— Жужа моя дорогая…
У Стаса в руках какой-то пакет, он приподнимает его, показывая мне.
— Я сложил остатки корма и игрушки. Купил ему парочку, да он толком- то и не играл. Плошки для еды тоже сложил. Мне не нужны, а вам пригодятся. Пойдем! — это он уже Жужику. Пес обезумел от радости, как и я, но нас отрезвляет голос Стаса, звучащий резковатым, командным тоном.
— Пойдем! — Стас открывает дверь джипа, и пес покорно прыгает на заднее сиденье. Я увидела: там подстилка для него. Ну ничего себе. За две недели так вымуштровать собаку. Раньше он на машины только гавкал.
— Садитесь, Вероника, — Стас непринужденно открывает мне дверь джипа, будто ухаживать за незнакомыми женщинами ему легко и привычно. А ему и правда легко и привычно это делать, вдруг понимаю я. И как-то становится противненько. Я в печали: что-то странное творится в голове. Хотя чего странного? Обычная история, замарашка встречает королевского сына. Об остальном легко догадаться.
До моего дома можно бы было и пешком отсюда дойти. Жужик смирненько сидит на сидении сзади, и я успеваю только спросить:
— Надеюсь, он вам не очень помешал?
— Первую неделю он просто лежал, не ел почти, а когда я шел с ним гулять, рвался с поводка. Потом пообвык, — Стас пожимает плечами, — я его и на дачу с собой возил, и на шашлыки… Побегал там, мяса наелся. Конечно, непросто к вашему псу было подход найти, — продолжил Стас, паркуя машину. Затем он повернулся ко мне и закончил с такой улыбкой, от которой у меня захватило дух:
— Но я все-таки нашел этот подход.
— Ага, — только и ответила я. Больше ничего мне в тот момент, увы, в голову не пришло.
А потом вовремя вспомнила, что долг платежом красен.
— Стас, вы мне очень помогли, — храбро начала я, не зная, как подвести все дело к плате за добрые дела.
Стас чуть прищурился.
— Вы о чем, Вероника? Никак меня благодарить решили?
— Да, вы столько…
— Забудь, — этот жесткий тон стал для меня ушатом холодной воды. Благодарности всякие подразумевают еще встречи, хотя бы одну — точно. А Стас встречаться со мной больше не желал. Конечно, эту реплику можно бы было объяснить и смущением, и еще какими-нибудь альтруистическими чувствами. Но с одной поправкой: этот человек не привык смущаться. Никогда. Я это понимала.
— В любом случае, я остаюсь вам должной, Стас. Если что-нибудь в моих силах, с удовольствием вам помогу. — С этими словами я открываю дверь и выхожу из машины. Я все сказала, что хотела, а уж его дело, как реагировать.
Стас открывает заднюю дверь машины, и Жужик живенько прыгает на землю. Стас ловит конец поводка и отдает мне.
— Точно сами дотащите все? И собаку доведете? — он хмуро озирает мои сумки.
— Бросьте, я совсем не развалина. Скоро опять бегать начну, — бодро отвечаю я.
— Будьте здоровы, Вероника, — вежливо улыбается Стас и, пока я вожусь с сумками, ключами и Жужиком, садится в машину и уезжает. Остаюсь одна около подъезда, одна со своими невзгодами, мечтами и воспоминаниями.
Ничего удивительного, так и должно было быть. Это человек из совсем другого мира, хотя мы живем в одном городе и даже в соседних домах. Тем не менее наши миры могут пересечься лишь волею случая, а сойтись вместе — вряд ли. Мы всегда будем существовать в разных мирах. Сколько таких людей рядом! Что нас разъединяет? Отношение к жизни. Разные цели, взгляды и привычки. Деньги, а именно — их количество. Да много еще чего.
Так, размышляя и подбадривая себя, я открываю дверь подъезда, дотаскиваю сумки до квартиры, а Жужик весело скачет по ступенькам рядом домой. Наконец-то мы дома, мы — вместе, и все хорошо!
Жизнь продолжается, и ей все равно, исполнились или нет ваши мечты. Но это тоже ценно. Все так, как есть, значит — это и нужно.
Ну а мне сейчас если что и нужно, то это приводить в порядок свою квартиру. И свою голову.
Для себя мы не просим покоя
И не ждем ничего от судьбы,
И к небесному своду мы двое
Не пошлем бесполезной мольбы…
Нет! пусть сам он над нами широко
Разливается яркой зарей,
Чтобы в грудь нам входили глубоко
Бытия полнота и покой…
Аполлон Григорьев «К Лавинии»
Холодный северный ветер так сильно продувает мои старые деревянные окна, что кажется, у меня дома холоднее, чем на улице. Я с сомнением кошусь на газеты и малярный скотч. Сегодня уже поздно, может, завтра? Жужик тихонько поскуливает под столом. Я треплю пса за ухом и возвращаюсь к насущному. Что же мне делать? Завтра будет полностью загруженный день, послезавтра — тоже. Когда же я все сделаю? Холод сковывает движения, хочется забиться под одеяло и лежать, ни о чем не думая… Раньше я такую усталость чувствовала в конце учебного года, а теперь — уже осенью. Ничего, прорвемся.
Закрываю глаза. Крым или Варанаси, а при благоприятном течении жизни — и то, и другое. Я уже начала копить на путешествие, потихонечку откладывая деньги и урезая расходы. В прошлом году Варанаси не удался, увы, но в этом году мне уж точно должно повезти. Теперь даже буду варить супы на костях без мяса (косточки глодает Жужик), но обязательно накоплю.
Я же говорю, Акакий Акакиевич просто отдыхает рядом со мной.
Невесело усмехаюсь, склоняюсь над тетрадками. Контрольные пятиклашек нужно срочно проверить: скоро должно быть родительское собрание, на которое обязательно позовут. А что? «Вероника Васильевна, вы ведь не заняты, приходите…». Правильное понимание этого вежливого пассажа таково: «Вероника, ты не замужем, и детей у тебя нет. Нечего сидеть дома, заниматься своими сомнительными делишками. Должна прийти — и точка!»
И я обязательно буду, и тактично не замечу, что на собрание не пришла добрая половина родителей. А зачем? Холодными осенними вечерами лучше сидеть дома, чем интересоваться успехами своих чад…
Жужик уже начинает тихонечко насвистывать. Свист становится все жалобнее и противнее. Уже наизусть знаю все его свисты. Этот — из тех, что не прекратится точно. Жужику очень надо на улицу, да и время гулять давно подошло. Это я засиделась за тетрадками.
Со вздохом встаю из-за стола и наблюдаю, как Жужик опрометью кидается к двери. Да, гулять — без вариантов. А на улице так холодно, слякотно и мерзко…
Я тепло одета, и собраться — пара секунд. Натягиваю резиновые сапоги и старую теплую куртку, беру поводок Жужика. Вот и все, я готова к прогулке. Жужик же готов уже давно. Он тихонько поскуливает и с надеждой смотрит на меня.
Пойдем, песик. Слякоть, промозглый ветер или морозы, но я тебя не оставлю, как и ты меня. Ты самый верный, самый преданный друг. Больше мне, увы, верить некому — только тебе и Тому, кто однажды два года назад все мои пути свел к одной дороге, на которой я нашла тебя…
