круглые, некоторые квадратные, некоторые зеркально повторяют большой прямоугольник, но в меньшем масштабе. Серебро, окружавшее драгоценные камни, было изрезано крошечными линиями.
— Я подарю его твоей маме на Рождество, — объяснил папа, наклоняя коробку, чтобы я могла рассмотреть поближе.
— Оно прекрасно. — Хотя папины подарки маме обычно были из салона Гарри Уинстона, а не из пыльной антикварной лавки.
— Я искал такое кольцо в течение многих лет. У твоей прабабушки было такое же кольцо. У Лилианы на столе стоит старая фотография.
— Я помню эту фотографию. Только не кольцо. Эта фотография всегда привлекала мое внимание, потому что даже в черно-белом варианте моя прабабушка была так похожа на маму. Они обе были великолепны, с одинаковой формой лица, носа и рта.
— Кольцо перешло к твоей двоюродной бабушке. А потом к ее дочери. Но оно было утеряно.
— Это то самое кольцо? — Спросила я, потрясенная тем, что он смог найти его.
— К сожалению, нет, — сказал он. — Я пытался найти его, но оно потеряно. Я раздумывал над тем, чтобы сделать его, но отчасти твоей маме нравился в нем возраст. Так что я искал что-то подобное в течение многих лет.
Мое сердце растаяло. Любовь мамы и папы была тем, чем я всегда восхищалась. Сегодня он казался таким же сильным, как и всегда. Я часто вспоминаю, как в детстве заходила в столовую и видела маму, сидящую на коленях у папы, с кофейной чашкой в руке, смеющуюся над одной из глупых папиных шуток. Он водил ее на свидание раз в неделю, независимо от того, насколько он был занят.
Они были вечными, как это кольцо.
— Я думаю, ей оно понравится.
— Я надеюсь на это. — Папа посмотрел на продавца. — Сколько?
— Пять тысяч? — Это прозвучало как вопрос. Может быть, он ожидал, что мы будем торговаться, но пять тысяч долларов — это выгодная сделка.
— Идеально. — Папа потянулся к карману, потом проворчал:
— Я забыл свой бумажник.
Если вы Томас Кендрик, вам не нужно водить машину, а в вашем любимом ресторане всегда был зарезервирован столик на ваше имя.
— У меня есть. — Я открыла сумочку и достала бумажник. Затем я вытащила толстую пачку стодолларовых банкнот.
— Мне не нравится, что ты носишь с собой столько наличных. — Папа нахмурился. — Особенно после того, что случилось с твоей сестрой.
— Именно поэтому у меня есть Уилсон, помнишь? — Я взглянула на своего телохранителя, стоявшего возле кованой вешалки для одежды рядом с дверью.
Я предпочитала платить наличными, и только вчера курьер доставил в офис десять тысяч долларов. У меня не было времени на регулярные походы в банк, а иметь деньги под рукой в подобных ситуациях было удобно.
— Э-э, вам нужен чек? — спросил продавец, широко раскрыв глаза, когда я протянула ему деньги.
Я указала на кольцо с агатом.
— Сколько за это?
— Одна тысяча? — Еще один вопрос.
Я достала из бумажника еще денег и протянула ему, затем надела кольцо на указательный палец. Идеально сидит.
— Что-нибудь еще? — Спросила я папу, обводя рукой магазин.
— Нет. — Он кивнул на прощание продавцу, затем сунул бархатную коробочку в карман пальто, жестом показывая мне, чтобы я вышла на улицу и села в ожидающую машину.
Когда водитель отвез нас обратно в офис, я уставилась на кольцо на своей руке.
Золото хорошо смотрелось на моей руке. Я всегда любила желтое золото. Может быть, именно поэтому я так заинтересовалась золотодобычей.
Неудача. Проглотить ее было ничуть не легче.
— Сделаешь мне одолжение? — Спросил папа, когда мы въехали на парковку. Он порылся в кармане и достал кольцо. — Можешь положить его в сейфе в твоём кабинете?
— Ты не хочешь забрать его домой?
Он усмехнулся.
— Полагаешь, что твоя мать не найдет его? Она уже искала свои подарки. Она рылась в сейфе три раза. Мне пришлось спрятать браслет, который я ей купил, в свою сумку для гольфа.
Я улыбнулась и взяла кольцо.
— Я сохраню его в безопасности.
Папа наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Подумай о том, что я сказал.
— Обязательно, — пробормотала я, затем открыла дверь и последовала за Уилсоном в лифт, позволив ему доставить нас на верхний этаж.
Эта небольшая прогулка с папой стоила мне часа, но ради кольца на моем пальце — и улыбки на лице мамы, когда она увидит свое, — стоило задержаться допоздна в пятницу. Кроме того, у меня не было никаких планов на сегодняшний вечер.
Добравшись до своего кабинета, я положила кольцо в сейф, затем поплелась к своему столу и сняла трубку, чтобы сделать звонок, который мне не хотелось делать.
Звонок владельцу шахты на Аляске. Звонок, который весной лишил бы работы целую бригаду людей. Звонок, который подтвердит, что я потерпела неудачу.
— Мне очень жаль, — сказала я генеральному директору.
— Мне просто нужно время. Еще миллион, может быть, два, чтобы заменить кое-какое оборудование. Пожалуйста.
— Мне жаль, — повторила я, мой ровный голос выдавал смятение, бушующее у меня внутри. Не говоря больше ни слова, потому что больше нечего было сказать, я положила телефон и крепко зажмурилась.
Черт.
На моем столе завибрировал телефон. Я подняла его, ожидая увидеть на экране имя сотрудника «Кендрик Энтерпрайзиз», но это было то имя, на которое я надеялась всю неделю.
Лэндон.
Должна ли я ответить? Разумным решением было оставить все как есть. Чтобы двигаться дальше. И все же моя рука постучала по экрану, и я прижала телефон к уху.
— Офицер МакКлеллан, — ответила я.
— С тобой все в порядке? У тебя расстроенный голос.
Откуда он узнал, что я расстроена? Неужели я была настолько очевидна?
— Ерунда. Я просто… я совершила ошибку.
— А ты не любишь ошибаться, не так ли?
— Кто-нибудь любит?
— Я хотел бы сказать «нет», но я ежедневно имею дело со множеством идиотов, и их поведение говорит об обратном. — Он усмехнулся. — Что случилось? Расскажи мне об этом.
— В двух словах? Я унаследовала компанию от своего отца, и каждое решение, которое я принимаю, изучается под микроскопом. Из-за моего возраста. Потому что я женщина. Потому что папа вывел «Кендрик Энтерпрайзиз» на новый уровень, и все смотрят на меня, гадая, смогу ли я сделать то же самое. Я хочу добиться успеха, а не просто сохранять статус-кво.
Каждое поколение руководителей этой компании удваивало состояние предыдущего генерального директора. Мой отец почти утроил успех моего деда. Я не хотела быть человеком, который просто удержал корабль на плаву.
— То есть ты хочешь сказать, что у тебя есть большие мокасины, которые нужно заправить, и ты носишь каблуки.
Смех сорвался с
