Действительно, Маша заснула. Все-таки Римма кое-что умела делать неплохо. Она потрогала Машу за плечо, но Маша не реагировала. Спала. Римма сменила тон на более уверенный и сказала:
— Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Но Маша неожиданно открыла глаза.
— Я не могу сидеть спокойно. Я волнуюсь, — сказала она.
— Ничего. Я сниму твое волнение. Закрывай глаза, — снова попросила Римма. — Ты чувствуешь в своем теле необычайную легкость…
— Нет. Я чувствую беспокойство, — не соглашалась Маша.
— Попытайся расслабиться. Если ты будешь дергаться, то у нас с тобой ничего не получится. — Римма начинала раздражаться, но держала себя в руках. — Ты расслаблена. Твои мысли спокойны. Они поднимаются высоко-высоко и растворяются в небе. Тебе легко…
Наконец-то все работало.
Маша заснула и снова стала видеть тот же сон с Сан Санычем, который идет к опасному переезду. Маша побежала за ним и закричала: «Сан Саныч, вернитесь! Вам грозит беда!» Но Сан Саныч не слышал Машу и уходил все дальше и дальше, прямо под колеса несущегося поезда. Маша совершила невероятное усилие, чтобы выдернуть его из-под колес. Но поезд уже несся мимо. Она и Сан Саныч были по разные стороны этого несущегося с невероятной скоростью монстра.
В это время Римма уже подошла к тому главному, ради чего она согласилась сесть в тюрьму. Она наклонилась над спящей Машей и тихо произнесла:
— Ты слышишь только меня… Ты подчиняешься только мне. Ты ответишь на все мои вопросы. Где бриллианты?
Неожиданно Маша вскочила и закричала:
— Что? Какие бриллианты?
— Тише! Тише! — Римма даже отскочила в сторону.
— Сан Саныч в беде! Он может погибнуть! — кричала Маша, тяжело дыша, словно после тяжелого физического напряжения.
— Ты что, не спала? Как ты смогла выйти из гипноза? — Удивлению Риммы не было предела. Такое случилось в ее практике в первый раз.
— Не знаю, — сказала Маша.
— А про какого Сан Саныча ты говорила?
— Это друг моей бабушки… Я видела его на переезде. Там произошла страшная авария.
— Авария на переезде? — с интересом переспросила Римма. — А откуда ты знаешь? Ты что, правда, видела?
— Да, — кивнула Маша. — Очень отчетливо. Как наяву.
Она зябко передернула плечами и тяжело вздохнула.
В это время Сан Саныч подошел к маршрутке, которая должна была ехать в Одессу. Водитель возился с машиной, в которой что-то было не в порядке, а рядом с ним вертелась какая-то девушка в наушниках от плеера.
— Скоро поедем? — спросил Сан Саныч.
— Да скоро, скоро! — раздраженно ответил водитель.
— Может, помочь чем? — предложил Сан Саныч.
— Без толку! — сказал водитель, оторвался от .своего занятия, вытер руки тряпкой и захлопнул капот.
— Садись, дед, поехали.
Тут водитель повернулся к девушке и тоже скомандовал:
— Давай, быстрее!
Водитель сел в кабину, рядом с ним устроилась девушка, а Сан Саныч залез в салон маршрутки. Машина тронулась с места. Девушка тут же стала что-то говорить водителю на ушко. Потом сняла наушники и предложила ему послушать музыку, но водитель был в плохом настроении:
— Отвали, Наташка! — потребовал он.
— Нет, ты только послушай, какая вещь! — настаивала девушка.
— Ребята, поаккуратнее… не дрова везете! — предупредил Сан Саныч.
— Пассажир не должен делать замечания водителю во время поездки, — ответила ему девушка. — Это отвлекает.
И она задернула шторку так, чтобы Сан Саныч их не видел.
Когда мы едем в машине, то нам кажется, что мы пребываем в полной безопасности. Нам тепло, ветер не бьет в лицо, звучит музыка. Но на самом деле мы отделены от всех бед чем-то очень хрупким, сравнимым с папиросной бумагой. Эта безопасность невероятно обманчива. Но многие об этом просто не думают.
Сан Саныч уже не видел, что делается на переднем сиденьи, но чувствовал, что надвигается беда. Однако остановить ее уже было невозможно. Когда машина была на железнодорожном переезде, раздался страшный удар, заскрежетал металл, зазвенели вылетающие стекла, и Сан Саныч потерял сознание, так и не поняв, что же произошло.
Катя вернулась домой после разговора с отцом в раздумьях о настоящей любви, которая длится долгие годы. Мама заметила перемену в ее настроении и спросила:
— Где ты была?
— Я разговаривала с отцом, — сказала Катя.
— И ты можешь его так называть? Этого подонка? Ведь он бросил тебя! — напомнила мать. "
Но Катя не хотела уже поддерживать подобного тона. Она заговорила о другом.
