Только после того как у Паркера случился первый инфаркт, Дэлтон вернулся в Луизиану, чтобы взять на себя управление поместьем. Отец и сын постоянно ссорились; в конце концов Дэлтон снял себе квартиру и занялся строительными подрядами, которые перепадали от случая к случаю. Однако он продолжал играть и вечно сидел на мели.
Однажды вечером, находясь в компании трех друзей, он посетовал на свои финансовые неудачи. Все четверо уже хорошо набрались, но ни один не был еще по-настоящему пьян; во всяком случае, так считал Дэлтон, пока Ланс Питерс, крепко сложенный молодой мужчина, не провозгласил:
– Слушай, Монтгомери, я знаю способ, как тебе быстро разжиться наличными денежками.
Расти Маккелви, сидевший рядом с Питерсом, хохотнул:
– Господи, Питерс, не заводи ты опять ту же шарманку, сделай одолжение.
Третий собутыльник, Марв Саттон, который некогда тоже состоял при родео-бизнесе и был наиболее близким другом Дэлтона из всех присутствующих, воззрился на Дэлтона:
– У тебя есть хоть малейшее представление, о чем бормочут эти идиоты?
– Понятия не имею, – заверил его Дэлтон. – Но если там пахнет деньгами, я готов принюхаться.
Маккелви подтолкнул Питерса локтем:
– Выкладывай, раз начал. Скажи им.
Улыбка Питерса расползлась еще шире. Он подался вперед, наклонился над столом и понизил голос:
– Банк спермы.
Марв Саттон и Дэлтон обменялись непонимающими взглядами. Затем оба уставились на Питерса, лицо у того выражало невинность новорожденного младенца.
Расти Маккелви искренне расхохотался.
– Чтоб тебя черти взяли, Питерс, – сказал наконец Дэлтон. – Подурачились, и хватит.
– Ей-богу, дружище, дело верное. Совершенно серьезно тебе говорю.
Прежде чем Дэлтон успел что-то сказать в ответ, Саттон наклонился поближе к Питерсу и спросил:
– Ты имеешь в виду это самое? Я правильно понял?
– Да что «это самое»? – настаивал Дэлтон.
– Это когда «спускают» в колбу, остолоп несчастный! Разрази меня гром, Монтгомери, может, тебе еще и картинку нарисовать для ясности?
У Дэлтона язык отнялся от изумления, но он тут же пришел в себя и недоверчиво покосился на Питерса:
– Ты хочешь сказать, что…
– Именно это хочу сказать, тупая твоя башка. И я на этом деле неплохо подрабатывал: за один год как-то целых семь тысяч баксов набежало.
Тишина, наступившая за столом, была бы полной, если бы ее не нарушало постукивание зубных протезов Питерса. Если Питерс почему-либо приходил в возбуждение, он всегда начинал клацать вставными челюстями. Прекрасных зубов, подаренных ему природой, он лишился, разбившись на мотоцикле.
– Семь тысяч долларов! – возопил Саттон, вытаращив глаза.
– Ты мне просто голову морочишь, – сказал Дэлтон, не сводя глаз с Питерса. – Ты имеешь в виду, что кто-то действительно заплатил тебе за то, что ты сдрочил по заказу?
– Можешь не сомневаться: сто пятьдесят баксов в неделю. Здоровые бычки вроде меня становятся донорами спермы, зато другие, у которых не получается, могут заиметь ребеночка.
– Для чего нужна сперма, я и сам знаю, Питерс, – саркастически заявил Дэлтон, – но я понятия не имел, что на этом можно заколачивать такие суммы.
– А вот, как видишь, очень даже можно. Но, как я уже сказал, кандидаты должны соответствовать довольно жестким критериям. Хотя у тебя проблем не должно быть: с твоей-то мускулатурой и томным взглядом…
Маккелви заржал и хлопнул Дэлтона по спине:
– «С томным взглядом», каково? Погляди-ка на старину Питерса. Можно подумать, он и сам на тебя глаз положил.
– Заткнись, Маккелви, – окоротил его Питерс.
– Кончаем трепаться, идет? – унял их Дэлтон. – Так что, ты действительно был донором? – Он еще не вполне верил, что Питерс не врет.
– Могу подтвердить, – вновь вступил в разговор Маккелви. – За ним был должок, и он заплатил мне все до последнего цента. И, черт побери, мне-то хорошо известно, что он тогда нигде не работал.
Дэлтон отхлебнул пива.
– И сколько там можно получить за месяц?
– По-всякому бывает, – пояснил Питерс. – Один загребал там по тыще с лишним, но у меня так не получалось. Самое большее, что мне удалось отхватить за месяц, – это восемь сотен.
В Дэлтоне пробудился интерес. Ему позарез требовались деньги, а обращаться к отцу совсем не хотелось. Да старик, вероятно, и не дал бы ему ничего.
– Фу, дьявольщина, у меня от этого как мозги вышибло, – заявил Саттон: все услышанное показалось ему забавным.
Маккелви заржал:
– Да ведь там предполагается вовсе не мозги из тебя вышибать, а совсем другое, кретин непонятливый!
Все снова рассмеялись, кроме Дэлтона. Он испытующе посмотрел на Питерса:
– Ну и где же ты этим пробавлялся?
– В Нью-Джерси. Но есть клиника и поближе – в Бристоле.
Бристоль был пригородом Нового Орлеана, а это означало, что шансы попасться на глаза кому-нибудь знакомому совершенно ничтожны, хотя, сказал Дэлтон самому себе, надо еще подумать, стоит ли вообще пускаться в эту авантюру. Если он и решится попробовать, то уж, во всяком случае, не станет делиться своими планами с этой троицей. Стоит им хоть что-нибудь узнать – растрезвонят по всему свету.
Однако следовало кое-что прояснить.
– Как же это все происходит?
– Что за черт, Дэлтон, ты оглох, не иначе! – завелся Маккелви. – Сказал же тебе Ланс, что ты «спускаешь»…
– Помолчи, Маккелви, – оборвал его Дэлтон. – Я спрашиваю не тебя, а Питерса.
Маккелви пожал плечами и вернулся к своему пиву.
– Значит, так, – добросовестно начал излагать Питерс, которому явно доставляло удовольствие всеобщее внимание, – прежде всего надо быть здоровым. Ну, понимаете, никаких хворей.
– Давай дальше, – нетерпеливо поторопил его Дэлтон.
– А дальше вот что. Если ты прошел медицинское обследование и признан годным, то назначается испытательный срок, в течение которого твою сперму проверяют и перепроверяют.
– Долго? – уточнил Дэлтон.
– Я думаю, где как. В Джерси это тянулось три месяца. А в Бристоле – кто знает? Так или иначе, ты заполняешь длинную анкету, и среди кучи прочих вопросов там есть и вся твоя медицинская история – чем болел да когда. Знаешь, они спрашивают обо всем на свете – им, похоже, нужно знать, сколько раз в день ты ходишь в сортир.
Дэлтон нахмурился. Прочие засмеялись.
– Я хочу сказать, что тамошние доктора относятся к этой лаже серьезно, – продолжал Питерс.
– Так, допустим, они решили, что ты им подходишь. И что потом?
– На деле это все посложнее, чем я рассказал. Но в конце концов тебе присваивают номер, и этот номер вместе со всеми твоими характеристиками вносят в картотеку.
