уже полностью одетый и готовый к выходу.
Анастейша по-сиротски сидела на крохотном антикварном диванчике у двери. Очевидно, боялась напороться еще на что-нибудь столь же откровенное во время обхода квартиры.
– Потрясающий… дизайн, – смущенно прошептала она.
Но мы оба знали, что не это ее потрясло.
В машине я признался ей, что из-за усталости плохо запомнил детали их проекта и попросил повторить. Она покорно стала рассказывать все по новой. Я кивал и даже задавал какие-то вопросы, чтобы не уснуть.
Когда мы вошли в дом, я захотел вновь услышать подробности концепции, и вот тут Анастейша уже взбеленилась:
– Издеваешься?! Сколько можно повторять одно и то же?
Она так миленько злилась, что я не выдержал и, приподняв ее мордашку за подбородок, поцеловал. Она вырвалась:
– Ты мой клиент! Между нами ничего не должно быть.
– Раньше тебя это не останавливало, – напомнил я.
– Ты мне вовсе не интересен. У меня есть парень, и я его люблю! – вдруг выпалила она.
Эти слова прозвучали как выстрел. Моя усталость мгновенно испарилась. В голове возникла картинка: она подставляет эти манящие губы другому. И мне резко захотелось набить ему морду, кто бы он ни был. Сделав глубокий вдох, я спросил:
– Да? И откуда же он взялся?
При этом я очень постарался, чтобы мой голос прозвучал расслабленно и насмешливо.
– Мы расстались на время, но теперь решили дать нашим отношениям второй шанс. И твое недоумение меня обижает. По-твоему, у меня не может быть парня?
– Может, конечно. Рад за вас!
Мне все сложнее было сохранять отрешенность в голосе.
– Думаю, ты уже все понял про концепцию. Если тебе нечего добавить, то давай поедем отсюда? – Ее настроение, похоже, тоже испортилось.
– Ты слышала выражение «клиент всегда прав»? Начинай рассказывать сначала. Мне нужно, чтобы ты наглядно показала мне, что и где будет расставлено.
Анастейша сверкнула глазами, но начала обходить комнаты и демонстрировать, что предлагает там делать. Картинки того, как какой-то парень прикасается к ней, так и мелькали в моей голове. Это выводило из себя, и я начал придираться к ее словам.
– Ты вот все время предлагаешь добавить коричневые элементы в интерьер. Но коричневый – это цвет как шоколада, так, прости, и дерьма. Хотелось бы поконкретнее. Ты же дизайнер, неужели не можешь точнее цвет описывать?
– Я-то могу, только ты вряд ли поймешь, – буркнула она себе под нос, но я услышал.
– Все я пойму. Не стоит меня недооценивать. Я кто, по-твоему? Мужлан, который оттенки не различает? – Я был полон праведного гнева.
– Как скажешь, – пожала плечами она. – Тогда здесь я предлагаю расположить козетку цвета андоррский коричневый, а к ней в пару – жардиньерку цвета изюмового рома и консоль цвета самца косули.
Вот это поворот. Я пытался быстро сообразить, как княжество Андорра или изюм могут повлиять на цвет и кто такая эта чертова козетка и ее собратья. Прикинув, что эти предметы мебели даже звучат странно, решил на всякий случай от них отказаться.
– Не стоит захламлять помещение. Пусть больше простора будет.
– Ты ведь понятия не имеешь, что такое козетка или жардиньерка, так? – усмехнулась она и снизошла до объяснений: – Козетка названа так от французского слова «беседа» и создана для интимного разговора тет-а-тет. Это словно два кресла, соединенных между собой. Короче, козетка – это маленький изящный диванчик с четырьмя или шестью ножками. Жардиньерка – нечто среднее между узким и высоким столиком и этажеркой. Предназначена в первую очередь для размещения цветов.
– А мне нужны цветы? – засомневался я.
– На нижние полки можно разложить книги и журналы, а сверху поставить бонсай.
– Бонсай – это хорошо, – вынужден был согласиться я. – Но насчет цвета самца косули не уверен.
Я понятия не имел, как выглядит этот «косуль», но название цвета меня тревожило.
– Можем выбрать другой оттенок. Например: цвет заржавелой гайки, фазановый, цвет бурундука, амфоры или меха бобра.
– Давай на бобре остановимся, – поспешил я остановить ее. У меня уже голова шла кругом от этих названий. Эта Мисс Недотрога, видимо, и правда разбирается в своем деле.
Она невозмутимо занесла мои правки в блокнот.
– Давай еще зеркал тут добавим, – неосторожно высказал пожелание я и получил в ответ такой злобный взгляд, что охота придираться к ее проекту мигом пропала.
– Ты же просил убрать зеркала из дизайна!
Черт, она права. Я и правда говорил что-то такое. Теперь придется выкручиваться.
– Я просил убрать зеркала из спальни, а не из интерьера в целом, – наконец выдал я свою версию.
– Хорошо, – сказала она таким тоном, что я понял: еще немного – и она меня придушит.
– Знаешь, все остальное меня устраивает, – смилостивился я. – Вноси те изменения, что мы обсудили, и начинайте уже работать над спальней. Мне не терпится въехать в новый дом.
Мы сели в машину. Анастейша была совсем рядом, только руку протяни. Но я знал, что нельзя: от нее так и веяло холодом. Плотное облако отчуждения повисло между нами. Грусть, вожделение, злость и куча других неопознанных эмоций бурлили в моей голове. Чтобы не разбираться со всем этим, я предпочел вновь нырнуть в воспоминания. Эта дикая тигрица, при любом удобном случае норовящая расцарапать меня, выбивала почву из-под ног, а ведь когда-то в моей жизни были такие славные покладистые котятки!
3 года назад
Девчонки, с которыми я познакомился на дне рождения Гены, задерживаются у меня надолго, потому как оказываются подлинным сокровищем. Знают, когда промолчать и что сказать. Ничего не просят и не выносят мозг. Не требуют моего постоянного внимания. Видя, что я занят или не в духе, концентрируются друг на друге и оставляют меня в покое. Они неплохо готовят, аккуратные в быту, а в постели – просто две зажигалочки. И к тому же в любое время дня и ночи рады меня удовлетворить.
А еще они очень благодарны. За все. За любую мелочь. Не только за подарок, но и просто за мой взгляд или ласковое слово в их сторону. Я не заморачивался запоминанием их настоящих имен. Зову их Китти и Кэтти, раз уж прозвище «котятки» к ним приклеилось.
Прошла уже пара месяцев, и они мне совсем не наскучили. Даже приятно возвращаться из командировок в дом, где резвятся эти две. На их тонких запястьях уже красуются платиновые браслеты. Никто пока не доходил до этого уровня. Друзья начинают подшучивать, что мне пора жениться, причем на обеих сразу.
Подружкам по двадцать три года. Они окончили институт культуры, но, конечно, не работали по специальности. Снимались для модных журналов до того, как мы
