– За Александра, – провозгласила Руби и залпом выпила коньяк.
– За Александра. Пусть мучает нас, сколько пожелает.
Перед ужином Руби снова вернулась к теме, которая не давала ей покоя:
– Котенок, а что будет с Элизабет?
– Я выжду положенный срок и женюсь на ней.
– Ты можешь поклясться, что Александр о вас ничего не знал?
– Нет! Мама, ну что за дурацкие просьбы! Ты же умная женщина. – И Ли решительно заявил: – Пожалуйста, давай больше не будем об этом.
Хладнокровно выслушав упрек, она рассудила:
– Должно быть, у Брамфорда Александр побывал, когда Элизабет еще спала, а подготовленное завещание подписал сразу после завтрака на следующий день – Брамфорд сам говорил мне. Александр рассказывал, что Нелл не отходила от матери ни на шаг. – Руби задумалась. – А с тобой он не виделся, значит, ему было не от кого узнать.
– Мама, прошу тебя, поговорим о другом!
– Нелл рассвирепеет, когда узнает про вас с Элизабет.
– Как ты понимаешь, мне нет дела до Нелл.
– О, понимаю! И не виню ни тебя, ни ее. – И она снова вернулась к прежней теме: – И все-таки не дает мне покоя это завещание. Если бы он знал, он не назначил бы тебя главным наследником. С этим согласится даже Нелл. Александр не любил Элизабет, но никого не подпустил бы к своей собственности.
– Мама, я тебя люблю, но в такие минуты я готов придушить тебя!
– Знаю, что любишь, и я тебя тоже люблю, мой нефритовый котенок. – Она вдруг бурно расплакалась, но быстро успокоилась и улыбнулась. – Я отчаянно тоскую по Александру, но счастлива за тебя. Если мне повезет, скоро у меня будут баснословно богатые внуки. Поверь мне на слово, Элизабет легко родит их.
– И она в этом уверена. И даже Нелл.
Зазвонил телефон. Ли взял трубку, и выражение его лица подсказало Руби, с кем он говорит.
– Конечно, Элизабет, сейчас позову, – пообещал он громко и отчетливо, чтобы услышала сплетница Агги. – Мама, тебя к телефону! Элизабет.
– Все хорошо? – спросила Руби, приложив трубку к уху.
– У нас с Нелл – да. Но я слышала, Ли собирается заказать статую Александра, вот я и решила сначала поговорить с ним, – произнес призрачный голос.
– Статую Александра? – недоуменно переспросила Руби.
– Только не из бронзы, Руби! Ни в коем случае не из бронзы! Передай Ли, что я бы хотела гранитную статую. Гранит – камень Александра.
– Передам.
Руби повесила трубку.
– Она хочет, чтобы статую Александра высекли из гранита, а не отлили из бронзы. Говорит, это его камень. Господи Иисусе!
Мысленно Ли согласился с Элизабет: «Александр погребен под тысячами тонн гранита. Как я и сказал коронеру, над тоннелем в горе образовался провал. Александр наткнулся на зону пустот в камне, притом огромную. И он знал об этом. И даже поддразнивал меня: в конце разговора позвал именно на то место да еще топнул по земле. Звук был гулким. Но я не обратил внимания. Только я решился бы задать ему вопрос, на который он вряд ли ответил бы: неужели самоубийство он задумал еще до того, как узнал, что Элизабет изменяет ему со мной? И ее исчезновение вызвало у него не просто естественный страх и тревогу? И он решил, что должен дать ей свободу, пока она еще молода и может иметь детей? Обычно мы с Александром обсуждали все предстоящие взрывы, но к этому он готовился тайно».
Элизабет полюбила сидеть в библиотеке, включив одну настольную лампу. Она устраивалась в дальнем от стола кресле в полутьме и надолго погружалась в раздумья.
Прошел месяц после смерти Александра. Время тянулось еле-еле. После того как был вынесен вердикт, отслужена панихида и оглашено завещание, жизнь сэра Александра Кинросса завершилась. Как ни странно, Ли стал ближе Элизабет, но не физически: между ними возникли почти духовные узы. Время врезалось клином между жизнью и смертью Александра. За свое будущее Элизабет не боялась, но никак не могла избавиться от мыслей о покойном муже, который совершил самоубийство, – она была так уверена в этом, будто он явился к ней и во всем сознался. Даже к этому делу он подошел так же серьезно и вдумчиво, как к любому другому. Элизабет не подозревала, что Александр знал о ее измене, и потому полагала, что он покончил с собой по другой причине. Но по какой, она понятия не имела.
– Напрасно ты сидишь здесь одна в темноте, мама, – упрекнула Нелл, зайдя в библиотеку. – Через полчаса подадут ужин. Хочешь, я принесу тебе самый большой бокал хереса?
– Спасибо. – Элизабет заморгала от яркого света: Нелл включила сразу несколько ламп.
– Ты сможешь поесть? Хочешь, я попрошу Хун Чжи составить тебе микстуру для аппетита?
– Смогу, конечно. – Элизабет приняла из рук дочери бокал и отпила хереса. – Микстура от Хун Чжи? А разве современная медицина не знает более эффективных средств? Хун Чжи способен подмешать в свое снадобье что угодно – от растертых в порошок клопов до сушеного навоза.
– Китайская медицина – величайшая из наук, – заявила Нелл, усаживаясь напротив матери. – Мы делаем лекарства в химических лабораториях, а китайцы обращаются за исцелением к матери-природе. Да, наши лекарства тоже помогают, некоторым нет аналогов в восточной медицине. Но если речь идет о недомоганиях или хронических болезнях, нет ничего лучше природных средств. Когда я закончу учебу, буду собирать народные рецепты, искать традиционные лекарственные средства и в том числе соберу рецепты снадобий Хун Чжи – от подагры, головокружения, сыпи, разлития желчи и так далее.
– Значит, научными исследованиями заниматься ты больше не будешь?
Нелл скривилась:
– В науке мне нет места, мама, – это я уже усвоила. Но как видишь, осталась жива. Буду врачом в каком-нибудь бедном районе Сиднея.
Элизабет улыбнулась:
– Нелл, этому я только рада!
– Завтра я возвращаюсь в Сидней, мама, или один из экзаменов мне придется сдавать позже. Но я боюсь оставлять тебя здесь одну.
– Одна я пробуду недолго, – возразила Элизабет.
– Что?
– Скоро я уезжаю.
– Вместе с Долли? Куда?
– Нет, Долли я отправляю к Констанс в Данли. Там сейчас гостят дети Софии и Марии, а Долли давно пора привыкать к ровесникам. Девочки в доме Дьюи не станут обсуждать родителей Долли, Данли далеко от нашего города. Констанс говорит, в доме служит отличная гувернантка.
– Прекрасно, мама! Это же замечательно! А ты?
– Я еду на итальянские озера. Я так давно о них мечтала, – не своим, томным и счастливым голосом откликнулась Элизабет, – и даже собиралась сбежать в Италию. Но так и не отважилась. Сначала меня удерживала Анна, потом Долли. А ты их помнишь, Нелл? Итальянские озера?
– Мне запомнились только чудесные пейзажи, – скованно выговорила Нелл. – И часто тебе хотелось сбежать?
