В голове слышалась тревога. Алекс отступил. Нет. Он не хочет Оливию, не нуждается в ней, ему не нужна его забота.
Только благодаря отказу от любых чувств и проявлений слабости он смог выжить.
– Ты ведь позволишь им увидеться с ней? – спросила она.
– Оставь меня, Оливия.
Она подошла к Алексу, положив руки ему на предплечья. Он видел, как она борется с собой, чувствовал дрожь ее рук, и тем не менее она не ушла.
– Тебе больно, Александр.
Ее взгляд наполнился теплотой, для него это был удар ниже пояса.
– Она даже не спросила про тебя. Она не… Стоп. Думаешь, раз я втянул тебя во все это… – Ему все сложнее было справиться с эмоциями. – Это не значит, что я нуждаюсь в твоей жалости.
– Но…
– Хватит. Тебе не кажется, ты слишком вошла в роль?
Он знал, что ведет себя как бессердечный ублюдок, видел, как побледнела Оливия после его слов.
– В конце концов, ты не моя жена, ты не обязана меня поддерживать. Я признателен тебе за то, что ты сделала на приеме, но больше мне от тебя ничего не нужно.
Она отступила и направилась к двери, ее лицо приняло жесткое выражение.
– Без проблем. Я подумала, что ты еще можешь что-то чувствовать, но спасибо, что вразумил меня: ты не способен на человеческие эмоции.
Александр прикрыл глаза, чувствуя, как его внутренняя защитная стена начала рушиться. Он не мог позволить этому случиться. Он вспомнил отношения своих родителей. Алекс не хотел повторять их ошибок, поэтому не мог позволить чувствам взять верх.
Оливия откусила круассан с шоколадом и замычала от удовольствия: шоколад так и таял во рту. Большую часть дня она проводила в уличном кафе, недалеко от пентхауса Александра, чтобы как можно реже сталкиваться с ним. Она не спала несколько ночей, работая над своим проектом. У нее появилось много стоящих идей, и она все изложила на бумаге. Теперь же ей осталось лишь сделать презентацию, и подготовка к собеседованию будет окончена. Оливия закрыла глаза и улыбнулась. Солнце ласкало ее кожу, слабый гул улицы совершенно не отвлекал ее от мыслей, которые вращались вокруг Александра.
С прошлой недели они практически не пересекались, за исключением вечеров, когда Алексу нужно было выезжать на встречи. С тех пор как они столкнулись с его родителями, в нем что-то изменилось. Сейчас он, естественно, был таким же собранным, как и всегда, был вежлив с ней, больше не оскорблял. Один раз даже приготовил ей кофе, когда Оливия отчаянно боролась со сном, полная решимости закончить работу. Правда, она в итоге все же заснула прямо за столом, и Алекс отнес ее в спальню и уложил в постель. На протяжении всей недели он отвечал на все ее вопросы, связанные с фирмой, помог создать правильную маркетинговую кампанию.
В общем, Александр был обходителен и учтив с ней. Казалось, Оливия должна радоваться, но она не могла. Ей нравилось то время, когда он был слишком честен с ней и без зазрения совести указывал ей на каждый недостаток. Так было легче. Теперь же, поняв, что Алекс способен чувствовать и что он не идеален, она не могла отделаться от мыслей о нем. Неужели жизнь ничему не научила ее? Что бы произошло, если бы он не оттолкнул ее? Оливия почувствовала острый укол вины. Почему из всех мужчин на земле ее так тянет к мужу сестры?
– Ты избегаешь меня.
Она вздрогнула от неожиданности и открыла глаза – прямо перед ней стоял Александр. Его загорелое лицо ярко контрастировало с белой рубашкой. Выражение было слишком задумчивым.
Выпрямившись в кресле, Оливия сложила руки на груди:
– Вовсе нет.
Ее сердце забилось быстрее, когда он отодвинул стул, стоящий возле нее, и сел.
– Но знаешь, я бы с удовольствием поселилась у них на кухне.
Оливия протянула руку за оставшимся круассаном. В момент, когда она почти донесла его до рта, Алекс перехватил ее руку и, забрав круассан, отправил его себе в рот. Она ошеломленно наблюдала за тем, как он жевал. Оливия не могла оторвать от него взгляда. Алекс понимающе кивнул.
Она открыла рот и тут же быстро его закрыла. Оливии хотелось как можно скорее уйти отсюда, но не менее сильно она хотела выяснить, что происходит между ними.
– Александр, что не так?
– Почему ты думаешь, что что-то не так?
– Я вижу это по твоему лицу и по тому, как ты озираешься по сторонам. – Она начала немного понимать его, замечать изменения в его поведении. – Как бы ты ни хотел от меня избавиться, пока я никуда не уйду. Но я больше не позволю тебе обращаться со мной как с грушей для битья. У меня тоже есть чувства. Я здесь ради Ким. Да, по непонятной для меня самой причине меня тянет к тебе, но это не значит, что я буду терпеть все твои выходки. – Она перевела дыхание, все это время Алекс смотрел на нее не отрываясь.
Коснувшись ее подбородка, он притянул ее к себе. Между их губами осталось несколько дюймов пространства. Оливия дрожала, он же смотрел на нее, как голодный ястреб на жертву. Стойко вынести его взгляд – самая мучительная пытка для нее.
– Я вовсе не собирался грубить тебе. Я вышел за рамки приличий лишь потому, что боролся с безумным желанием поцеловать тебя, сорвать с тебя одежду, взять тебя, полностью отдавшись чувствам. Я не хотел думать о том, что правильно, а что – нет. – Он провел подушечкой большого пальца по ее губам. – И прежде чем ты скажешь, что я не скучаю по Ким, – он посмотрел куда-то вдаль, – знай: она даже отдаленно не вызывает во мне такого желания, как ты.
Оливия оттолкнула руки Александра и откинулась на спинку кресла, прерывисто дыша.
– Думаю, ты довольна, узнав, какую власть надо мной имеешь, – едко процедил он.
– Нет, – громко ответила она.
– Тебя не радует даже тот факт, что я готов сдаться тебе в сексуальное рабство?
– Нет! – гневно воскликнула она. – Я уже поняла, что для тебя очень важно контролировать свои эмоции, иначе они сведут тебя с ума. И вопреки твоим убеждениям, я не могу радоваться тому, что ты меня презираешь.
– Я не презираю тебя, Оливия. – Алекс мягко приподнял ее голову, его прикосновение было невероятно нежным. – Я бы хотел, но не могу.
Ей потребовалось все самообладание, чтобы отвести взгляд. Она представляла, скольких усилий ему стоило это признание, особенно после той ночи, когда они встретили его родителей. Но Оливия не чувствовала радости. Как такое возможно? Ее тянет к человеку, который ей не подходит, который ненавидит ее.
– Я хочу, чтобы человек принимал меня такой, какая я есть, и не оглядывался на мое прошлое. – Оливия старалась говорить уверенно, но каждое слово давалось ей с трудом.