— Мама! Скажи честно! Когда ты выходила за папу замуж, ты знала, что он любил Полину?
Таисия собралась с силами и честно ответила:
— Да.
— А зачем же ты тогда так поступила? — наивно спросила Катя.
— Катя… Я не понимаю!
— Зачем ты вышла за него замуж, если знала, что он любит другую?!
Таисия все поняла. Разговор с отцом не прошел бесследно.
— Как быстро он перетащил тебя на свою сторону! Просто немыслимо! Какой подлец!
— Почему подлец, мама? Он поступил честно, а вот ты… — начала было Катя.
Но Таисия ее перебила:
— Ты ничего не знаешь!
Надо было срочно возвращать дочь, излагать ей свою версию событий. Таисия понимала, что может просто остаться без дочери.
— Я знаю достаточно, чтобы принять чью-то сторону, — сообщила Катя.
— Я его любила! И если бы мы не поженились, тебя вообще бы на свете не было! — напомнила Таисия.
— И что же изменилось после того, как я появилась на свет? Я не понимаю, на что ты надеялась!
— Я надеялась, что все изменится. И у нас двадцать лет была нормальная семья!
— Это ты так считала! — настаивала на своем дочь.
— Нет. Все было нормально. Мы двадцать лет жили как люди…
— Ради меня? — тихо спросила Катя.
— Да. А что в этом плохого? Дети должны цементировать брак. Взрослые должны жить вместе ради детей. Это закон природы.
— Дурацкий закон! Если он мешает любить… если из-за детей человек должен отказаться от своего счастья! Как папа… — Катя уже прониклась жалостью к отцу.
— Да почему ты думаешь о его чувствах?! Ведь я твоя мать! Ты должна поддерживать меня!
— Нет, мама. Ты не настроишь меня против отца! Вы оба совершили ошибку. Но, к сожалению, вы оба — мои родители!
Кате еще предстояло узнать, что у каждого своя правда, и трудно порой определить правого и виноватого во всех сложностях семейной жизни. Но сегодня она была на стороне Буравина, на стороне первой и никогда не проходящей любви.
Самойлов приехал в офис и с порога спросил у секретарши:
— Здравствуй, Люда. Буравин здесь?
— Нет. Был, но уже уехал, — доложила Людочка.
— Куда?
— Ну-у… — замялась Людочка. — Возможно, вам лучше знать, Борис Алексеевич…
Самойлов уже понимал, что снова начинается борьба за любимую женщину, борьба, которая так и не прекращалась на протяжении долгих двадцати лет. Он бросил все дела и помчался к Полине на работу.
Полина сидела со своими любимыми черепками древних ваз и что-то клеила. Самойлов влетел к ней в комнату, огляделся и взволнованно спросил:
— Ты… одна?
— Да… — удивилась Полина.
Но Самойлов уже заметил на столе пепельницу и оставленный в ней окурок.
— Так, говоришь, ты одна? А это что такое? — Он показал на пепельницу.
— Окурок.
— Я вижу. Я хочу знать, чей это окурок. — В голосе у Самойлова начинали прорезаться прокурорские нотки.
— Мой, — твердо сказала Полина.
— Ты что, снова закурила?
— Да.
— И где же твои сигареты? — с подозрением спросил муж.
— Они закончились. И я стрельнула у прохожего. А что, это запрещено? — Полина решила держаться До конца.
— Да нет, не запрещено. Давай покурим, что ли… Самойлов достал из пачки сигарету и протянул Полине. Полина взяла сигарету, сделала затяжку и сильно закашлялась.
— Такие сигареты курит Виктор Буравин. Он был здесь? Скажи мне правду, Поля, — спросил муж, пристально глядя на нее. — Ну что молчишь? Буравин приезжал сюда?
— Да, приезжал, — призналась Полина, — но это ничего не значит.
— Понятно… — протянул Самойлов.
_— Что тебе понятно? У него большие проблемы с дочерью. Ему был нужен совет.
— Мне кажется странным, что за советом он приехал именно к тебе, — иронично заметил Самойлов.
— Ничего странного, мы с ним давно знакомы".
— Мы с ним тоже. Тем не менее, он почему-то не стал спрашивать совета у своего старого друга.
— Я знаю, что ты думаешь, — тихо сказала Полина. — Ты думаешь, что Виктор предложил мне уйти к нему?
— Я имею основания так думать. Особенно если учесть то, что он ушел от Таисии.
— Ты прав. Такой разговор действительно был.
— И что ты ему сказала? — У Самойлова перехватило дыхание.
— Боря, я не хочу разрушать нашу семью. Тебе этого достаточно?
— Да. Насколько я понимаю, твой рабочий день уже закончен? Я отвезу тебя домой.
