть только одно желание, и ему никогда не сбыться. Я прикусываю
