— Я… я и не заметила, как уснула, — пробормотала Шелби, кутаясь в одеяло. При мысли о том, что он смотрел на нее, пока она спала, ей стало неуютно. Ей казалось, что таким образом он мог проникнуть в ее душу и узнать то, что ему не следовало знать.
— Мы оба спали. Просто я проснулся чуть раньше тебя.
Он склонился к еще тлевшим углям костра, снял с них котелок с кипящей водой и, налив еще одну чашку кофе, протянул ее Шелби.
Она вдохнула терпкий аромат и осторожно отхлебнула раскаленный напиток.
Коди снова привалился к дереву; его рука ласково легла ей на плечо.
Ее опять пронзила дрожь желания.
— Иди ко мне, дорогая, — негромко сказал он, и в его тоне слышались одновременно и мольба, и приказ.
Она нырнула в его объятия, и ее окутала пряная волна запаха распаленного страстью мужского тела.
Шелби прислонилась спиной к его груди; ее голова легла ему на плечо. Коди положил ей руку на талию и властным движением прижал ее к себе. Впрочем, она ничего не имела против…
Шелби умиротворенно вздохнула и обратила свой взор на черное полотно бескрайних небес, на котором вспыхивали мириады сверкающих бриллиантов ярких звезд и бледным золотом мерцал тонкий новорожденный месяц. Легкий ветерок доносил звуки ночи: уханье совы, убаюкивающее бормотание воды в ручье и неясное пение далеких голосов в лагере.
Шелби и не подозревала, что возможно такое счастье, что ее душа может чувствовать такое умиротворение…
Внезапно тишину прорезал тоскливый вой. Она вздрогнула и резко села; в ее широко распахнутых глазах застыла тревога.
— Коди, там волк!
Ответом ей был его негромкий смех. Он снова прижал ее к себе, но тело девушки оставалось напряженным — в любую секунду она готова была вскочить и броситься бежать.
— Это всего лишь койот, Шелби. Он не причинит нам вреда.
Вой повторился, и на этот раз ему ответил другой койот.
— Ты уверен? Коди, я имею в виду, действительно ли ты уверен, что они не опасны?
— Так же как и в том, что утка умеет плавать.
Шелби снова устроилась в его объятиях, но на душе у нее было неспокойно.
— А есть здесь кто-нибудь еще? — спросила она дрогнувшим голосом, вглядываясь в окружавшую их тьму. Сосновый лес и луг уже не казались ей такими очаровательными, как еще совсем недавно. — Медведи, например? Коди, в Монтане есть медведи? Я читала, что они нападают на людей… А пумы? Здесь водятся пумы?
— Да, но людей они обычно не трогают. А если и трогают, то только по вине самих людей.
Она быстро оглядела землю вокруг себя, и ее лицо исказилось от страха.
— О Боже, а тарантулы? Я их до смерти боюсь!
Шелби вздрогнула и еще крепче прижалась к нему.
Коди прислушивался к ее встревоженному голосу, чувствовал напряженность ее тела, которую не могли снять даже его объятия, и проклинал себя за то, что сделал именно то, чего должен был избежать любой ценой.
Он был, безусловно, прав в отношении Шелби: ей здесь не место, и этот нелепый страх перед живностью, которой рядом и в помине не было, лишь подтверждал это. Он утратил бдительность, позволил ей сломать барьер, которым отгородился от чувств и волнений. Это было ошибкой.
Шелби никогда не примет его образ жизни. Не поймет и не захочет принять. Она родилась в большом городе и всю свою жизнь провела среди суматохи шумных улиц, бетонированных шоссе и небоскребов. Скоро, очень скоро ее иллюзии о прелестях деревенской жизни исчезнут как дым, а вместе с ними и чувство вины перед покойной сестрой. И тогда она уедет.
Коди же навсегда хотел остаться здесь, среди диких равнин, ставших частью его самого. Только здесь он чувствовал настоящую силу и свободу и не собирался от них отказываться. Даже ради Шелби Хилл.
Его охватила острая боль утраты; он легко коснулся губами ее макушки, вдохнул свежий запах ее волос и тут же снова проклял себя. Ему предстояло исключить ее из своей жизни, заново выстроить вокруг своего сердца крепость, оставив Шелби за ее стенами. Другого выхода не было.
Коди внимательно изучал линию горизонта. Верхушки сосен, росших на окрестных холмах, ломаной линией врезались в розовато-серое рассветное небо.
Его рука, лежавшая на животе Шелби, была накрыта ее ладонью. Девушка опять уснула, но даже во сне стремилась быть вместе с ним. Их пальцы переплелись в невысказанной ласке, и ее прикосновение было легко и исполнено чувства.
Прислонившись головой к стволу сосны за спиной, Коди закрыл глаза и опять обругал себя. Ему следовало держаться от нее подальше, следовало накинуть строгую узду на свои чувства и желания… Ему вообще не следовало замечать ее.
Он опустил глаза на спящую на его груди женщину и снова понял, что это было просто невозможно. Ни один нормальный, здоровый мужчина не смог бы пройти мимо и не заметить Шелби Хилл! Она слишком прекрасна, слишком энергична и непосредственна, чтобы не привлекать к себе внимание. А то, что она сама не знала, насколько прелестна, делало ее еще более желанной. И он понял это с самой первой встречи с ней. Ее детская наивность в сочетании с удивительной красотой притягивала мужчин как магнит.
И она привлекала его. Как и Ланса Мердока.
Вспомнив о голливудской звезде, Коди нахмурился. Ему не нравился Ланс, но против него самого он, как ни странно, ничего не имел. Все дело было в том, что он слишком интересовался Шелби. Коди отлично понимал, что он не имел на девушку никаких прав, но стоило ему просто представить себе их вместе, и он готов был убить Ланса.
Он потер переносицу, пытаясь избавиться от головной боли, порожденной долгой бессонной ночью и тягостным чувством вины. Вырвать ее из своего сердца — вот единственный выход. Она скоро устанет от ранчо, где нет больших магазинов, модных ресторанов, кинотеатров и многого другого, к чему она привыкла в своем Сан-Франциско. Город будет вспоминаться все чаще и чаще, и наконец настанет день, когда она решит уехать.
Уж лучше разорвать все прямо сейчас. Закончить их отношения, пока они не зашли слишком далеко… Черт побери, они уже зашли довольно далеко, но ничего не поделаешь. Он просто не может, не имеет права позволить им продолжаться. Иначе, если выжидать и дальше, им обоим будет потом нестерпимо больно.
Шелби пошевелилась во сне. Едва он посмотрел на нее, как тут же почувствовал новый прилив нестерпимого желания, словно что-то раскаленное коснулось его внутренностей… Но, верный данному себе слову, постарался подавить это чувство.
— Коди? — Шелби села и провела рукой по его волосам. Свежий утренний воздух холодил ей кожу, и она накинула на плечи одеяло. — Ты давно проснулся?
